Шиари выбирает первой (СИ)

Разве что выжимают из тебя все соки.
На пару с тренировками.
— А за вранье тебя… — уже даже не краснея, а становясь каким-то фиолетовым, разъяренно прошипел Клерт.
— Подождите, полковник, — снова перебило его начальство и уставилось на меня немигающим взглядом. — Хочешь сказать, что вчера на полигоне ты впервые в своей жизни призвал огонь?
— Так и есть, — кивнула я.
— Этого не может быть! — захлебываясь слюной, воскликнул Клерт. — Кто-то натаскивал Ноэро до поступления в академию. Возможно, Эскорн и натаскивал. Это ведь его подопечный!
— Я говорю правду. Зачем мне обманывать?
Полковник примолк, и ректор с ним за компанию. Первый прожигал меня откровенно злым взглядом, второй теперь смотрел задумчиво и даже с толикой любопытства.
— Хорошо, я поговорю с Дермонтом. Можете идти, кадет.
Я не шелохнулась, удивленная его неожиданно смягчившимся тоном. А вот полковника то, что меня отпускают, явно возмутило.
— Его надо наказать!
— Я подумаю над наказанием, — не желая еще больше обострять конфликт, легко согласился ректор и повторил: — Ноэро, идите. Или хотите опоздать на следующее занятие?
— Никак нет, адмирал! — воскликнула я и, больше не задерживаясь, рванула прочь из кабинета.
Неужели пронесло? Даже не верится…
Клерт было двинулся за мной, возможно, чтобы устроить самосуд, но ректор попросил его задержаться, а я, не теряя времени, бросилась переодеваться.
В коридоре перед дверью в нашу с Брианом комнату застала дружную троицу: Ронана, Нейла и Лоунарда. Кадеты уже успели сменить одежду, привести себя в порядок и были готовы к уроку истории. Кивнув в знак приветствия, собиралась их обойти, но Нейл коснулся моего локтя, пытаясь задержать.
— Риф, погоди. Мы хотели сказать…
Кадеты переглянулись, а потом Лоунард улыбнулся:
— Это было неожиданно и очень… Очень храбро. Ты молодец, что за него вступился. И… извини нас.
Пауза. Долгое такое молчание. Киернану и Сандеру слова извинения явно давались непросто. Непросто было переступить через собственную гордость.
— Мы погорячились. Учеба здесь на нас всех давит. Любой мог поддаться слабости, — наконец проговорил Нейл.
— Извини, что вел себя как последняя сволочь, — тихо добавил Ронан.
Ущипнуть себя, что ли?
— Все в порядке. Я не держу обиды, — улыбнулась парням, причем совершенно искренне.
— Если переживаешь за дружков Стейрода — не стоит, мы тебя в обиду не дадим, — храбро заявил Киернан.
А Лоунард, выпятив грудь, поддакнул:
— И над Брианом больше издеваться не позволим!
— Как он, кстати?
Кадеты опустили взгляды.
— Нормально. Переодевается.
Вспомнив, что и я не готова к уроку, поспешила в комнату.
— Я тоже переодеваться. Увидимся на занятии!
— Риф, — окликнул меня Ронан.
Стоило к нему обернуться, как взгляд зацепился с сложенный вдвое лист бумаги, который кадет мне протягивал.
— Я соврал. Вот твое письмо. Подумал, тебе самому захочется его уничтожить.
Прощальная записка брата?
— Спасибо!
Схватила листок и, прижав его к груди, толкнула дверь в комнату, торопясь скорее вонзиться взглядом в заветные строчки.
Оказавшись в комнате, первое, что увидела, — это надевающего рубашку Торнвила. Парень стоял вполоборота. Глядя в окно, на сизую пелену туч, расползающуюся по небу, медленно застегивал пуговицу за пуговицей. На глаза бросился огромный синяку него на груди, наливающийся цветом, и несколько ссадин на шее. Видимо, содрал кожу при падении.
— Привет. — Я кашлянула, не зная, что еще сказать, а потом все же с беспокойством добавила: — Тебе бы животворцу показаться.
Не сводя взгляда с окна, за которым все намекало на новое ненастье, Бриан тихо сказал:
— Я в порядке. Но вообще… — он помедлил, прежде чем продолжить, — не стоило за меня вступаться. Спасибо, конечно, но правда, не надо было. Теперь у тебя будут проблемы, а я не заслужил, чтобы меня защищали.
Последние слова прозвучали столь неожиданно, что я даже растерялась. И про письмо Рифа на какое-то время забыла, глядя в нахмуренное лицо Бриана.
 
— Что значит: не заслужил?
— Я мужчина. Солдат, — вскинул белокурую голову Торнвил. — Воин. И ты не должен постоянно за меня заступаться. Отец говорит, что мне пора взрослеть.
— Служа бойцовским тюком для отморозка-старшекурсника?
Торнвил неопределенно пожал плечами, заставив меня удивиться еще больше.
Что это с ним?
— Отец всегда говорил, что в Кальдероке мальчишек превращают в мужчин, а слабаков в сильных. И для этого любой способ подходит. Я больше не хочу быть ни слабаком, ни мальчишкой.
— Не думаю, что присутствуй он на сегодняшней тренировке, остался бы в стороне и не вмешался.
Скосив на меня взгляд, кадет мрачно усмехнулся:
— Поверь, он бы точно не стал вмешиваться. А потом бы еще сказал Стейроду «спасибо» за усердие.
Кем бы ни был отец Бриана, я его уже заранее невзлюбила. Это же надо так перемешать парню мозги, что он готов терпеть боль и издевательства от всяких уродов.
Этот папаша хуже животного!
Закончив с рубашкой, Бриан потянулся за мундиром, а вскинув на меня взгляд, выдавил из себя слабую улыбку:
— Не подумай, Риф, я тебе благодарен. Просто в следующий раз… не надо.
Не зная, что на это ответить, молча кивнула и заперлась в туалете. Умылась, поправила узел на затылке, проверила иллюзию. Целая, но как же сложно ее удерживать! Еще и саднящие от ожогов ладони… С трудом заставила себя выключить холодную воду — так было хорошо держать под ней руки. Дрожащими пальцами раскрыв листок, стала быстро, жадно читать исповедь близнеца.
Нужно было сказать вам раньше, но я до последнего сомневался, надо ли. Я решил, что не вернусь в Кальдерок. Понял, что военная служба — это не мое. Не хочу закончить как отец — изуродованным трупом на поле боя, поживой для падальщиков. Не хочу тратить лучшие годы своей жизни на служение империи, в которую не верю. И в Кроувер не хочу возвращаться — я никогда не был там счастлив.
Ничего из этого не хочу.
Надеюсь, вы не будете на меня обижаться…
Передайте Найре, что я ни в чем не раскаиваюсь и ни о чем не жалею.
Это мое решение.
Рифер Ноэро
Первые мгновения я стояла, словно оглушенная, и не могла поверить в написанное. Это несомненно был почерк брата, немного неаккуратный, слишком размашистый, но слова как будто ему не принадлежали. Неужели он всегда таким был, просто я не замечала? Слабаком и эгоистом. Не удивительно, что Ронан и Нейл так на него разозлились, прочитав эту джарову записку.
Я и сама не знала, что чувствовать. Разочарование, боль, тоска и обида — всего этого во мне сейчас было слишком…
Слишком.
Он был несчастен в Кроувере?
Несчастным Рифер никогда не выглядел. Разве что после появления в нашей жизни Эскорна загорелся идеей учебы в академии, из-за чего мы и поссорились.
Не верит в Эргандарскую империю?
Я столько раз слышала, как он восхищался императором, что даже невольно злилась. В моих глазах Великий был отнюдь не великим.
Ни о чем не раскаивается и не жалеет?
Какого джара, Рифер?! Неужели ты не задумывался о том, что станет с нами, со мной и тетей, когда до императора дойдет новость о том, что наследник маршала Ноэро дезертировал?
Сумасшедший…
Как можно было поступить так со мной, своей сестрой?!
— Риф, ты еще долго? Занятие вот-вот начнется.
Смахнув слезы, выступившие на глазах, шмыгнула носом и произнесла:
— Я сейчас. Дай мне минуту.
Остаток учебного дня прошел в каком-то отупляющем трансе. Урок истории, дормонтского языка, азы левитации… Я вроде и присутствовала на занятиях и в то же время меня там как будто не было. Даже боль от ожогов притупилась; куда сильнее болело сердце.
 
Хвала духам, Ронан не показал эту кошмарную записку никому из преподавателей. За слова про империю у всех Ноэро могли быть нешуточные проблемы. Тем более что мы с Тессой без Рифа не представляем для императора никакой ценности.