Наложница Властелина Черной Пустыни (СИ)

Он не ждал ответа, это был последний шанс на покаяние, после чего Дари становился безжалостным. Ни разу на его памяти никто не сдавался и не выдавал своих, но он продолжал задавать этот вопрос, чтобы боги на небесах видели, что он справедлив. 
— Итак. Я знаю, что вы здесь все видите, кто чем заняты и в курсе подводных течений. Поэтому не сомневаюсь, что большинство знает, кто задумал и осуществил покушение на мою собственность, — ледяным тоном проговорил Дари. — Так что либо вы выдаете, кто причастен, либо пороты будут абсолютно все. 
Молчание было ему ответом, но он уловил, что самые слабые девушки переглядываются. Но никто не решается сдать подруг. Им в этом гареме еще жить. А порка… Что ж, через месяц следы пройдут. 
Он уже знал, кто виновен. Это было тяжело. 
Но он решил дожать. 
— Бить будем стальной кошкой по лицу, — сказал он. 
И в ту же секунду к его ногам пало сразу пять наложниц. 
Остальные в ужасе смотрели на него. Они еще не привыкли к его жестокости и эффективным решениям. 
Дари улыбнулся страшной улыбкой. 
— Вставайте, — сказал он тем, что лежали на полу и поддал ногой одну из них. — Лирина будет казнена, — назвал он имя своей бывшей фаворитки. — Запорота насмерть сегодня вечером. Кто хочет получить мою милость — должны прийти на казнь. 
Уходя он поймал Маура на плечо и мимоходом сказал: 
— Эйну одеть с головы до ног и к моменту казни она должна быть жива, здорова и в торжественном одеянии. Отвечаешь своей головой и головами всей своей семьи. Понял? 
Тот побледнел, потому что понимал, что единственный выход уберечь нитарийку — ходить за ней по пятам. Но только кивнул своему повелителю. 
А Дари в удивительно хорошем настроении отправился дочитывать договоры. 
Казнь его развлечет. И если он не ошибается, то нитарийке тоже понравится так сильно, что сегодняшняя ночь будет горячей обычных. 
Да и послам не худо бы посмотреть, какие у них тут нравы для провинившихся.
  
Одеяния
 
Дари явился как демон, сверкающим кинжалом разящий любые опасности, которые могли бы мне угрожать. А как он был грозен, когда допрашивал свой гарем. И как жесток, когда без колебаний отправил на смерть ту, что была виновна лишь в том, что любила его слишком сильно… 
Я была в шоке, и сама не заметила, как женщины в черном увели меня куда-то из общего зала. В свою комнату я больше не собиралась возвращаться, мне там было страшно. Но они вели меня в совершенно другие места. Небольшая уютная комнатка, освещенная круглыми лампами и низкими диванами в центре, которые окружало множество зеркал. Мне предложили чашку кофе, но я боялась уже что-то пробовать из чужих рук. Поняв меня без слов, одна из женщин отпила кофе, показывая, что он не отравлен. Только тогда я тоже согласилась сделать глоток. 
— Госпожа, вам велено подобрать одежду, — мне поклонилась еще одна женщина. — Встаньте, пожалуйста. 
Теперь со мной обращались совсем иначе. 
Я встала и ахнула, потому что в зал вбежали совсем молоденькие девчонки таща в руках множество платьев. Совсем не таких, что были у меня в Нитари и даже не таких, что носили другие женщины в гареме. Словно кто-то взял мои мечты и воплотил их в ткани. В Нитари я ходила частенько в мужских штанах, так у нас было принято. В пустыне женщины заворачивались в метры ткани, часто полупрозрачной. Тут мне предлагали одеяние из легкой ткани — то ли штаны, то ли юбку, очень широкую, но из такой же нежной ткани, похожей на полупрозрачные занавеси. Таких костюмов мне предложили множество, самых разных оттенков. Когда я устала от них, девочки прибежали, держа на вытянутых руках нежные платья в пол с волочащимся хвостом за ними. В таких ходить только очень медленно, ступая аккуратно, чтобы не наступить на подол. Я кивнула и залюбовалась вышивкой на них. Достали мне и костюм для верховой езды, совсем как нитарийский, и даже камзол, не хуже императорского. И совсем обтягивающее платье словно вторая кожа. Я покраснела, понимая, что в нем будет видно все что я прячу, но кивнула. 
 
У меня родилась мысль все-таки научиться подчиняться Дари и хотеть его. 
Я надеялась, что мой план сработает. Я хотела быть с ним. Не то, что прямо хотела по-настоящему, но это был самый лучший вариант. 
— Теперь госпоже надо выбрать одеяние на вечер, — тихо сказала одна из женщин. — На вечер казни. Властелин сказал, что оно должно быть красным. 
И снова прибежали девочки, вынося на вытянутых руках множество одежд. 
Но я сидела ни жива, ни мертва. 
Мне придется смотреть на казнь? На то, как умирает живой человек? И зная Дари, я себе представляла, что этот живой человек будет умирать крайне мучительно и медленно. Иначе зачем собирать людей посмотреть на это? 
Зачем ему нужна там я? Я не желала Лирине зла, она начала первая. Но даже сейчас, несмотря на то, что из-за нее погибла служанка, я бы простила ее. Ведь ни у кого нельзя отнимать жизнь просто так. Воину Дари это не объяснить, но он мог бы посмотреть казнь и один… 
— Госпожа… — раздался рядом со мной шелестящий голос. — Госпожа должна выбрать. И должна пойти. Если госпожа не пойдет, ей не видать сердца господина. 
Что? 
Я обернулась, но никого не увидела позади себя. Все служанки в черном стояли с каменными лицами. Но как этот голос угадал, чего конкретно я хочу? Что это мой цель — стать для Дари самой важной? 
Впрочем… Разве другие женщины хотели не того же? 
Значит мне придется увидеть и кое-что страшное. Видимо, я недостаточно прониклась угрозой моей жизни, раз еще сомневаюсь. Ведь Лирина не остановилась бы в попытках избавиться от меня. 
И я не дрогнув указала на одно из одеяний. Цвета свернувшейся крови. 
Остальные тут же унесли, а меня попросили встать и принялись закутывать меня в него. Это было платье. Немного похожее на нитарийские платья с открытой грудью и вырезами на длинной юбке, но сверху это одеяние венчала диадема, с которой вниз спадало покрывало, совершенно прозрачное изнутри. Я могла видеть через него так же легко, как и обычно, разве что всему миру добавлялся легкий красный оттенок. Но когда я встала и подошла к зеркалу, я увидела, что снаружи под ним не видно даже моего силуэта. Так что облегающее темно-красное платье, открывающее грудь и бедра, достанется только Дари, когда он захочет меня раздеть. И я кивнула сама себе. 
В комплект к этому платью шли роскошные шелковые туфли и рубиновые серьги и колье, украшенное красными камнями, такими же, как в диадеме. 
Я знала, что буду самой красивой женщиной из тех, кто соберется на казнь. Но кроме меня это знали только слуги и мой повелитель. 
— Я хочу к нему, — сказала я твердо. 
Почему-то я была уверена, что меня послушаются и отведут меня к Властелину, где бы он ни находился. Кажется, я научилась получать удовольствие от своего положения. Если яя его сумею укреппить, мне не будет равных. 
Все кивнули и указали мне на выход. 
Больше никто ничего не сказал, а я даже не спросила, где будет храниться мой новый гардероб. В конце концов, Дари распорядится, если понадобится. 
И я вышла в коридоры замка совершенно свободная, не успев даже удивиться, что меня никто не удерживает и не требует вернуться. Кажется, мой статус здесь изменился, а я даже этого не поняла.
  
Казнь
 
Долго искать Дари не пришлось. 
Ноги сами несли меня по коридорам, словно я точно знала, куда идти. 
И принесли… нет, не к спальне. 
К тяжелой черной двери, которую я потянула без тени сомнений. Мне кажется, я чувствовала Властелина по его тяжелой ауре издалека. 
Его присутствие ощущалось физически. Он излучал власть и жестокость. И когда я вошла в его кабинет, а это был он, я снова испугалась. 
Он стоял спиной ко мне, заложив руки за спину и глядя в высокое окно, за которым расстилалась пропасть. Именно так. Окно выходило на пропасть, где было видно туман, окутывающий гору, пару-тройку иссохших деревьев и черную тьму провала.