Щуки в море (СИ)
— А почему его просто-напросто не сместили с должности? — удивилась Ната. — Он же, получается, узурпировал власть в городе. Градоначальнику за своё кресло не страшно?
— Ну, «орднунг» его банда всё-таки обеспечивает, никому другому бузить не даёт. Да и покровитель у Силурского очень высокопоставленный. Нет, к нему нам точно не подобраться, да и не знаю я, кто именно этот покровитель.
— В гробу я видел этот куркульский «орднунг»! — взорвался Артур. — В первую очередь должно быть правовое государство, тогда и порядок приложится.
— Я готова, — решилась Алина, с недавних пор люто ненавидевшая маньяков, хотя бы то и были маньяки Порядка. — Консьержка есть?
— И консьержка, и бабки лавошные, лето же, — поморщился Виктор. — Главное, охрана у него! Он выходит из квартиры и спускается в лифте, а во дворе уже ждёт машина с двумя сержантами. Каждый рабочий день, ровно в половине восьмого.
— Иметь слишком устоявшийся режим — опасно для жизни, — Артур многозначительно поднял палец. — То есть у лифта?
— Только не вы с Виктором! — возразила Алина. — Два мужика, один из которых к тому же явно боец — это палево. И сержанты придержат, и сам полкан спиной не повернётся. Разве что «Узи» под плащом.
— Уже что-то, — прикинул Виктор. — Только «Узи» у меня нет. «Кедр» есть, но это последнее, что осталось. И какие плащи летом?
— А если две девушки? — быстро заговорила Ната. — Дом ведь по меркам провинции типа элитный, раз консьержка есть? Значит, там наверняка живут и любители «девочек по вызову». Что этот полкан подумает, если около лифта в который раз будут пастись две размалёванные шалавы? Да что угодно, только не то, что у них пистолеты в сумочках! А потом мы выберемся на козырёк с другой стороны подъезда, откуда мусор вывозят, и спрыгнем.
— Говорить о плане Наты невозможно, блин, без мата! — выставил ладонь Артур.
— А что не так? — девушка, похоже, даже обиделась.
— Нет, насчёт размалеваться — идея неплохая, но вот лично тебе там делать нечего. Во-первых, ты вряд ли нормально спрыгнешь с двух метров, ты же не гимнастка?
— Вообще не спортсменка. Это Линка тренированная, а я только плаваю кое-как.
— Ну вот. Как минимум ноги отобьёшь, а ведь потом надо будет быстро идти. Но даже не это главное! Я совершенно не представляю, как ты среагируешь на акцию, даже если сама стрелять не будешь. У мужчин и то реакция бывает непредсказуемой, а ты женщина, причём вся из себя такая «девочка-девочка». Застынешь на месте, начнёшь кричать, сблюёшь… в общем, любая нервная реакция — и ты спалилась, нужно же будет не просто быстро смыться, а идти по улице с совершенно спокойным видом, типа ты не при делах и вообще знать не знаешь никакого Силурского. Алина сможет, а вот ты, извини, вряд ли. Вспомни, как мы познакомились — ты тоже в конце концов успокоилась, но на это потребовалось довольно много времени, а Алина шла со мной так, как будто у неё банка пива в пакете, а не палёные стволы! В общем, не надо тебе лезть в подъезд.
— Артур прав, — согласился Виктор. — Наталь, извини, тебе действительно не хватит ни хладнокровия, ни тренированности, чтобы через минуту после акции преспокойно идти по улице.
— Соглашусь, — Ната вздохнула. — Не боец я, что же делать…
— И не надо, — чуть приобняла её Алина. — Разве абсолютно все партизаны должны быть бойцами? А стволы кто на место доставит? А кто мне поможет быстро образ сменить? Интенданты — они, знаешь, тоже нужны!
* * *
По лестнице многоэтажки в областном городе Юрьеве спускалась девица — явно не самого тяжёлого поведения. Юбку, правда, она надела макси, а не мини, но все истинные ценители женской красоты согласились бы, что никакая излишняя оголённость не возбуждает так, как длинное ниспадающее платье. Девица была блондинкой с розоватыми и зеленоватыми «перьями», и на ней позвякивало дешёвенькое ожерелье и качались длинные бижутерные серьги — на самом деле, конечно, клипсы, но прикрытые волосами уши оставляли слишком мало возможностей убедиться в этом. Да и кто бы стал пристально разглядывать её в семь утра, когда все полусонные ползут на работу, а те, кому на работу не надо, ещё спят? Лишь некая тётушка с собакой, мазнув по ней глазами, недовольно проворчала: «Опять девка от Вовчика!»
Больше, однако, она ни с кем не встретилась — дом действительно был «элитным», населённым никак не теми, кто идёт на работу к восьми. Впрочем, один такой обитатель всё же наличествовал, и задача девицы состояла в том, чтобы исправить эту ошибку.
— Подождите! — запищала она, стоя полупролётом выше вызывавшего лифт омоновца в полковничьих погонах и изображая попытку быстро спуститься, путаясь при этом в метущей лестницу юбке.
— Сама подождёшь! Небось дрыхнуть пойдёшь, а мне на работу надо! — буркнул полковник и снова повернулся к лифту. Он уже не видел, что девица сразу же резко подобралась, перехватила полиэтиленовый пакет, который несла, и навела ему в затылок. Теперь стало видно, что в пакете лежал пистолет с каким-то странным удлинённым стволом.
Выстрел прозвучал довольно тихо, но полковник, удивлённо вздрогнув, пошатнулся и стал медленно сползать по стене на пол, всё же пытаясь при этом достать свой собственный пистолет. Однако девица, неожиданно ловко преодолев несколько ступенек, схватилась за второй пакет — их у неё оказалось два — и выстрелила в упор из другого пистолета, а потом вошла в подъехавший лифт и спустилась на второй этаж.
Здесь она выбросила в мусоропровод «макары» с кустарными одноразовыми глушителями, вытряхнув их из пакетов, и кусок ткани на «липучке», изображавший юбку, а смятые простреленные пакеты отправились в третий пакет, который девица достала из сумочки и затем положила туда же. В сумочку же полетели и с наслаждением сорванные клипсы, и ожерелье, и крашеный парик. Через несколько секунд с козырька над мусоропроводом спрыгнула уже Алина Лаврова.
* * *
— Наталь, ну не нервничай так! — Алина чувствовала, что рука Наты, быстро смывающей с лица «девицы» броский макияж, просто ходит ходуном.
— Не могу, трясёт всю, — призналась подруга. С макияжем, тем не менее, она при этом расправлялась довольно ловко. — Подальше бы отсюда! Подожди, помаду ещё сотру, — грязные салфетки отправились всё в ту же сумочку Алины, которую, впрочем, взяла теперь Ната.
Девушки, пошоркав подошвами по траве, на которую Алина вылила флакон какой-то химии, невозмутимо пошли в сторону автобусной станции — соваться на вокзал было рискованно. Им следовало ещё переобуться и избавиться от сумочки, и Ната незаметно перехватила пакет у проходившего мимо высокого сероглазого парня, который после этого присоединился к подругам.
— Тут есть укромные места? — спросила Алина. — И чтобы рядом мусорные баки, желательно пустые?
— Да, вон из того места как раз только что мусор вывезли, — показал Артур.
— Я быстро! — Ната вытащила из переданного им пакета какой-то цилиндр, с хрустом нажала на него и положила в сумочку, а ту — ещё в один пакет. Затем она отошла к мусорным бакам и почти сразу вернулась уже без пакета:
— Бегом переобуваться! Хочу новые туфельки! — девушка, похоже, уже успокоилась и начала шутить и мило улыбаться.
Вскорости, когда сумочка со всем содержимым уже превратилась в бугристый кусок оплавленного металла, в автобус на Москву садилась скромница в длинной юбке и шёлковом павловопосадском платке, а в «буханке»[8] до ближайшего маленького городка с железнодорожной станцией тряслись двое — мужчина лет тридцати, не запоминающийся ничем, кроме, может быть, роста, и совсем молодая синеглазая шатенка в джинсах и новых кроссовках.
* * *
Ната плакала — горько, надрывно, безнадёжно.
— Наталь, что случилось? Наталь! — Алина обняла подругу за плечи, но та, вырвавшись, продолжала рыдать, съёжившись на диване. Лишь когда рядом присел Виктор, девушка, обвив руками его шею, судорожно пролепетала: