Миледи и притворщик (СИ)

– Нет! – испугалась я, но доктор только ехидно улыбнулся, – не надо снотворного. Я не буду больше донимать вас разговорами.
– Приятно иметь дело с понимающим пациентом.
Так потянулась неделя моего интенсивного лечения. Доктор был верен себе и дальше гальюна меня из медотсека не выпускал. Я старалась бороться с болезнью изо всех сил. Цель моя была предельно проста: покинуть медотсек и помочь Шанти. Как именно и в чём, я до сих пор не знала, ибо доктор ничего толкового мне о Шанти не сообщил. Но в одном я была уверенна точно: экспедитор невзлюбил Шанти и обязательно найдёт способ наказать его за ослушание.
Всю неделю моей связью с внешним миром был иллюминатор, что открывал вид на морские просторы и сарпальские берега. Насколько я поняла, корабль плыл с востока на запад и время от времени вставал на рейд недалеко от берега. Иногда я видела, как к борту тянутся узкие лодчонки, уставленные мешками и коробами с цветастыми плодами, а отплывают к берегу они уже без них.
Я была права, это судно фруктовых контрабандистов. Ладно бы аконийских, но ведь это тромцы. Тромцы на западном побережье Сарпаля. Как-будто им восточного мало. Что они здесь забыли? Или в Старом Сарпале как и в Чахучане тоже не растёт пампельмус?
У меня была целая неделя всё обстоятельно обдумать, тем более, что жар спал, и я больше не была похожа на сонную муху. Да и рана на моей ноге почти зажила, а мышцы если и ломило, то только из-за долгого отсутствия полноценного движения.
Наконец, карантин был снят, мне вернули мою постиранную одежду, выдали нитку с иголкой, чтобы зашить распоротую штанину, а после пригласили в каюту таинственного экспедитора.
Я предстала перед тяжёлым взором сероглазого шатена тридцати пяти лет с зализанными назад волосами и открытыми лобными залысинами. Весь его вид излучал непоколебимую уверенность в себе, в своей власти и в каждом своём слове. Такой типаж идеально бы подошёл для портрета криминального короля столицы. Тромделагской столицы. Но, кажется, у меня снова разыгралось воображение, а ведь даже камеры под рукой нет. Кстати, почему мне её не вернули вместе с одеждой?
– Выглядите намного лучше, чем в тот день, когда вас вытащили из шлюпки, – первым делом произнёс экспедитор.
– Спасибо.
Я подошла ближе к рабочему столу, за которым он сидел, и уже хотела опуститься на стул напротив, как заметила возле стола собачью морду. Большущий тромхаунд встрепенулся, поднял с пола свои длинные уши и обвисшие складки на щеках и неспешно подошёл ко мне, чтобы обнюхать ногу.
Что на судне делает охотничья собака? Ей бы уток на болоте ловить, а не скучать здесь без дела. То-то это чудище с покрасневшими глазами зачем-то примеривается к моему колену…
Мужчина что-то резко сказал псу по-тромски, и тот нехотя вернулся на место.
– Можете называть меня Рагнар, – теперь обратился он ко мне, – а большего вам знать и не нужно. Ваше имя мне известно, но этого мало. Мне необходимо услышать от вас историю вашего появления в Сарпале. Начинайте. Раньше начнём, раньше закончим.
Вот это наглость. Я что, на допросе? И у кого? У контрабандиста!
– Что вы сделали с Шанти? – в свою очередь твёрдым голосом спросила я, и пусть этот тип попробует не ответить.
– А что я с ним мог сделать?
– Вы кричали на него, я слышала.
– А что, должен был по головке погладить? Вы, видимо, не до конца осознаёте всю серьёзность ситуации, Эмеран. Вы находитесь на борту иностранного судна, в территориальных водах чужого государства, и никто кроме нас с вами не знает, где вас искать.
– Решили сразу начать с угроз? – холодно поинтересовалась я. – Но я ведь вас о другом спросила. Что с Шанти?
– С ним всё в порядке, – сдался и ответил Рагнар. – В сухости, в сытости, рядом со своим волкодавом.
– Я хочу увидеться с ним.
– Увидитесь, когда придёт время. А теперь, будьте так добры, расскажите обстоятельно и по порядку, как вы оказались в Сарпале и почему теперь находитесь на моём судне?
– Для начала верните мне мою камеру и оборудование, – не стала я идти на поводу у этого властного манипулятора.
 
– О, да вы никак собрались ставить мне условия. Вообще-то вы сейчас не в том положении. Поэтому правила здесь буду устанавливать я.
– В ваших правилах воровать чужие вещи?
Кажется, я его задела столь смелым предположением. Рагнар взметнулся со своего стула и направился к сейфу, чтобы открыть его и достать мою сумку с объективами, камеру, наручные часы и браслет с янтарным амулетом.
– Как видите, всё в целости и сохранности. Камеру получите только когда покинете судно. На борту съёмка запрещена.
– Украшения я могу забрать сейчас?
Мужчина усмехнулся и пробормотал себе под нос что-то про женские безделушки. Я же поспешила водрузить на шею своего скорпиона-защитника, надеть на руку часы, а на счёт браслета задумалась.
Он уже принёс мне столько бед и страданий. Не хочу его даже видеть. А сокрытая в нём тайна… Да какой от неё прок? Выкинуть бы эту штуку за борт… Хотя нет, прок от браслета и записки есть. Если предать её текст гласности, заговорщики будут разоблачены и казнены, верховный царь останется жив, а Сарпаль не узнает ужаса распада государства и не погрязнет в междоусобных войнах. Все будут живы и счастливы. Этого ведь хочет Шанти. Для него это важно, я знаю.
Браслет я забрала, а Рагнар убрал камеру и сумку обратно в сейф, после чего сказал:
– Ну, а теперь я внимательно вас слушаю. Как вы оказались в Сарпале?
Пришлось поведать этому надоедливому типу обо всех своих злоключениях в Чахучане, Жатжае и Санго. Про губернаторский дворец, Гилелу и генерала Зиана я просто умолчала. Не знаю, открыл ли Шанти судовладельцу истинную причину моего исчезновения в Жатжайских горах, но я решила лишний раз не подставлять себя под удар. Ещё я разумно умолчала о всех свои мистических встречах с мумиями, сектантами и демонами.
Кажется, Рагнара моя история удовлетворила, потому как он сказал:
– Что ж, Эмеран, думаю, мы сможем с вами прийти к взаимовыгодному соглашению. Полагаю, вы успели соскучиться по родине и жаждете, наконец, вернуться домой?
– Вы даже не представляете, насколько.
– Ваше желание понятно. И я даже смогу его уважить, но при одном условии.
– Вы поможете мне вернуться в Аконийское королевство, если я никому не расскажу о вас и том, чем ваш экипаж занимаетесь в сарпальских водах?
– А что и кому вы можете рассказать? – усмехнулся он. – Вам неизвестно моё настоящее имя, вам неизвестно название судна.
Меня его пренебрежение задело, и я поступилась чувством самосохранения, чтобы сказать:
– Я не слепая и вижу, что на ваше судно всю дорогу переправляют фрукты. Что-то я не слышала о торговом соглашении между Тромделагской империей и Санго. Вы занимаетесь контрабандой.
– Ну, а хаконайские рыболовные суда промышляют браконьерством близ наших Полуночных островов, и что с того? Это жизнь, Эмеран, она никогда не бывает простой и понятной. Так что я предлагаю вам следующее. Наше судно идёт в Старый Сарпаль северным путём, мы проплываем мимо Синтана и выходим на связь с любым хаконайским судном, которое будет готово принять вас на борт. Моё условие следующее. Вы не будете привередничать и долго выбирать, кому из хаконайцев вас везти домой. Кто первым согласится, тот и заполучит вас. Нам некогда ждать, когда вы найдёте достойных вас попутчиков. Попадётся грузовое судно, отправитесь домой на нём. Или торговом. Или пассажирском. Лишь бы вы поскорее отсюда убрались со своей камерой. Всё ясно?
– Более чем.
На этом я покинула каюту грубияна, чтобы на следующий день получить его высочайшее разрешение впервые подняться на палубу.
 
Солнце сияло в ясном небе, ветерок путался в волосах. Справа по борту зеленела полоска далёкого берега. Но какого же было моё удивление, когда я увидела сидящего возле стены из пустых перевязанных верёвкой ящиков Шанти в обнимку с Гро.
Я подбежала к ним, переполняемая эмоциями, но захлебнулась в водовороте чувств, не зная, что сказать.