Миледи и притворщик (СИ)

С этими словами я мягко отвела её руку от Леона, сама схватила его под локоть и поспешила увести прочь от входа в храм.
– А что случилось-то? – недоумевал он, то и дело оборачиваясь. – Что это за дамочка в маске? Почему лицо скрывает? Стыдно людям в глаза смотреть?
– Да кто же её разберёт, – не стала я вдаваться в подробности. – Идём-ка лучше на рынок. Там должно быть много всего интересного. Заодно кураги купим. Как и хотели, помнишь?
– Кураги? Ах да, точно, надо бы навестить нашего знакомого торговца сухофруктами, с дядей его познакомиться.
Так мы и пошли прочь от храма, а Иризи неустанно следовала по левую руку от меня, приговаривая:
– И правильно, госпожа. Сначала надо тебе помолиться в ночи Гештиту вместе со жрецом. А если ничего не выйдет, тогда и отпускай мужа к жрице. Правда, тогда он её в ваш дом привести должен и дождаться, когда она родит. А как родит, будет она матерью его ребёнка и никуда уже из дома не уйдёт…
– Спасибо за совет, Иризи. Но, думаю, с деторождением мы пока повременим.
Невольно я ещё раз глянула в сторону храма и приметила у входа смутно знакомые лица. Попутчицы и попутчики из нашего каравана затеяли потасовку у врат обители плодородного Гештита – так сильно им хотелось попасть внутрь и вымолить себе долгожданное чадо. Наверное, только ради этого в Лилафур и ехали. Интересно, а в других городах есть подобные храмы для бесплодных пар?
Задавалась я этим вопросом недолго. Не успели мы покинуть прихрамовую площадь, как дорогу нам преградил нищий с чашей для подаяния в руках. С обритой головой и безумными глазами он тянул ко мне свои трясущиеся руки, шепеляво умоляя:
– Не пройди мимо, розовая сестрица, не оставь своего брата. Красная богиня велела нам помогать друг другу.
О нет… кажется, я знаю, кто передо мной. Последователь Камали. Точно, его чаша ведь вырезана из черепной коробки, я должна была сразу это заметить. Но он-то как понял, что когда-то в Жатжае я по глупости связалась с пожирательницами дыхания, что оживляли ходячего мертвеца? Или это летающий нож подобно браслету Гилелы оставил на мне незримую метку?
– И правильно, не ходи в логово крыс, – продолжал увещевать меня оборванец, а после развернулся и обратил свои речи заинтересовавшимся зевакам. – Пусть приёмыши Гештита плодятся как крысы, а вы так делать не смейте. Их бог умер, издох, когда его голову отрезала мудрая Камали! Это она испила его кровь и впитала в себя его могущество! Она теперь дарительница жизни и смерти! Она повелительницы всего сущего! А похотливый Гештит мёртв, мёртв! Жители Лалифура, знайте это! Жрецы обманывают вас! Не получите вы животворящего семени, не родите детей, пески вокруг вашего города не покроются зелёными травами. Потому что нет Гештита! И все ваши молитвы ему возносятся в пустоту, такую же сухую и унылую, как пустошь, в которой вы живёте. Образумьтесь, забудьте о мёртвом боге. Обратите свои мольбы мудрой Камали! Она одна поможет вам. Она одна дарует вам все блага земного мира. Молитесь ей, славьте её! только так вы получите обратно всё то, что столетия назад отняли у вас властители Небесного дворца. Только Камали вернёт вам реки, полные вод, что они отобрали у вас. Молите её, и она вернёт в этот город жизнь. Славьте Камали, падайте на колени, режьте жилы и окропляйте искупительной кровью её алтарь!..
Эта проповедь, что собрала на площади сотню благодарных слушателей, не меньше, рисковала затянуться надолго. Я видела в толпе и других нищих с чашами-черепами в руках. Значит, секта Камали в Сахирдине сильна, даже не боится отбивать паству у своих оппонентов. Надо же, выходит, любвеобильный бог Гештит и был тем обезглавленным братом Камали, что домогался её, за что и поплатился. Любопытное переплетение сарпальских верований. Интересно, а жрецы Гештита в курсе, что их бога убила родная сестра-любовница? Думаю, они проповедуют иную версию тех событий.
Стоило мне подумать о жрецах, как служители Гештита высыпали из храма на площадь с глубокими тазами в руках и обличительными речами:
 
– Убийцы, отступники, скопцы! – гремел на всю площадь зычный голос прислужника в маске, – Вы даже не мужчины, вы навсегда отреклись от заветов вечно живого, вечно молодого Гештита плодиться и умножать своё число. Он не умер, дурни, он изгнал свою никчёмную сестру за колдовство и блуд в обитель мрака, где ей самое место. А вы, легковерные, поддались её искушению. И теперь как вы смеете приближаться к святилищу нашего благодетеля? Это вы оскверняете его славу, из-за ваших поганых речей его живительное семя не орошает пустыню, из-за вас высыхают колодцы и не цветут сады. Вы – погибель Сахирдина. Ваша лживая богиня просто отнимает у вас жизнь и разум. Каждый раз, как вы возносите ей молитвы, в пустыне умирает последний шакал. Вся жизнь близ Лалифура иссекает из-за вас, из-за вас, глупцы! Сгиньте из Лалифура, прочь из города, дурни!
С этими словами жрецы как по команде ринулись к бритоголовым прислужникам Камали, встряхнули тазами, и попрошаек окутал синий туман – это цветная пудра парила в воздухе и медленно оседала на людей и площадь, где они устроили богословский диспут.
А дальше началось побоище. Последователи Камали пытались разлепить глаза и проморгаться от жгучей пудры, а жрецы Гештита колотили их и гнали прочь с площади. Кажется, я уже начинаю привыкать к массовым дракам. В Сахирдине это, видимо, привычная обыденность.
Не теряя времени, я расчехлила камеру и начала снимать. О, как эффектно брызги осевшей на одежду пудры взмывают в воздух при каждом движении оборванцев. А какие силовые приёмы, оказывается, знают жрецы Гештита… Не даром у них такие крепкие рельефные тела. Просто загляденье, будет, что показать на фотовыставке, когда вернусь в Фонтелис.
Когда к драке присоединились зеваки, я даже чувствовала себя Бертом Макки, когда он делал свои знаменитые снимки о разгоне полицией студенческой демонстрации. Вот только тут сошлись врукопашную не только жрецы Гештита с последователями Камали, но и разделившаяся между противоборствующими учениями толпа.
– Ну, это уже через край, – услышала я за спиной назидательный комментарий Леона.
И вправду, из-за взаимных оскорблений не стоит ломать друг другу руки. А тут и до первой крови дошло…
– Бунур, Гахи, – скомандовал Чензир своим стражам, – господина, госпожу и служанку увести.
И вправду, что-то я засмотрелась на массовое побоище, а оно уже грозит нечаянно захлестнуть и нас.
Теснимые стражами, что стали стеной между нами и толпой, мы еле вырвались с площади и путаными улочками побежали за пределы города к стоянке каравана. Мы ещё долго слышали позади крики в закоулках. Кажется, весь город взбунтовался и ещё долго не сможет успокоиться.
Надо же, не думала, что религиозные диспуты в Сарпале рискуют перерасти в побоище. Зато я теперь понимаю, почему Киниф послал с нами так много стражей. Без них нас бы точно затоптали или побили бы за компанию с поклонниками Камали. Дикие в здешних городах нравы…Скорее бы домой, там студенческие демонстрации проходят куда культурнее.
  
Глава 13
 
До рынка мы в этот день так и не добрались, а с наступлением сумерек караван снова двинулся в путь. Идти до Барагуты оставалось пару дней.
Во время очередной стоянки я занимала себя съёмкой бескрайней пустыни и необычных следов на редком песке. Вот отпечатки копыт какого-то крупного животного, а рядом с ними всё те же копыта, только маленькие. Наверное, антилопа с детёнышем. Вот тонкий протяжённый след, а по бокам череда мелких вмятин. Как будто ящерка бежала, втаптывала песок лапками, а кончиком хвоста оставила приметную бороздку. Так, а это что за параллельные полосы поднимаются вверх по насыпи и теряются вдали? Что за животное могло их оставить?
 
– О, след премудрой Нимти, – с благоговением выдохнул рядом со мной торговец изюмом. – Это знак, что её благословенные рожки привлекли на наш путь удачу. Точно, завтра в Барагуте меня ждёт хорошая выручка.