Попал (СИ)

— Дай-ка мне! — Стал запускать винт в небо. Игрался, пока не обломил прутик. Но и потом винт не выбросил, а спрятал его в карман куртки.
Я смотрел на него и матерился. Блин ну почему я такой тупой. Ведь это же почти готовая игрушка, которая будет наверняка иметь спрос. Достаточно сделать полую ручку, куда вставить ножку винта и раскручивать его с помощью веревочки. Нормально отбалансированый винт будет взлетать высоко. Подать идею Жабину, пусть организует мастерскую. При самой примитивной механизации два три человека наделают таких игрушек дофига и больше. Правда если будет спрос, то ушлые конкуренты быстро перехватят идею и завалят рынок подобной ерундой. Ну так надо выбрасывать на продажу новинки достаточно большими партиями и расширять географию. Ладно, надо все это обдумать на свежую голову. А пока отбой, завтра вставать рано, будем искать речку по имени «Аптаза».
На следующий день двигаемся не спеша. И вновь станавливаемся возле каждого ручья впадающего в речку Кичи. Останавливаемся и пытаемся определиться. Но все не то. Ближе к полудню доехали до небольшой но и не слишком маленькой речки. Я пытался разглядеть в окружаемом пейзаже старика с бородой, но ни как не мог найти точку, с которой в той жизни смотрел. Выручил Архипка, он побегал туда сюда и крикнул:
— Немтырь! Иди сюда. — Я подошел. — Смотри вон туда. — указал пальцем Архипка. — Видишь?
Я посмотрел в указанном направлении. Потом прошел в одну сторону, в другую и, как говорится, пазл сложился. Доехали!
— Молодец Архипка! — ткнул кулаком в бок друга и мы запрыгали от избытка чувств.
— Эта что ли твоя Аптаза? — Дед с ухмылкой смотрел на нас.
— Она, тятя! Давай перебираться на ту сторону.
— Погодь, летна боль! Не мельтеши. Речка, в этом месте хоть и узкая, но глубокая. Брод искать надо. Поедем вперед, а если вблизи не найдем то назад на версты полторы вернемся. Видел я там брод.
С дедом спорить себе дороже. Проехали вперед почти до следующего распадка и, наконец, вот он брод. Перебрались на другой берег и по нему вернулись снова к «Аптазе». Пришлось и ее переходить. На левый берег перебираться, поскольку хорошо помнил, что заброшенный прииск был на левом берегу речки моего, (или не моего, а тогда чьего?) детства. Да и не проехать было по правому берегу, пешком хрен пройдешь, а не то, что с лошадьми. Весь склон был завален упавшими деревьями с проросшими сквозь завалы кустами и молодыми деревцами. За то левый берег был более менее чист и вполне проходим.
Проехали вверх по течению километра три до ручья, который впадал в «Аптазу». Следов, какой либо человеческой деятельности, не обнаружили. Слава богу, мы здесь первые. Вспомнил, что прииск был ниже ручья метров на триста. Сказал об этом деду. Тот покрутил головой, осматриваясь, и согласился вернуться немного назад. Найдя подходящее место, стали устраиваться на ночь.
  
Глава пятнадцатая
 
На следующий день подскочили с Архипкой ни свет ни заря, готовые рыть землю и искать золото. Но после завтрака дед загасил наш порыв:
— Пилу возьмите и вон от той валежины отпилите вот таких две чурки. — Он топором обрубил ветку длиной сантиметров восемьдесят и вручил мне в качестве мерительного инструмента.
Делать нечего, пришлось нам тащиться к вывороченному ветром кедру и пилить. Дед стал вырубать ручки для лопат, кайла и тяпок. Когда мы, пыхтя и ругаясь, прикатили первую чурку, лопаты и прочий инструмент, белели свеже очищенными крепкими ручками.
— Молодцы, летна боль! Давайте еще одну отпилите.
Мы вернулись пилить, а дед снова застучал топором. Пока мы пилили кедр, дед успел из чурки вырубить контур старательского лотка. Закончив работу и подкатив еще одну чурку мы сели передохнуть:
— Никак запыхались, летна боль. Нечего рассиживаться. Архипка топор бери и вырубай вторую заготовку. А ты Ляксей, вон там где я отметил, яму-шурф начинай копать.
Ну, копать так копать. Я взял лопату пошел рыть первый шурф. Снял аккуратно довольно толстый дерновый слой и отнес в сторону. Вдруг закапывать яму придется, вот и замаскируем. Под дерновым слоем, почти на лопату был чернозем, а потом пошла глина с песком и мелкими камешками. Видимо, в незапамятные времена здесь было русло реки, которое постепенно смещалось на восток, пока не уперлась в каменный склон.
 
Копаю уже, наверное часа два, но ушел не слишком глубоко. Грунт был плотным, слежавшимся и лопате поддавался с трудом. Верхонок у меня нет и, хотя ладони у меня были достаточно загрубелыми, но помногу копать не приходилось, поэтому достаточно быстро набил мозоль на левой ладошке. Не обращая внимания на эти мелкие неудобства, роюсь как крот и рассматриваю почти каждый камешек, ожидая, что тот блеснет желтым боком. Пока вожделенного блеска не углядел, но не надежды и оптимизма не теряю.
Устал и присел отдохнуть минуту другую. Дед подошел со спины со словами:
— Что-то плохо у тебя подается. Летна боль! — И протягивает мне свежевыструганный старательский лоток. — На ко вот промой пробу.
Блин! Всетаки дед — монстр. Это как надо работать, чтобы одним топором, за такой короткий промежуток времени, вырубить и выстрогать лоток. Мне этими инструментами и за три дня такой не сделать.
Заметил странную вещь. Люди в этом времени живут и даже двигаются немного в замедленном темпе. И не только деревенские, но и приезжие итальянские европейцы, ничем в этом отношении от моих земляков не отличаются. Может быть поэтому мне и удалось настучать им по физиям. Медлительны то они медлительны, но вот работают гораздо быстрее, чем их потомки. Видел как сосед, Мякишев Охрим, старшему сыну дом строил. Правда были их четыре жлоба, но избу они сгондобили недели за две вместе с крышей и крыльцом, правда, печь делали дольше. И ведь не торопились, не авралили почем зря, а работали спокойно и привычно. Вот такие дела. Но довольно растекаться мыслию по древу. Надо добывать золотой песок.
Промыл грунт из шурфа и только в среднем слое обнаружилось несколько чуть заметных желтых песчинок. Показал их деду. Тот указал место следующего шурфа выше по течению шагов на сорок. Все повторилось один к одному. Хотел продолжать, но наступил вечер и пришлось прервать поиски.
Следующий день не порадовал нас находками. Копали шурфы промывали и получили ничтожный результат: десяток желтых песчинок, суммарный вес которых не достигал и одного грамма. Нетерпеливому Архипке это надоело и он, ближе к вечеру, отпросился поохотиться на рябчиков. Получив разрешение и свистнув Кабаю, пошел вдоль речки, вверх по течению. Кабай радостно побежал впереди. Мы же с дедом стали готовиться к ночлегу. Я набрал воды в котелок и повесил его на палке и развел под ним костер. Дед тем временем занимался лошадьми, которые оказывается нуждались в ежедневном уходе, независимо от того ездили на них или нет.
Ужин еще не был готов, когда прибежал Кабай и устроился неподалеку от костра, и стал терпеливо дожидаться своей порции. Следом за псом из кустов вывалился Архипка. Он слегка запыхался и вид имел какой-то встрепанный.
— Ты это чего? Медведь за тобой гонится что ли? — спросил я дружка.
Тот махнул рукой полез в карман и вытащил из него что-то.
— Вот! Нашел! — Прохрипел он, протягивая руку. На грязной ладошке блестели три небольших самородка.
Дед подошел взял у него с ладони тяжелые кусочки вожделенного желтого металла, покрутил в руках и уставился на Архипку, требуя разъяснений.
— Дошел до ручья, а там Кабай по кустам уже лазает какую то зверушку гоняет. Я хотел посмотреть кого он там прижучил, а на берегу что-то блеснуло. Пошел глянуть, что такое блестит. А там, где ручей в речку впадает, берег подмыло и он обвалился. Смотрю на кучке глины сверху вот этот лежит. — Архипка показал на самый маленький самородок весом граммов в десять. — Я в кучке порылся нашел вот этот. — Он указал на пятидесятиграммовый самородок. — А этот прямо в воде лежал.
— Ишь глазастый какой, летна боль. Молодец Архипка! А ты говорил, что ручей выше прииска. — Обратился дед ко мне.