Восхождение язычника 3 (СИ)

— Артефакты покрываются вязью знаков или рун. С этого рунные маги и живут. Я им и являюсь, поэтому нас и называют артефакторами. В бою мы мало чего стоим. Так вот, если загнать в предмет простое плетение первостихии, то артефакт может быть готов к применению длительное время. Когда сила, находящаяся в нем, использована, он рассыпается пылью, сам предмет не выдерживает резкого выхода заклинания. Если загнать плетение вторичной стихии, то время жизни такого артефакта сократится на порядок. Не терпят стихии друг друга без контроля мага. Да и контролировать постоянно — терять крупицы силы. Зачем это делать? Дальше еще хуже. Понимаешь?
— Ага.
— С магией смерти и жизни тоже не все просто, — продолжал Венетий. — Фактически, по моему мнению, это две разные части одного целого. Способности к управлению энергиями этих сил похожи на способности к стихийной магии. И так же врожденные, как и способности к стихиям. Магия смерти эффективнее в бою. Жизни — во всем остальном. Хотя, как мне кажется, магия жизни и в бою не меньше смертоносна, чем магия смерти. Причем магам таких сил может быть легче применять свои заклинания в местах проявления этих самых сил. Магам смерти — на кладбище или в битве, где сама смерть пропитывает воздух. Магам жизни — в лесу.
Теперь становится понятней и на счет моей силы воздуха и насчет силы жизни.
— То есть некоторые артефакты после применения разваливаются в прах? — решил уточнить я, вспомнив медальон у колдуна.
— Я же об этом тебе только что сказал, в основном да. Бывают исключения, которые применяют при защите крепостей и городов, но там построение этих самых артефактов происходит по-другому, да и другие исключения все же существуют.
— Я недавно встретил одного человека в бою. Силой он владел, но, как сам сказал, был рожден простым человеком, не одаренным. Он приносил людей в жертву на алтаре и говорил о своем боге. И в том месте чувствовалась совсем иная сила, я даже и не знаю, как ее описать, и мне кажется, именно благодаря ей он и мог использовать свои силы.
— Последователь разрушителя, — прошипел Венетий. — Надеюсь, ты его убил? Не должна такая зараза жить!
Я лишь кивнул.
— Есть такое существо, кто-то считает его богом и поклоняется, у нас его прозвали разрушителем. И в обмен на жертвы и при проведении темных ритуалов он действительно может одарить своей силой. Обычный человек получает силы мага. А маг становится еще мощней. Округа пропитывается силой разрушителя, и за пределами этой зоны они теряют свои способности. По крайней мере, так считается, а как на самом деле, я не знаю, я всегда старался обходить такое, очень уж легко потерять себя и измениться, очень уж много примеров, — Венетий на секунду прикрыл глаза.
— Понял, — кивнул я. Значит, я оказался прав в своих размышлениях.
— И вот можешь взглянуть, — я вытащил свой топор, укрепленный Ефимом, и протянул магу. — Мне его укрепил один одаренный.
— Попробую, — со вздохом он принял его в руки.
А после замер, на минуту всматриваясь в него, а после резко подпрыгнул с лавки.
— Что за криворукий идиот это сотворил, просто забил силой и еще немного повредил структуру металла, руки ему бы оторвать с таким подходом, — возмущенно произнес Венетий, тряся моим топором.
— Один из моих людей таким образом укрепляет предметы.
— Да, укрепить так возможно, но каждый раз, как это делает, он нарушает структуру, и в один прекрасный момент оружие у тебя в руках просто сломается, а то и прахом рассыплется.
Я лишь кивнул, приняв слова мага к сведенью, не подпускать Ефима к укреплению. А лучше бы его к Венетию вовсе на учебу отправить. А еще лучше было бы Венетия забрать с собой.
— Родич говорил, что ты отца с дядей и брата сводного чему-то научил, а меня сможешь? Но я и сам кой-чему научился, — и, призвав силу ветра, выпустил воздушный таран в небо.
Венетий возмущенно на меня посмотрел, а после выдал:
— Бездарь, глупец, неуч, ты магичишь на голом контроле, теряя таким образом уйму силы, растрачивая ее просто в никуда.
 
Было неприятно такое слышать, все-таки учителей у меня не было, все сам. Методом тыка, так сказать.
— И что мне теперь делать? — спросил я в полном обалдении.
 Глава 14 
— Изучать истинную речь, или, как ее еще называют, язык магов, — усмехнулся Венетий. — На ней плетут заклинания поклонники словесной магии. У нас считается, что это язык самого создателя. Также есть теория, что это первый язык, на котором говорили разумные.
— Сложно его выучить и сколько по времени это займет? — серьезно поинтересовался я.
— Года три, чтобы хоть на каком-то уровне овладеть, это не просто язык, важна интонация и само произношение, будет непросто, потом, чтобы ускорить плетение заклинаний, можно будет добавить знаковую магию, — и Венетий попытался изобразить руками какие-то знаки, очень уж его пантомима была похожа на язык глухонемых. — Несмотря ни на что, словесная магия — это один из самых быстрых способов стать магом.
Три года вроде и немного, если сидеть в безопасности и изучать, только кто мне даст столько времени в тишине и спокойствии. Нет у меня такой возможности, к сожалению, пронеслось у меня в голове.
— А вообще, долго происходит плетение заклинаний таким способом? — решил уточнить я.
Венетий ненадолго задумался, было видно, что он пытается подобрать слова.
— Десять ударов сердца для начинающего мага, если помогать знаками, — и он вновь изобразил парочку знаков руками, — то время можно сократить значительно. У признанных лучшими боевых магов уходит от одного удара сердца до трех, много ведь и от самого плетения зависит, — пожал Венетий плечами.
Долго, очень долго, да и руки в таком случае должны быть свободны. Да и десять секунд никто не даст.
— А есть другие варианты изучения магии, например, без знания языка? — задумчиво протянул я. Прикидывая возможность полного отказа от этой всей магии, обходясь тем, что имею сейчас, жил же до этого и даже справлялся.
— Можно и без языка. Руны! У них схожие значения с истинным языком. Поэтому рунную магию можно изучать, не зная истинного языка. Достаточно понимать смысл рун и то, что ты хочешь получить. Поэтому рунная магия более многообразна. На одно заклинание словесного способа управления энергией можно создать минимум три очень похожих рунных.
— Хм, — задумался я. А ведь вариант. — Так научи рунной!
— Эх, — вздохнул Венетий и, подняв голову, посмотрел в потолок. А после, опустив лицо, он серьезно взглянул мне в глаза и заговорил: — Рунная магия очень сложна и трудна как в освоении, так и в применении. Мне тяжело это признавать, но словесный способ управления силой, да и остальные более подходят для применения в бою, чем рунный. Рунная магия — это магия теории, создания артефактов, а не боя. Вот так.
— Ты покажи хоть, если словесная магия понятна, как и ее дополнения в виде знаков руками, то в чем загвоздка в применении рунной, я не могу понять. Нет, с артефактами понятно, что на них наносятся сами руны, вероятно, с применением ритуалов.
— Ну, давай попробую объяснить, — с усмешкой произнес Венетий и поднялся с лавки, позвав меня за собой.
Выйдя из-под навеса, Венетий шел с опущенной головой, что-то выискивая на земле.
— Вот подходящее место. — Мы остановились на свободном пятачке земли, на котором произрастала репа.
Подняв прутик, Венетий начал рисовать на земле, комментируя свои действия:
— Вот я рисую три руны, — и он изобразил непонятные мне знаки. Которые после соединил линиями, в итоге получился этакий треугольник, где в каждой вершине находилась руна. Расстояние между рунами было разным. После Венетий и в центр этого треугольника вписал еще одну руну.
— Вот ты и их видишь вот так, если смотреть прямо на вязь рун. А теперь сделай вид сбоку, слушай условия, — и Венетий протянул мне прутик.