Сваха для дракона (СИ)

Рыцарь нахмурился, медленно, по капле, понимая, что его разыгрывают. Черный меч коснулся кадыка, скользнул ниже, до выемки ключиц в распахнутом вороте рубахи, легонько кольнул нежную кожу. Лоркан хихикнул, прикрывая рот рукой.
– Щекотно, господин, а я боюсь щекотки. Батюшка говорил, что это от излишней чувствительности, данной мне природой.
Он прекрасный актер, подумала я, во все глаза наблюдая за тем, как Лоркан заговаривает зубы врагу, ни на минуту не затыкаясь. Тот стоял со слегка ошеломленным видом, уже жалея, что вытащил такое «сокровище» на допрос. И хотел поскорее избавиться от надоедливой занозы в одном месте. Лоркан же не останавливался, болтая о выдуманных родственниках и их влиянии на его жизнь. Рассказывал с таким энтузиазмом и восторгом, что даже я на какое-то мгновение задумалась – действительно ли перед нами Девятый Дракон, Лоркан Аралионский, или же обыкновенный паренек из глубинки Лигода, которому посчастливилось оказаться в составе Княжеского Цирка?
– Зачем в Геммин направляетесь? – выдавил рыцарь, наконец, вспоминая о своих обязанностях. Князь еще раз хихикнул, уворачиваясь от меча – стало ясно, что стражник не станет нападать. Максимум – даст пинка для острастки, чтобы не повадно было столько трындеть.
– Представление дать, господин, для нового Дракона, – Лоркан растянул рот в улыбке, чрезмерно восторженной, словно для него не было ничего более вдохновляющего, чем сменяемость власти. В животе у меня что-то тревожно дрогнуло, и не зря – стражник нахмурился, словно пытался найти в словах циркача подвох.
– Откуда узнали о…
Но строгий голос стражника заглушит оглушительный птичий клекот – на дорогу спикировал сокол. Раскинув по пыльной земле крылья, он деловито потопал к рыцарям, перебирая когтистыми лапами и сверкая круглыми, навыкате, глазами. Мощный клюв, словно созданный для дробления костей, звонко защелкал – передавал послание. Рыцарь неохотно кивнул, отгоняя от себя птицу взмахом меча. Та посторонилась, косясь желтыми, немигающими глазами, как будто обещала отомстить при случае за неподобающее обращение.
Как только птица поднялась на крыло и превратилась в точку на горизонте, стражник коротко приказал:
– Закругляйтесь, старик Кассади уже бесится.
Мы многозначительно переглянулись с Лорканом – он уже был в курсе о зловещей встрече в пещерах Эрооло. Новость о том, что Кассади обосновался в Аралионе не была шокирующей, скорее, неожиданной. Тюррские княжичи вместе со своим отцом удачно провернули смену власти – да еще и Вейлин помогала им изо всех сил.
– А с этими что делать? – кто-то из рыцарей кивнул в сторону циркачей, ожидавших решения. Капитан дернул плечом, отмахиваясь. Приказ Кассади для него был куда весомее, нежели допрос наивного надоедливого циркача, который едва ли в рот ему не заглядывал. Лоркан перекатился с пяток на носки, склоняя голову к плечу, в ожидании.
– Они безобидные. Пропустить!
А затем добавил себе под нос:
– Если циркачи все такие же недалекие, как этот дурачок, волноваться не о чем. Ну же, быстро!
Лоркан с готовностью отвесил подобострастный поклон, переламываясь в пояснице:
– Благодарю, господин! Вы так добры!
Но его уже никто не слушал. И только я видела, как сверкают торжеством ореховые глаза из-под длинной неряшливой челки.
Повозки неторопливо ползли по холмам к Геммину, и с каждой минутой в груди каждого из нас нарастала тревога: мы не были уверены, что удастся воплотить план в жизнь, что нас не схватят на подходе к замку. Собравшись в повозке мадам Кофтюр мы вполголоса обсуждали следующие действия: нам требовалось пробраться во дворец и восстановить справедливость. Но как?
– Я помогу с оградой дворца, если вы не против, – застенчиво произнесла Марна, утыкаясь взглядом в трясущийся пол кибитки. Ведьме было нелегко вспоминать дни, когда Снорре и его гвардейцы гоняли ее из дворца как назойливую кошку. Но она раз за разом возвращалась, словно какая-то магия неумолимо тянула ее внутрь, к фонтану. Скорее всего так и было.
 
– Как обычно? – усмехнулся Снорре, легонько подталкивая Марну плечом. Между ними что-то происходило – волшебство или нечто иное, я не могла сказать. Но Марна уже не боялась смотреть ему в глаза, пускай и заливалась краской каждый раз, едва Снорре оказывался на расстоянии вытянутой руки.
– Да, если этот проход не закрыли. Если все осталось, как прежде, я отыщу залаз даже с закрытыми глазами.
– Что там вообще такого, в этом фонтане? – Снорре тряхнул головой, как будто ума не мог приложить, почему Марна так упрямо пыталась пробраться за дворцовую ограду. Пыталась, и у нее получалось, на моей памяти, как минимум два раза. И капитан прекрасно знал, куда она стремится, сам не раз гонял ее прочь от фонтана, только до этого момента у него и мысли не возникало просто спросить.
– Аромат темной магии, – пояснила Марна, как будто это могло объяснить все. Я вопросительно приподняла бровь, чувствуя, как натягивается кожа лица, покрытая гримом. Марна выдохнула, обреченно и расстроено: уточнять, что именно она имела ввиду, не горела желанием. Но ей пришлось.
– Залаз в фонтане ведет вниз, под фундамент. Там коридоры и лаборатория верховного мага. Там так пахнет магией, что я не могла удержаться. Когда не получалось совладать со своей магией, я хотела прикоснуться к чужой.
– Одхан проводит там опыты, – кивнул Лоркан, подтверждая ее слова. Марна судорожно кивнула, как будто воспоминания о тех днях пугали ее. Или было в этом что-то большее?
Тема себя исчерпала. Мы замолчали, каждый думал о своем.
– А что будем делать дальше? – Лоркан, растерявший облик недалекого циркача, выглянул в мутное окошко, как будто видел родную землю впервые. Возможно, так и было – после долгого отсутствия он мог свежим взглядом увидеть то, к чему так привык.
Повисла пауза – никто не рискнул подать голос. Из обрывистых разговоров рыцарей, их смешков и ужимок сложилась примерная картинка того, что происходило в Аралионе с момента, когда Вейлин объявила о несчастье, которое приключилось с ее драгоценным братом. Жители Геммина восприняли подстроенный Одханом пожар в Храме Святилища Дракона за знак, и никто не усомнился в правдивости ее слов. Они тосковали, но пытались жить дальше. Вторжение войск Тюрра в пределы Аралиона было неприятной неожиданностью, но масштаб бедствия стал очевиден, когда каменные рыцари взяли под контроль княжескую гвардию. Вейлин и Одхан не показывались из дворца, передавая приказы через Асту, которая давно уже ощутила себя новой правительницей.
– Они держат гвардейцев взаперти, не позволяя им летать, – прошептала Марна, склонившись к моему плечу, – каждый, кто нарушит приказ – обречен.
Она воспользовалась своей магией, чтобы вытащить из мыслей стражи информацию, и теперь страдала и мучилась. Будучи гонимой и проклятой столько лет, она мучительно переживала чужие несчастья, даже если это были гвардейцы, которые гоняли ее из дворца раз за разом, или гемминцы, едва не лишившие ее жизни.
– Что делать – решим на месте, – наконец, произнес Лоркан, наблюдавший в оконце за тем, как цепочка повозок приближается к Геммину и въезжает в городские ворота. Никто из каменных рыцарей, которых вокруг было пруд пруди, не возразил против нашего появления. Вероятно, то, что нам позволили пересечь границу, значило, что мы имеем право и на въезд в Геммин. Рыцари без особого интереса проводили раскрашенные повозки глазами, а затем вернулись к своим непосредственным обязанностям – следить за тем, чтобы никто из замысливших недоброе не проскользнул мимо.
Договоренность с циркачами строго соблюдалась: процессия проехала по столице, петляя по каждой, даже самой маленькой улочке, чтобы привлечь внимание жителей. Те встречали Княжеский Цирк Аралиона радостными возгласами, аплодисментами и смехом, но было в этой радости что-то напускное, фальшивое.
– Они хотят отвлечься от беды, которая пришла к ним в дома, – тихо пояснил Лоркан, поднимая на меня глаза, – на выступлении будет почти весь Геммин, помяните мое слово. Не могу их обвинять в этом.