Сваха для дракона (СИ)

Я говорила спокойно, почти равнодушно, как будто знала, что в простых словах заключена истина. А сама себе ни на грамм не верила.
– Ты когда-нибудь думала вернуться? – уже почти одетая, Марна ласково коснулась моего плеча, как будто знала, какая тоска обуревала меня с того момента, как я увидела золотистые пески своей родины вдалеке. Но ответ ее удивил – голубые глаза распахнулись, брови скрылись под неровной линией челки.
– Нет. Хотела бы я вернуться? Определенно. Сделала бы это? Исключено.
Марна порывисто набрала воздуха в грудь, как будто хотела еще что-то спросить. Взгляд боязливо метнулся вверх – к лагерю, скрытому за камышами, но раздавшийся оттуда голос Снорре спугнул ее. Она прикусила губу, торопливо затягивая шнурки на сухом платье, одном из моих. Собственными Марна обзавестись еще не успела, но я пообещала себе, что как только вернемся в Аралион, соберу ей целый гардероб. И выделю комнату в своем доме, хватит уже Марне скитаться по улицам.
Чуть позже, лежа в палатке и прислушиваясь к размеренному дыханию Марны под боком, я думала о том, что пропала. Признаться в собственных чувствах было сложнее, чем принять чужие, ведь лучшая Сваха княжества, влюбившаяся в клиента, не заслуживает своего звания.
Задремала я только когда узкая полоса рыжего света просочилась через ткань палатки. Но поспать вдосталь мне не удалось – медленно разгоравшееся утро наполнилось пением пестрых речных птиц, что гнездились в камышах. И чужими голосами в лагере.
Двое всадников – не смотря на теплую погоду, они были закутаны в меха и кожу – равнодушным взглядом оглядывали палатки и потухший костер. И нас, не то как потенциальных противников, то ли как нежеланных союзников. Лошади их, широкогрудые и свирепые, скалили желтые зубы и трясли косматыми гривами, сердясь на непредвиденную задержку.
Мы с Марной, выбравшись из своей палатки, опасливо держались за спинами мужчин. Длинные копья, способные насквозь пронзить грудную клетку, внушали определенные опасения.
– Халги, – шепнула я ведьме, которая испуганным кроликом застыла при появлении незнакомцев. Страх жил в ней, цвел пышным цветом, и она не могла контролировать его. Только бороться.
Снорре чуть выдвинулся вперед, закрывая собой и Лоркана, и ведьму. На халгов он смотрел без страха, с легким вызовом. Что привело их ранним утром к нам в лагерь? До летней стоянки кочевников было рукой подать, но сами халги редко когда покидали ее пределы маленькими отрядами. Но глядя на то, как один из всадников, в чьи длинные темные волосы были заплетены кости и птичьи перья, ощупывает взглядом капитана, становилось очевидным, насколько же мы были беззаботны. Совершенно легкомысленны, если решили вот так, без охраны или осмотрительности двинуться в гости к дикарям-кочевникам. Да, вождь послал портрет своей дочери – девицы на выданье, но кто мог дать стопроцентную гарантию, что это не было предлогом, чтобы заманить Лоркана в очередную ловушку?
Эти двое разглядывали нас с невежливым интересом, словно чудных, экзотических зверушек на ежегодной ярмарке, куда халги приезжали продавать своих племенных жеребцов и закупаться диковинками. Возможно, мне показалось, но тот всадник, что казался моложе, задержал на мне взгляд темных, без блеска глаз, на несколько секунд дольше, чем того позволяли элементарные правила приличия.
Мы могли разглядывать друг друга хоть до заката, тем более, что халги не стремились нападать. Ситуация разрешилась просто: князь двинулся вперед, улыбаясь и игнорируя предупреждающие взгляды Снорре, который поджал губы и напрягся.
– Доброго дня, господа! Мы думали, ваша стоянка чуть дальше.
Всадники без слов переглянулись, натягивая поводья – лошади беспокойно переступали копытами, приминая сочную траву на поляне.
– Собирайте лагерь, – проворчал один из них, как будто рассердился, что Лоркан нарушил тишину, – вождь ждет вас.
  
Глава 28
 
Шатер вождя был самым большим из того десятка, что мы успели мельком увидеть, пока всадники сопровождали нас на аудиенцию. Все взрослые мужчины, которые встречались на нашем пути к стоянке, присоединялись к процессии, вне зависимости от того, чем были заняты. И когда мы въехали в лагерь, за нами собралась изрядная толпа. Халги, не стесняющиеся разглядывать чужеземцев, тыкали в нас пальцами, расплывались в улыбке, переговаривались на ломаном диалекте. Их язык – сборная солянка из диалектов Содружества, вызывал у меня изумление – еще никому не удавалось так гармонично сочетать мягкость согласных аралионского, с твердыми, почти колкими рыками тюррского наречия.
 
– Сюда, – лаконично указал халг, которого я про себя называла Птичьим Пером, – он ждет.
Откинув полог из ткани, достаточно плотной, чтобы сдерживать натиск суровых дождей и снегопада, Лоркан первым шагнул в шатер. Мы последовали за ним, и Марна схватилась за мою руку с такой силой, что грозилась оставить как минимум четыре синяка на тонкой коже.
Сразу же в нос ударил тяжелый запах благовоний – курильница исходила завитками серого дымка, погружая внутреннее убранство покоев вождя в сумрак.
– Как долго мы вас ждали. Особенно моя дочь. Рад, что вы все же решились приехать, мы не избалованы визитами столь высокопоставленных гостей, – негромкий смешок настиг нас с другой стороны шатра, и навстречу поднялась высокая фигура, затянутая в атлас.
Вождь кочевников, Шона, обладал характерной внешностью своего племени: смуглое лицо, хитрые раскосые глаза и гладкие, блестящие волосы, стянутые в высокий хвост. С равной вероятностью ему могло быть и двадцать пять, и шестьдесят лет, но наличие дочери в возрасте, подходящем для замужества и традиции халгов женить своих сыновей по достижении тринадцати лет, становилось понятно, что ему не менее тридцати. Покрытые загаром сильные руки оказались увиты ритуальными татуировками – под кожей разливались темно-синие чернила, наделяющие Шону властью. Больно цапнуло любопытство – те же узоры мелькали в вырезе шелкового традиционного одеяния, которое носил князь. Неужели все его тело покрыто рисунками?
– Присаживайтесь, места всем хватит, – вождь обвел широким жестом разномастное воинство подушек у наших ног и сам с достоинством опустился на возвышение, заменявшее ему трон. – Моя дочь всем сердцем верила, что вы прибудете, князь. Но не многие разделяли ее уверенность.
Шона даже не скрывал, что сомневался в намерениях Лоркана прибыть для сватовства. Наше появление на границе оказалось сюрпризом, и пока было неясно, каким именно: желанным или наоборот. Лоркан кивнул, устраиваясь напротив вождя, и без опасения взглянул ему в глаза:
– Мы проделали долгий путь, прежде чем оказаться в ваших владениях. Отец говорил, что здесь вас величают «царь».
Губы Шоны тронула улыбка, глаза хитро блеснули, когда молодой и гордый князь склонил голову, признавая его титул. Лоркан еще ни перед кем не склонял головы, и я ощутила, как недоброе предчувствие царапнуло сердце. Князь всеми силами пытался произвести впечатление на потенциального родича.
– Верно. А моя дочь Сугар – царевна.
Речь Шоны, размеренная и мягкая, с легким акцентом, очаровывала. Он не забалтывал нас, напротив, после обмена формальными приветствиями сразу же перешел к делу. За ним было приятно наблюдать, пускай я и заставляла себя быть настороже. О кочевниках ходила масса слухов, и следовало соблюдать осторожность.
– Дорогой брат, хотел бы сразу пояснить, по какой причине я выслал портрет своей дочери, в надежде на то, что вы обратите на нее свое внимание. Как вам наверняка известно, положение наше – неустойчиво. Племя разрастается, но тем самым теряет возможность быстро перемещаться между стоянками. Мы хотим уверенности в завтрашнем дне и, самое главное, спокойствия.
Шона на мгновение замолчал, уставившись в пространство, как будто его настигла неожиданная мысль, требующая тщательного осмысления. Снорре, сидящий по правую руку от меня, беспокойно завозился, поглядывая на Марну. Та, опустив глаза, комкала в ладонях мягкую ткань платья. Ведьма чувствовала себя неуютно в шатре царя Шоны, как и везде, собственно.