Креолка. На острове любви

Жервез покачал головой — ее слова не убедили его.
— Ты забываешь о влиянии своей тети. Многие годы ты была ее любимицей, и она расстроилась, когда ты исчезла. Ты была обычной рабыней, а теперь ты необычная аристократка.
— Ты с ума сошел. Они не разрешат мне переступить порог их дома.
— Напротив, я добьюсь того, что они с радостью примут нас обоих. Не волнуйся, я ничего не предприниму, пока мы не утвердимся в этих краях. Когда подвернется удобный случай, я представлю тебя кузену как свою жену и открою ему всю правду.
— Он рассмеется тебе в лицо.
— Пусть смеется, лишь бы сделал нас своими наследниками. Поверь мне, для этого человека имеют значение лишь кровные узы. Я видел, что твой отец сделал для своего зятя — гораздо больше, чем сделал бы для меня, — ибо зять подарил бы ему внуков. Только подумай, что мы предложим ему — потомков, в чьих жилах будет течь его кровь. К тому же они будут носить его имя.
Айша вздрогнула, представив себе встречу с человеком, которого ненавидела всю жизнь, чей призрак преследовал ее в кошмарах, и поняла, что никогда не назовет его своим отцом.
— Сейчас тебе трудно поверить этому, но настанет день, и ты убедишься, что это правда, — сказал Жервез. — А пока мы должны делать все, чтобы окружающим казалось, будто наша супружеская жизнь — блаженство. — Жервез быстро встал и холодно улыбнулся ей. — Конечно, я не стану добиваться всех прав супруга, пока не буду уверен в успехе. — Он подошел к Айше, наклонился и поцеловал ей руку. — У меня нет желания просто так заводить черномазых щенков. Спокойной ночи, мадам, и приятных снов.
Не успела она ответить, как Жервез подошел к двери. Сунув руку в карман, он вытащил большой медный ключ и вставил его в замочную скважину изнутри. Снова улыбнувшись, Жервез вышел.
Айша бросилась к двери и дрожащими руками повернула ключ. Затем опустилась на пол; все, что сказал Жервез, лишило ее сил. Она — дочь человека, который угнетал ее народ, тот, кому она поклялась отомстить. Айша всегда знала, что ее отцом должен быть белый мужчина, угнетатель, один из хозяев, и этого было достаточно, чтобы предать его забвению. Она разозлилась, когда Жозеф упомянул его. Жалость к умершей матери вытеснила из ее сознания мысль о белом дьяволе, предоставившем молодой женщине с ребенком страдать и умирать в одиночестве. Но теперь ее жизнь совершила полный круг; она застыла от ужаса при мысли, что придется встретиться с ним лицом к лицу.
Наконец Айша вернулась в постель. Она не погасила свечи, и они отражались в трех зеркалах, множа языки пламени. Такое обилие огней Айша видела вокруг черной Мадонны Орлеанской.
Айша была свободна, так говорил Жервез: но она еще больше запуталась в сетях прошлого. Этот брак стал для Айши ловушкой: чего бы она ни добилась, все обернется на пользу Жервезу. Она считала себя умной, ибо из ничего сотворила из себя новую женщину, и ради мести проделала столь длительное путешествие. Но Жервез оказался умнее, ибо знал о ней больше, чем она о себе.
Айша вспомнила Жозефа, их мечты о побеге. Но теперь она знала, что нельзя убежать от себя. Невыносимо мучаясь, Айша плакала всю ночь, и ее рыдания проникали сквозь тонкие стены спальни. Наконец силы ее иссякли, и она забылась сном.
«Ла-Фертэ
25 марта 1756 года
Моя дорогая мадам де Бувье,
благодарю за ваше последнее письмо и за то, что постоянно интересуетесь моей сельской жизнью: если бы не ваши добрые послания, а также письма мадам де Рошфор, я вряд ли знала бы, что Париж еще существует на этой земле.
Благодарю вас и за то, что справляетесь о моем здоровье. Должно быть, вы слышали о моих успехах от мужа, приезжавшего в Париж по делам казначейства. Он также организовал транспорт продовольствия для армии и заверяет меня, что снабженцы — истинные победители во всех войнах.
Я делю свое время между лошадьми, ужинами и книгами. Пересев со спокойной лошади на красивого, резвого скакуна, я иногда выезжаю на охоту. Жители Осера представляют собой кровожадное племя: если французские войска проявляли бы в бою такую же жестокость, какую я наблюдаю здесь каждый день, Франция уже через неделю закончила бы войну против Англии. Но я надеюсь, что война еще не объявлена. Так ли это?
 
Что же касается ужинов, судите о местном уровне по тому, что самый интересный собеседник в этих краях — кюре. Во время трапез часто приходится принимать участие в теологических диспутах, что вы, конечно же, не одобрили бы. В связи с этим я вспомнила месье де Ришмона. Вы писали о его недомогании, выздоровлении и назначении на юг: есть ли у вас еще какие-нибудь сведения о нем? Новости сюда редко доходят, так что все подробности о делах друзей мне очень интересны.
Вы наверняка угадаете, что я читаю, поскольку часто бываете у Жувера, а именно он и снабжает меня книгами. Раньше для разнообразия я просматривала также каталоги мод, но так как уже не заказываю платьев, перестала знакомиться и с ними. Даже мои драгоценности редко покидают футляры, потому что в этих краях никто роскошно не одевается. К тому же ювелирные украшения легко потерять во время охоты.
Должна рассказать вам о своем последнем увлечении: к весне я возделываю травяной сад и грядку роз, точнее, наблюдаю за тем, как это делается, что гораздо приятнее. Так что вообразите мою сельскую идиллию. При этом ставлю свою подпись.
Вечно преданная вам подруга
Шарлотта ле Бо де Моргон».
Сложив и запечатав письмо, Айша потянула за шнурок колокольчика. Явился Флорус. Ясмин, как обычно молча стоявшая у окна, одарила его мрачным и задумчивым взглядом.
Флорус подошел к письменному столу. Айшу, как всегда, поразило его спокойствие. Она никогда не видела мужчину, преисполненного такой решимости терпеть. Уже не в первый раз она позавидовала, что у любимого Ясмин такие горячие руки и тело великана.
— Флорус, это для сегодняшней почты. Я только что написала пустое письмо легкомысленной женщине, но она с первых слов поймет, как у меня идут дела.
— И как они идут, мадам?
Айша посмотрела через окно библиотеки на фруктовый сад.
— Иногда я думаю, что мы трое — ты, Ясмин и я — должны идти к югу. — Флорус покосился на Ясмин, и Айша с горечью улыбнулась. — Да, я знаю, она шпионит за мной, но что из этого? Она ведь ничего не может поделать — над ней стоит Жервез. Флорус, как по-твоему, не пуститься ли нам еще в одно путешествие?
— Едва ли нам удастся далеко уйти. Если тебе так хочется, ступай одна. Он ведь объяснил, почему ты должна остаться.
Айша кивнула. Даже то, что Ги сейчас в армии в чине капитана, не поможет, если узнают, что он пишет под псевдонимом «Вольнодумец»: его работу «Парламентские системы в наше время» объявили крамольной. Айша не могла противостоять Жервезу, пока тот может использовать это против Ги.
— Поскольку он уехал в Париж, а я осталась одна, это позволяет поразмыслить. Мне хотелось найти выход из этой ситуации. Но его нет. Что же делать?
Флорус коснулся ее руки:
— Положись на меня и жди. Твой час настанет.
В день отъезда из имения Поль-Арман позавтракал рано. Апрельское солнце заливало комнату веселым светом. На сестре было домашнее платье в зеленовато-кремовую полоску, а шею украшала нить крупных жемчужин. Он надеялся, что в его отсутствие к Антуанетте наведается вдовствующий сосед. Если его отъезд положит начало роману, это пойдет ей на пользу. В этом доме необходимо дыхание жизни, но оживить этот дом Поль-Арман не мог — те дни давно прошли.
— Мне хотелось бы точно знать, долго ли тебя не будет. Я не доверяю почте, — сказала Антуанетта.
— Думаешь, я не буду писать? Не волнуйся — я пришлю весточку, как только смогу. Корабль должен прибыть в Рошфор примерно через неделю. Несколько дней я буду снаряжать корабль к плаванию, а на борт поднимусь накануне отплытия.