Спасенная инопланетным воином (ЛП)

— Из какого племени эти парни? — спрашиваю я.
— Из племени Дексара. Мы до сих пор не получили вестей от посланников, отправившихся в племя Ракиза. Есть еще три племени, которые обещали прислать воинов, но их численность невелика.
Я прикусываю губу. Я начинаю понимать, в какой опасности мы действительно можем оказаться. Я собираюсь участвовать в битве на чужой планете. Но я беспокоюсь о Зариксе. Если я что-то и знаю о воине, так это то, что он будет на передовой, прорубая себе путь через вуальди. Судя по свирепому выражению его лица, он с нетерпением ждет этого.
Моя грудь сжимается от этой мысли. Что, если он пострадает? Что, если кому-то удастся преодолеть его защиту и забрать его у меня?
Джавир подходит к Текару и тут же потчует его рассказом. Я хмурюсь. Судя по удивленному выражению лица Текара, когда он смотрит на меня, у меня такое чувство, что Джавир говорит ему о моем неумении обращаться с арбалетом.
Один из воинов Текара выходит вперед, чтобы поговорить с ним, и Джавир отворачивается. Перик проходит мимо, и глаза Джавира сужаются, когда он наклоняет голову, его тело напрягается, как будто он кошка, готовая наброситься на мышь.
Он прыгает вперед, вытаскивая нож из кармана воина. Однако на этот раз он не хитрит, и Перик изворачивается, его огромная рука хлещет, чтобы ударить Джавира по голове.
Зарикс напрягается, а потом оказывается рядом, задвигая Джавира за спину и свирепо смотрит на Перика.
— Не трогай мальчишку, — рычит он, и глаза Перика удивленно расширяются. Он оглядывается вокруг, замечая множество глаз, устремленных на них обоих, а затем пожимает плечами, вскидывает руки и уходит.
Мы все на взводе, не больше, чем Зарикс. Я смотрю на него, когда он подходит ближе, мягко поворачивая меня лицом к себе.
— Что-то случилось? — бормочет он.
— Ничего.
Он смотрит на меня, но я молчу. Последнее, что ему сейчас нужно, — это услышать о том, как я беспокоюсь, что он может серьезно пострадать или еще хуже.
— Чем я могу вам помочь? — спрашиваю я. Учитывая, что сюда хлынуло столько воинов, я могла бы помочь в обустройстве нескольких кради или что-то в этом роде.
Он открывает рот, а затем мы оба поворачиваемся, когда кто-то начинает кричать…
Воин направляется к лагерю, его мишуа скачет галопом мимо потока браксийцев. Он бледен, и вокруг становится тихо, когда он приближается к Текару.
— Вуальди, — рычит он. — Их целая армия. По словам одного из наших часовых, они находятся менее чем в трех днях пути отсюда.
Текар кивает, отправляя воина в лагерь отдохнуть и освежиться. Затем он поворачивается к Зариксу.
— Похоже, ты был прав, — цедит он сквозь зубы, и Зарикс просто кивает, его взгляд скользит по лагерю.
Мы стоим на небольшом холме, и отсюда видна большая часть лагеря. Воины Дексара в настоящее время устанавливают кради, чтобы им было где спать, и мы наблюдаем, как последние из целителей покидают свой кради, переходя к новому, который более тщательно охраняется в центре лагеря.
— Мы должны перевезти женщин и детей в самый безопасный кради. — Зарикс смотрит на меня, и я, прищурившись, смотрю на него. Если он попытается отослать меня от себя, я заставлю его пожалеть, что он передумал.
Уголок его рта приподнимается, когда он изучает мое лицо. Я складываю руки на груди.
— Скажи мне, что ты не будешь пытаться отослать меня, — говорю я.
Он долго колеблется, а затем, наконец, резко кивает мне, хотя я вижу, чего ему стоит уступка.
— Я позволю тебе вернуться к работе, — говорю я, и он наклоняется, касаясь моих губ своими. Мои щеки пылают, когда кто-то свистит, и я отстраняюсь, чтобы сердито посмотреть на Джавира, который одаривает нас щербатой улыбкой.
— Ты выглядишь счастливее, — говорю я, когда мы возвращаемся к нашему кради.
— Моя мать сумела передать послание одному из часовых Дексара, а тот отправил его Зариксу. С ней все в порядке. Она остановилась у своей подруги и попросила Зарикса охранять меня.
Это объясняет постоянную ухмылку Джавира. Мало того, что его мама жива, она еще и разрешила ему тусоваться со своим героем. Это должно быть похоже на Рождество для ребенка.
 
Моя улыбка исчезает, когда я понимаю, что все еще не рассказала Зариксу о его отце. Я снова прикусываю губу, когда плюхаюсь на свои меха, стараясь не слушать сплетни Джавира.
— Что случилось? — спрашивает он, и я бросаю на него быстрый взгляд.
— Ничего, — вздыхаю я. — Мне просто нужно кое-что сказать Зариксу, и это причинит ему боль.
Джавир хмурится, явно сбитый с толку.
— Тогда зачем тебе нужно ему это говорить?
— Иногда мы должны знать правду, даже когда правда причиняет боль.
— Как тогда, когда я думал, что моя мать умерла?
Я киваю.
— Даже если это было больно, тебе нужно было знать, что произошло, верно?
Он наклоняет голову.
— Кто-то из семьи Зарикса мертв?
Я качаю головой.
— Нет, — вздыхаю я. — Но думаю, что Зариксу было бы легче воспринять именно такую новость.
ЗАРИКС
После нескольких часов разработки стратегии с Текаром я нахожу Бэт спящей в наших мехах. Я пробегаю взглядом по ее изящному, длинноногому телу и мгновенно напрягаюсь. Что-то в этой женщине заставляет меня потерять рассудок.
Она ничего не делала, кроме как стреляла из своего арбалета, снова и снова, по нескольку часов каждый день. Я не упустил из виду, что Веркас был тем, кто учил ее. Тем, кому она улыбалась.
Веркас — идеальный мужчина для такой женщины, как Бэт. Быстрый на поддразнивания, он всегда кажется на грани того, чтобы ухмыльнуться или рассмеяться над какой-нибудь личной шуткой. Он популярен среди женщин этого лагеря, добродушно флиртует со многими из них, которые краснеют и хихикают в ответ.
Я скриплю зубами от этой мысли.
Я же, напротив, известен своей задумчивостью и тем, что отказываюсь заводить пару. Женщины относятся ко мне настороженно. Но Бэт относится к моим редким улыбкам так, словно я сделал ей подарок.
Если с ней что-нибудь случится…
Она открывает глаза, и я падаю на колени, завладевая ее губами. Она мгновенно обвивает руками мою шею, и я погружаюсь в нее, желая, чтобы мы могли остаться в этом кради и отгородиться от мира.
Я со вздохом отстраняюсь.
— Нам нужно снять швы, — говорю я, указывая на ее ногу. Она уже прочнее держится на ногах, с каждым днем перенося все больший вес на ногу.
Она надувает губы, и я наклоняюсь, прикусывая ее нижнюю губу.
— У тебя есть два варианта, — говорю я грубым голосом.
— Какой вариант номер один? — ее голос звучит застенчиво, когда она притягивает меня ближе, проводя руками по моей спине.
— Я отведу тебя к целителям.
Она морщит нос.
— А второй вариант?
— Я приведу целителей сюда.
Она хмурится.
— Эти варианты отстой. Я думала, ты сам можешь это сделать?
— Мог бы, но раз уж мы в лагере, я оставлю это тем, у кого больше опыта.
— Думаю, мне стоит немного потренироваться.
Я помогаю ей встать, и она смотрит на костыли.
— Посмотрим, как я обойдусь без них, — говорит она. Потом она улыбается мне, хлопая ресницами. — Ты подхватишь меня, если я упаду, ковбой?
Я не знаю, что такое ковбой, но что-то в ее кокетливом тоне и веселье на ее лице поражает меня до глубины души. Не успеваю я опомниться, как уже улыбаюсь ей в ответ.
Ее улыбка исчезает, но глаза светятся смехом, когда она протягивает руку и проводит ногтями по моему подбородку.
— Тебе следует делать это почаще.
Я опускаю голову и зарываюсь лицом в ее шею.
— Ты заставляешь меня хотеть чего-то, — признаюсь я, слова почти застревают у меня в горле. — Того, чего я не должен хотеть.
 
Она гладит меня по голове, и низкий смех вырывается из ее горла.
— Думаю, тебе самое время начать чего-то хотеть, — говорит она мне.
Я отстраняюсь, запоминая ее лицо. Затем я внимательно наблюдаю, как она, прихрамывая, выходит из кради.