Лабиринты Роуз (СИ)

Тетушка Катарина потрясла пухлым кулачком, и Роуз стало смешно. Она представила, как Анвер прячется от раскрасневшейся в негодовании женщины за спиной Петра, боясь получить по хребту свернутым полотенцем.
— Ну, вот, милая, ты уже улыбаешься. Садись на скамеечку, пододвигай к себе тарелку с кашей. А как насытишься, пойдем на солнышке погреемся. Лето на исходе, скоро дожди начнутся, нужно последний жар ловить. Когда похолодает, в лабиринтах такой ветер гуляет, из дома выходить не хочется.
Пока Роуз ела кашу, вкусней которой ничего и припомнить не могла, тетушка Катарина ловко орудовала ухватом, передвигая чугунки, поддерживала огонь в печи, подбрасывая дрова.
— Дрова нынче дороги, в лабиринтах мало деревьев осталось. Раньше, говорят, не было в них нужды, горючие камни в каждом доме держали. Может, и врут люди. Те времена никто из ныне живущих не знает, обвал шахт еще до Орраха Могучего произошел, при его прадеде.
— Тетушка Катарина, а почему Лолибон Великой зовут?
— А как ее еще называть, если она первая в Тонг-Зитте женщина — правительница? До нее отродясь такого не случалось. Никогда драконы женщинам не подчинялись, а тут раз, и головы перед вдовой Орраха склонили. Правда, не все. Кто не захотел подчиняться — в лабиринтах сгинул или как крыса под землей живет.
— А как она их покорила?
— Об этом никому не ведомо. Сами драконы о своем унижении говорить не станут, но, видимо, есть какой-то секрет. Нужен ли он нам, дорогуша? Нет, не нужен. Это их, драконье, дело, нам, людям, лишь бы выжить. Я вот, не жалуюсь. Всегда сыта, одета, сын пристроен, ни на полях, ни в девятом лабиринте спину не гнет. Чего еще желать? Нам что женщина на троне, что мужик — нет никакой разницы. Я милости не прошу, своими руками зарабатываю, хотя без помощи Фаруха, которого мне не иначе как Бог послал, вряд ли до четвертого лабиринта добралась бы. Королевский маг и Орраху пригодился, и Лолибон верно послужит, его знания ценят. Да и сын его, Анвер, на хорошем счету. Он обереги для драконов мастерит.
Роуз не стала рассказывать о последних событиях во дворце. Она поняла, что тетушка Катарина не все подробности о жизни Анвера и Фаруха знает. Ее мог бы просветить сын об истинных отношениях королевы и Анвера, но раз молчит, не ей глаза доброй женщине открывать.
Они сидели на лавочке в саду, окруженные яркими цветами, над которыми вились пчелы. Роуз крутила в руках невзрачные цветок, который для нее сорвала тетушка Катарина. Его скромный вид оказался обманчивым, цветок испускал необыкновенно приятный аромат, который не только успокаивал, но и дарил иллюзию счастья. Нежась под неяркими лучами солнца, пробивающимися через листву орешника, Роуз совсем не хотелось говорить о том, что могло случиться во дворце после их побега. Но все-таки спросила, вспомнив шутку Анвера над Лолибон.
— Вы давно их видели?
— Фаруха с неделю назад, а Анвера давно, очень давно.
— Если он появится, не ругайте его за ловушку. Анвер помог нам сбежать из дворца, и теперь я переживаю за него.
— Ой, деточка! — тетушка Катарина схватилась за сердце. — Теперь я тоже не успокоюсь, пока не увижу кого-нибудь из своих мужчин.
Она в задумчивости поднесла руку ко рту, постучала пальцами по губам, потом резко поднялась.
— Я знаю, как передать весточку сыну. Мы не будем ждать, когда кто-нибудь из них изъявит желание навестить меня, мы их вызовем. Мой сосед, тот самый, что привез тебя на тележке, поставщик зелени во дворец. Королевского повара он не увидит, овощи сдаются дракону, но мы сможем привлечь внимание Ариста.
Роуз с любопытством наблюдала, как тетушка Катарина, написав записку сыну, засунула ее в небольшую тыкву. Треугольный надрез, через который протиснули сообщение, свернутое трубочкой, аккуратно заткнули тем самым ароматным цветком.
— Камнерушка только в моем саду растет, я ее с собой из шестого лабиринта привезла, Сын знает, что цветок — мой любимый, поймет, что это весточка от мамы. А тут и до записки докопается.
Сосед не стал противиться, забрал тыкву, в поле незаметно подложил ее в короб с кабачками, огурцами и морковью, который по условному сигналу подхватил дракон и унес в сторону замка.
 
День шел за днем, а вестей все не было. Каждый скрип калитки, каждый шорох у окна, выходящего на улицу, вселяли в женщин надежду. Но у окна находили кошку, а у калитки встречали соседку, забежавшую одолжить горсть соли, после чего женщины молча переглядывались, а ночью, уткнувшись в подушки, плакали, боясь за тех, кого любят.
Несмотря на разницу в возрасте, они подружились и переговорили обо всем, что волновало, не оставив секретов друг от друга.
— Как только приложила маленького Анвера к груди, мое сердце растаяло. Я поняла, что не смогу оставить на произвол судьбы тщедушного малыша. Это потом пришли чувства к его отцу, а сначала я согласилась жить с ними, не желая расставаться с молочным сыном. Да, Анвер стал мне сыном, а Фарух мужем. Я не сразу узнала, что приютила у себя Бахриманов. Даже не подозревала, что этот растерянный мужчина, готовый взяться за любую работу, лишь бы его любимый сын ни в чем не знал отказа, когда-то слыл сильным магом. Да, я любила своего погибшего мужа, отца Ариста, но истинное, женское счастье познала лишь с гонимым жрецом из Сулейха. Об одном жалею, что не родила от него ребеночка, не тосковала бы сейчас одна, занимаясь рукоделием от безделья, — тетушка Катарина вышивала гладью на очередном одеяле. Рядом сидела Роуз, в руках у нее были пяльцы. Ее иголка сновала туда-суда и на ткани расцветала желтая роза.
Роуз и предположить бы не могла, что когда-нибудь ей придется месить тесто, ощипывать курицу, чистить рыбу и готовить такие вкусные блюда, какие не подавали даже в королевском дворце родной Эрии.
— Тетушка Катарина, тетушка Катарина! — У калитки стояла соседка. Увидев высунувшуюся в окно Роуз, она призывно помахала рукой.
— Ой, что творится, что делается! — затараторила она, когда женщины спустились в сад. Соседка, а ее звали Малгоша, садиться на лавочку не стала. Она приплясывала от нетерпения, торопясь поделиться вестями. — Война. В Тонг-Зитте началась война!
— Что ты такое говоришь, соседка? Какая война? — тетушка Катарина покачала головой. — Я бы первая узнала, Фарух непременно пришел бы домой предупредить о страшной напасти.
Она еще не успела договорить, а Роуз уже слышала нотки страха в ее словах. Если на самом деле началась война, а Фарух не кинулся к любимой жене, значит, во дворце происходит что-то неладное.
Сердце защемило от плохого предчувствия.
— Предупредил бы, не предупредил бы, я мало понимаю в дворцовых этикетах, но глянь, соседка, на небо! — не унималась Малгоша.
Роуз ничего не разглядела через листву орешника, поэтому выбежала за калитку и вскрикнула от удивления. Со стороны первого лабиринта летели драконы. Их было так много, что небо казалось красным. На некоторых, что держались низко, можно было разглядеть боевое снаряжение и всадников с огромными луками в руках.
— А может быть, мятеж? — Роуз вспомнила о Солнце — принцессе драконов, которая хотела свергнуть Лолибон.
— С любым восстанием легко справится дюжина драконов, а тут их сотни, а может, и тысячи! — Малгоша тоже задрала голову.
Из домов выскакивали люди, собирались кучками, обсуждали невиданную картину полета вооруженных драконов, качали головами, гадали, кто тот враг, против которого собрали такую армаду. Между взрослыми сновали дети, возбужденно галдя, не понимая, что война — это страшно.
— Всем разойтись! По домам! — по улице не спеша шел человек небольшого росточка и с ленцой в голосе выкрикивал слова, сложив воронкой у рта ладони. Обычно с такой интонацией кричит торговка молоком, предлагая свой товар еще спящим жителям лабиринта. — Не собираться! Разойтись по домам!
 
К удивлению Роуз люди слушались и быстро покидали улицу.
— Милая, иди в дом, — тетушка Катарина развернула Роуз в сторону калитки и настойчиво подтолкнула ладонью в спину. — Не нужно, чтобы Жатисто тебя увидел.