Лабиринты Роуз (СИ)

— Вы уже убиваете его. А начали вчера ночью, когда заставили спасти вас, перетащив через портал.
— Я ничего не понимаю…
— Анвер, выйди!
— Но моя госпожа! — с неподдельной мольбой в его глазах начал Анвер.
— Ты хочешь, чтобы тебя увели и закрыли?
Мужчина поднялся, помедлил, но, не дождавшись отмены приказа, нехотя пошел к двери, из которой недавно появился. Роуз стало так неприятно, что она вжалась в мягкие подушки, жалея, что не может утонуть в них. Анвер — молодой и красивый мужчина, но его безропотность, покладистость, какая-то особенная униженность коробили душу. Лолибон, конечно, властная женщина, но что она сделала с мужчиной, чтобы так подчинить себе? Не плетка ли стала причиной того, что мужчина сломался. Вот верное слово! Анвер казался сломленным!
— Не подпусти я его к себе дня три, и он умрет от тоски.
— Он вас так любит?
— Любит? Любил, а теперь, скорее всего, ненавидит, но ничего сделать не может. Я — его страсть. Пусть болезненная, даже уродливая страсть, но без меня ему не жить. Понимаешь?
— Нет. Вы его сломили или околдовали?
— Околдовала? Нет. Сломила? Возможно. Но не каждого дано сломить.
— Как не получилось с Петром?
— Умная девочка. Увидела похожие шрамы на спине? Да, пыталась все шесть лет. Жаль, что я даже не догадывалась, что он уже сломлен.
— Сломлен?
— Тобой. И я уверена, что он сейчас задыхается от крика и воет от тоски. И все из-за тебя.
— Боже, но что я сделала? — Роуз не обратила внимания, что королева перестала к ней обращаться на «вы».
— Появилась на свет.
Одним прыжком королева оказалась рядом и схватила Роуз за горло. Принцесса даже не успела испугаться, но Лолибон уже расцепила пальцы. Королеву трясло, она тяжело дышала.
— Проводите Ее Высочество в соседние покои, — срывающимся голосом приказала она, и глубоко вдохнув, добавила:
— Подумайте, когда останетесь наедине с собой, Ваше Высочество, что объединяет Анвера и Петра, кроме шрамов на спине?
Открылись двери, и двое стражников застыли в ожидании, когда Роуз покинет комнату.
Она находилась в смятении. Вопросы хороводом кружились в голове, а нападение королевы зародило мысль, что и она, и ее любовник не в себе. Самым нормальным в этом странном замке казался Петр, но где он теперь? И правда ли то, о чем наговорила королева? Роуз точно не ломала Петра и не собирается его убивать.
«Видимо жизнь в лабиринтах плохо влияет на умы людей» — с горечью признала принцесса, заходя в дверь напротив покоев королевы.
У Роуз появились личные покои и служанка. Как только принцесса вошла в открытую стражником дверь, невысокая девушка, одетая в коричневую тунику, из-под которой виднелись шальвары, завязанные на щиколотке тесемками, склонила перед ней голову, придерживая наброшенный на голову палантин.
— Называйте меня Салимой, госпожа, — она распрямилась, но так и не подняла глаза.
Представшее перед Роуз просторное помещение делилось на гостиную и спальную комнаты с помощью ширмы, обтянутой шелковой материей, красочно расписанной экзотическими птицами и цветами. Следуя за служанкой, принцесса разглядывала убранство покоев. Здесь отсутствовала привычная мебель на длинных ножках. Низкие пуфы, диваны, даже столы — и те стелились по полу. Такая же невысокая, но просторная кровать, закрывалась легким пологом, свисающим из розетки в потолке.
— Госпожа желает привести себя в порядок? — Салима склонила голову и приложила руку к груди.
Роуз, оглушенная событиями, круговертью лестниц и вереницей дверей, совершенно выпустила из вида, что расхаживает в одной рубашке. Вопрос служанки застал врасплох. Принцесса густо покраснела, вспомнив, что стояла полураздетой перед Лолибон и Анвером.
— Да, я бы хотела умыться. И у меня нет никакой одежды, я потеряла свой халат.
— Лолибон Великая распорядилась, чтобы вам подготовили собственный гардероб. Пока вы купаетесь, одежду принесут.
Роуз беспокоила щедрость королевы: личные покои, служанка, одежда. За то время, что принцесса жила у Петра, она отвыкла от роскоши, поэтому задумалась, не решила ли Лолибон воздать ей должное, как лицу королевской крови, или здесь скрыт какой-то личный интерес?
 
Интересно, почему служанка назвала королеву Великой? Роуз хотела спросить, но Салима пригласила ее следовать в купальню, достав мягкое полотно из резного сундука, являющегося украшением комнаты наряду с остальными собратьями.
Купальня представляла собой помещение без окон с несколькими водоемами, вокруг которых располагались низкие каменные скамьи. Неяркий свет струился откуда-то сверху и наряду с паром, стелющимся над водой, создавал иллюзию загадочности. Звонкое эхо, живущее под сводчатым потолком, охотно откликалось на любой звук.
Принцесса потянула край рубашки, чтобы снять ее, но Салима перехватила подол.
— Я помогу вам, госпожа.
Роуз почувствовала себя дикаркой. Прошло чуть больше месяца, а она отвыкла от помощи служанок.
— Пожалуйста, выстирайте и заштопайте эту вещь, — попросила Роуз, видя, как небрежно Салима отбросила рубашку в сторону. — Она дорога мне как память о доме.
Как приятно, когда тебе моют голову, натирают тело мыльной пеной или пахучими маслами, а потом дают вволю поплавать в теплой воде!
Выйдя из водоема, Роуз облачилась в тунику и шальвары, только кроем похожие на одежду служанки. Ткань смотрелась дорогой и приятно прилегала к телу.
— Госпожа, накиньте палантин. Во дворце не принято, чтобы женщины вне личных покоев ходили с непокрытой головой. Роуз подчинилась.
Остаток дня она провела в своих покоях, ожидая визита Лолибон, но кроме служанки к ней никто так и не зашел. Салима показала Роуз, а потом разложила по сундукам одежду, присланную королевой, еще раз обработала раны, нанесенные колючими кустами, терпеливо вынося стоны и упреки госпожи, принесла несколько подносов с яствами и напитками, сильно отличающихся от той простой еды, которой принцессу кормил Петр.
Роуз пыталась разузнать о нем, о его положении и жизни в замке, но служанка отмалчивалась. Видя, как на глазах принцессы навернулись слезы, Салима смягчилась и шепотом призналась, что сама попала во дворец недавно: ее принесли сюда красные драконы.
Принцесса заволновалась, вспомнив встречу с ящером, но видя мольбу и страх в глазах рабыни, побоялась расспрашивать дальше.
— Спокойной ночи, госпожа, — Салима расправила постель и, поклонившись, удалилась.
Забравшись на кровать, принцесса не стала закрывать полог, потому что лунный свет, проникающий в забранные решеткой окна, ее немного успокаивал. Новые впечатления, тревога за графа, страх перед будущим не позволяли уснуть. Не верилось, что прошел лишь день, как она покинула башню Петра. Роуз поймала себя на мысли, что часто думает о нем. Оказывается, жизнь рядом с ним давала чувство защищенности, и сейчас принцесса остро ощущала одиночество.
Чтобы занять себя, не давать подобраться страхам, Роуз перебирала в уме полученные сведения. Она думала о королеве. От той зависела судьба принцессы и графа. Народ часто дает своим правителям имена, отражающие суть, но почему Лолибон прозвали Великой? Спрашивать у Салимы бесполезно, стражник за дверью говорит на непонятном языке, а Анвер так привязан к королеве, что не отходит от нее ни на шаг. Остается только поинтересоваться у самой Лолибон.
Роуз хмыкнула. Она обратиться к кому угодно, но не к странной, если не сказать, страшной королеве.
Еще одна волнующая весть услужливо всплыла в памяти, стоило подумать о страшном — на свете существуют красные драконы. Интересно, они умеют разговаривать, как белые, или больше похожи на черных драконов, во всем послушных людям и исполняющих их команды? Познакомиться бы с ними поближе! Может, среди красных ящеров встретится такой же разговорчивый и милый, как Гри?
 
Отчего Петр ничего ей не рассказывал? Почему тянул, чего ждал? Не мог же он надеется на то, что о пленнице никто не узнает? Вечность в башне? Нет, Петр преследовал какую-то цель. Как жаль, что он оказался таким скрытным!