Песнь ночи (СИ)

Удостоверившись, что Александр все запомнил, девушка поспешила обратно.
— Уверен, вы бы не отправились на занятия в одной сорочке, — опередил вопрос доктор. — Подозрения нам ни к чему. — Крепко взяв Лили за руку, Таллэк шагнул в тень и скомандовал приготовиться.
— К чему пригото… — но не успела девушка закончить, как невидимая сила толкнула в грудь и спустя мгновение, двое стояли посреди залитой светом оранжереи. Из глубины пышных растений тянулось переливчатое пение птиц.
— Где это мы? — оторопела Лили, не понимая, что произошло. — Как здесь оказались? — оглядевшись, добавила она.
За ланцетовидными окнами расстилалось снежное поле, контрастируя с безоблачным небосводом. Безбрежное море и серые скалы. Сквозь щели раздавались шум волн, вой ветра и далекий крик птицы. Привычная серость Шуддорга сменилась белоснежностью Северных земель.
Лили еще не видела ничего столь завораживающего и одновременно пугающего.
К ее разочарованию, каждую зиму в Шуддорге держалась плюсовая температура, отчего снег скорее напоминал грязную жижу.
— У мрака много преимуществ, — заключил доктор. — Мы в крае, где царит зима. Где мороз рисует на окнах сказочные узоры, а под ногами хрустит снег. Вы на моей родине, Лили. В Нордлии.
Девушка удивленно заморгала. Мистер Винцел в точности повторил ее сказанные на балу слова.
— Если точнее, в моем доме. Замке Гаммлшель.
— Замке? — удивилась она. — Не знала, что доктора так хорошо зарабатывают, — усмехнулась.
Задумчиво скрещивая руки за спиной, девушка с интересом рассматривала оранжерею с плодовым садом.
— Но как мы здесь оказались? — Зная секрет Таллэка, приготовилась к любому ответу.
Мужчина неторопливо шел рядом, наблюдая за восторженным и зачарованным взглядом. Он знал, как сильно Лили любила это место. Как наслаждалась пением птиц, жужжанием шмелей и незатейливыми разговорами растений. Как наблюдала за новыми ростками и почками на деревьях, плетением паутины, сбором нектара и пыльцы.
— Благодаря этой вещице, — Таллэк снял с груди стеклянный кулон в форме шара, внутри кружился снежный вихрь. — Поэтому я так быстро добрался из Восточных земель в Шуддорг, когда узнал, что вы вернулись на родину.
Лили тут же потянулась к шее и продемонстрировала доктору его подарок.
— Он всегда принадлежал вам, — мягко заключил Таллэк и сбросил с девичьих плеч плед. — Эта сорочка… как же хочу ее разорвать. — В синих глазах блеснул темный огонек, на губах заиграла лукавая улыбка.
— А что за кровавая луна? — чувствуя, как запылали щеки, переменила тему Лили. — Броук упоминал о ней, но так ничего и не объяснил.
Таллэк задумался. Решал, как правильнее рассказать, чтобы не напугать. Ускорив шаг, двое покинули оранжерею и оказались под сводами сквозного коридора.
— Сборище созданий, подобных нам. Великое празднество. Если честно, я ни разу на нем не был. Но по рассказам Бахуса, в эту ночь вся нечисть и прислужники Мрака собираются вместе. Веселятся, пируют и восхваляют темные силы. Также, в час кровавого полнолуния, возможно обрести или вернуть силу. В вашем случае избавить от забвения.
— По описанию напоминает место в Карсе, где впервые встретились.
— Согласен. Но то событие не было празднеством, — заключил мужчина и сжал хрупкую ладонь. — Вы замерзли! — Позабыв, что в отличие от него, смертные нуждаются в тепле, укутал девушку обратно в плед и поднял на руки.
— А какого это, быть жнецом смерти? — обнимая за шею, поинтересовалась Лили.
Не сбавляя шаг, Таллэк испытующе взглянул на девушку и воскликнул:
— Разумеется, вы не знаете!
— Иногда мне кажется, что кто-то намерено предал мое прошлое забвению.
Мужчина помрачнел лицом. Голову пронзило воспоминание о дне, когда потерял ее.
— Обещаю, я помогу вспомнить.
Благодарственно просияв, девушка напомнила доктору, что тот снова не ответил на вопрос.
— Дело в том, — негромко произнес Таллэк, — что не так давно я оставил свет и примкнул ко мраку. Наконец обрел свободу. На протяжении тысячи лет я видел только горе и безысходность. Мог лишь наблюдать за угасанием жизни, не в силах помочь. А ведь я доктор. Вечные правила, запреты. Устал от невидимых кандалов. Но теперь, — повеселел мужчина, — свернув на темную тропинку, волен делать все, что пожелаю. И главное: быть рядом с той, кого люблю. Снова стать частью вашей жизни.
 
От признания у девушки все внутри сжалось. Ей безумно захотелось поцеловать Таллэка. Рассказать, как она счастлива и как сожалеет о сомнениях.
— Вы говорили, что Хранительницу Ночи и жнеца разлучили. Что с нами произошло? Кто это сделал?
Доктор напрягся и, словно пытаясь сбежать от ответа, ускорил шаг. Вспоминая беседу с Броуком, решил умолчать главную причину и сдержанно произнес:
— Это моя вина. Наказание за то, что посмел влюбиться. И не в простую смертную, а в создание Мрака. В вас.
Девушка непонимающе захлопала ресницами.
— Жнецам смерти запрещено влюбляться. На чувства наложено табу. За неповиновение, за возможность быть счастливым, меня отослали на другой конец мира. На войну.
Лили задумчиво поджала губы.
— Но в этот раз вы тоже были на войне, неужели…
— Все так, мисс Лямье. Если бы я не примкнул ко Мраку, то сейчас мы бы не стояли рядом.
Девушка ахнула.
Оставляя позади развевающиеся на холодном ветру алые и изумрудные гобелены, двое приблизились к витой лестнице.
— Я согрелась. Можете отпустить.
— Вы уверены?
Девушка кивнула.
Миновав ступени, Лили и Таллэк очутились на втором этаже. Прошли длинную анфиладу комнат и, на мгновение задержавшись возле покрытых слоем пыли и паутины часов, мужчина произнес:
— У нас два часа до начала занятий.
Поинтересовавшись, девушка узнала, что сегодня Таллэк будет вести лекцию. Но дисциплину решил оставить в тайне.
— Не знала, что вы преподаете в университете. Думаю, мне стоит надеть что-то подобающее, — все еще видя на себе сорочку, заключила она.
— Разумеется. Кайета поможет.
Минуя, словно застрявший в средневековье, зал, двое поднялись на третий этаж и поспешили к распахнутым дверям в конце коридора.
Переступив порог, Лили и Таллэк оказалась в объятиях мрачной опочивальни. Посередине громоздилась эбеновая кровать с четырьмя столбиками, балдахином и массивным изголовьем. Рядом — тумбы на изогнутых ножках, подле которых горели канделябры. Напротив — зеркало в ажурной раме.
«Что за странная увлеченность зеркалами!» — подумала Лили, вспоминая спальню в Карсе.
Тяжелые шторы из темного бархата плотно прилегали друг к другу, не пропуская свет. Со сводчатого потолка свешивалась кованая люстра, в камине пылал огонь.
— Наша спальня, — негромко произнес мужчина и потянул возлюбленную к кровати.
— Таллэк, — высвободив руку и отстранившись, с грустью промолвила девушка. — Я не представляю, как отменить помолвку без последствий. Семья лорда имеет большое влияние в городе и мой отказ может опозорить семью.
Мужчина промолчал. Он знал, как поступить. Все продумал.
— Обещаю, я сделаю все возможное, но не позволю Маркусу обладать вами.
Во взгляде Лили мелькнула надежда.
Положив вещи на стул, Таллэк постучал в стену, и в дверях тотчас возникла статная женщина. Волосы скрывались под атуром, по стройному телу струилось платье-роб с узким лифом. Украдкой взглянув в ее бледные потухшие глаза, Лили невольно вздрогнула.
«Она что, призрак?» — испугалась девушка.
— Хозяин, — поприветствовала женщина, — госпожа.
— Здравствуй, Кайета, — обратился мужчина. — Помоги нашей гостье с нарядом и прической.
— Да, хозяин.
С нежностью поцеловал Лили в лоб, Таллэк откланялся и пообещал скоро вернуться.
— Вы уже выбрали платье, госпожа? — поинтересовалась женщина, аккуратно сворачивая плед.
— Платье? Вы призрак?
Женщина кивнула.
— Неужели хозяин не показал вашу коллекцию?
— Мою коллекцию! — удивилась девушка, протянув руки к огню. — Видимо, еще не успел.