Сказка старого эльфийского замка (СИ)

Его соперник и так показавший себя не очень умелым, раз не смог справиться с подростком почти не имеющим оружия при себе, естественно совершил ошибку и, видно краем глаза уловив, что его подельники тоже с кем-то вступили в бой и проиграли, полностью развернулся к новому нападающему. За что и поплатился. Не успел Корр подбежать к ним, как сам пацан звезданул своей палкой невнимательного противника по голове. А когда Ворон оказался буквально в паре шагов, то и нож парня уже торчал в груди третьего мужика.
— Зря ты его, я хотел кое о чем его расспросить, — недовольно сказал Корр, — ладно, пошли посмотрим, что с девицей. Она кто тебе, кстати?
— Сеструха старшая, — ответил парень, вынимая нож из груди убитого и вытирая лезвие о плащ того.
Тут Корр вспомнил, что в пылу короткой, но весьма бойкой схватки, забыл о себе. Как всегда после очень быстрого переворота он вполне воссоздать свой единый образ не смог, то есть, его новый малиновый камзол был ему велик, штанины разного цвета, а плащ он и вовсе утерял. Хорошо хоть не босиком по мерзлой земле пришлось скакать.
— Иди, я сейчас подойду, — сказал он мальчику и придвинулся ближе к стене, где нависающий над улицей второй этаж и бедный свет луны вкупе создавали наиболее густую тень. Там взгляд простого человека, точно его не разглядит.
Когда он во второй раз и более обстоятельно туда-обратно перекинулся и вышел из тени прилично одетым человеком, парнишка уже помогал девице приподняться.
«— Ну, хоть эта жива, слава тебе Многоликий!» — и он направился к тихо переговаривающейся паре.
Девушка пока только сидела на земле, неловко подвернув под себя ноги, а мальчик ее поддерживал. Корр потянулся рукой и поднял ее лицо за подбородок. Скула и щека девушки даже сквозь белила горели красным и уже наливались ощутимым отеком. Было понятно, что через полчасика и синь проявится. А уж голова от такого удара должна была гудеть, как потревоженный храмовый колокол. Девица вывернула резким движением у него из руки свой подбородок и попыталась встать, но застонав, опять плюхнулась на землю. Чего и следовало ожидать!
— Подожди пару минут, милая, сейчас немного легче станет, — сказал на это Корр и опять коснулся ее лица, накрыв ладонью ее ударенную щеку.
Та сначала опять попыталась увернуться, но когда почувствовала, что боль проходит, успокоилась, и все остальное время, пока он лечил ее, разглядывала единственным, оставшимся неприкрытым его рукой, глазом. Да, оборотни малосильные маги и все их волшебство в свойствах их оборота и заключено. Но вот немного снять последствия такого удара или остановить кровь из небольшой раны они в силах. Особенно на в меру здоровом и сильном простом человеке, каковой, собственно, и была эта молодая женщина.
Когда он отстранился и помог девушке подняться, ту уже не качало, и головокружения она, похоже, не испытывала. Ну, и славно. Теперь вот только разговорить бы эту упрямицу. А что девица строптива было понятно сразу — и по тому, как она отмахивалась поначалу от его помощи, и по тому, как она боролась и пререкалась с Косым, даже когда он уже ее скрутил, и стало очевидно, что не на ее стороне сила.
Вот, пожалуйста! Едва почувствовав себя лучше, красотка отмахнулась от его руки и, опершись на братнину, встала. А потом, выпрямив спину и вздернув вернувший свою форму подбородок, гордо сказала:
— Я тебе не милая!
Прям королева во плоти, а не доступная женщина! Корр сложил руки на груди и, дернув бровью, насмешливо спросил:
— И как мне к тебе обращаться? А если ты уже отошла от выданной тебе оплеухи и способна соображать, то должна понимать, что теперь ты мне должна за свою жизнь, и за жизнь своего братца!
— Все вы мужики одинаковые — сразу и должна! А меня кличуть Кошачьей Лапкой и с оборотнями я не ложусь! Я, правда, таких, как ты, не видала еще, но кое что успела заметить — ты точно оборотень-птица!
Рассмотреть ее хорошо пока не удавалось, то она головой вертела, вырываясь из его руки, то резкая лунная тень перечеркивала ее черты, но вот голос девицы даже в раздражении был непередаваем — что-то типа меда разлитого по бархату. И мягко, и нежно, и хочется влипнуть, чтоб не отрываться от его звучащей в нем сладости. С такой и просто перемолвится словом за удовольствие… впрочем, ему не простые разговоры от нее нужны.
 
— Корр, Ворон! — мужчина чуть склонил голову, изображая поклон, — И мне не тело твое нужно, а кое-какая информация — поговорить с тобой хочу!
— Ну, поговорить можно, если после того, ты от меня отвянешь.
— Я, в отличие от некоторых твоих бывших знакомых, — Корр легонько пнул ногу одного из убитых бандитов, — женщин насильно под себя не укладываю.
— Ладно, уговорил Воробей, пошли, поговорим. Тут недалеко есть одно место, где нам не помешают, — она развернулась, и больше не глядя на него, направилась дальше, куда и бежала, по теряющемуся в темноте узкому проходу между нависающими над ним домами, числившемуся здесь за улицу.
Мальчишка, так и держащий ее под руку, понятное дело, отправился с ней. Так что и Корру ничего не оставалось, как последовать за этой парой вглубь «крысятника».
По этим темным ходам они поплутали, в общем-то, недолго — минут пять, но вот если бы Ворону пришлось возвращаться по ним обратно, не будь у него крыльев, то смело можно было пугаться. Потому как, такое количество поворотов и подъемов вверх-вниз по узким лесенкам запомнить было категорически невозможно. И вот, после того, как они вынырнули из под арки какого-то и вовсе укрывающего проулок дома, вся их гоп-компания оказались перед дверью явно ведущей в подвал. Девушка требовательно постучала. Потом еще раз пять. И только после это за дверью послышались шаркающие шаги и раздался дребезжащий голос:
— Кого там Темный принес?!
— Открывай Водяна, свои! — ответила голосу Лапка.
Дверь шоркнула со скрипом и открылась, а на пороге нарисовалась всклокоченная старуха, подслеповато приглядывающаяся к ним.
— Ты, что ль Лапушка?
— Я, старая, пускай гостей!
— Ох, какие уж гости?! К нам, когда с братцем твоим беда приключилась, считай никто и не заходит. Бояться показать, что это место знают. Ну, проходите, чё замерли у порога, чей домой пришли, — и пошоркала вперед, высоко поднимая подсвечник в руке — так, чтоб и следующим за ней было хорошо видно.
В свете старухиной свечи открылось и помещение, в которое они прошли. Похоже, трактир из самых дешевых. И если судить, что та темнота между опорными столбами, на которую не хватало света маленького пламени, это помещение вглубь, то оно, похоже, было поболее, чем любимый полуподвальчик Корра в квартале оборотней. Здесь, как оказалось, тоже не полностью зал был врыт в землю, но вот малюсенькие оконца, обозначившиеся под потолком, с улицы Ворон и не заметил. В общем, помещение было мрачным, с низко нависающим потолком и довольно запущенным. Всегда ли оно было таким или потому, как сказала бабка, давно стояло без клиентов, это было, конечно, Корру неведомо. Но вот без великой надобности он бы такое посещать не стал.
— Слышь, Водяна, подай-ка нам чего погорячее попить, мы с господином-спасителем нашим разговоры будем говорить, — меж тем сказала девица, идущей впереди женщине.
Они расположились за одним из столом возле стойки, на которой, как и положено, стоял рад бутылей мутноватого стекла, а за ней виднелись днища бочек с краниками. Старуха принесла еще один, но уже трехрогий подсвечник и стала разжигать очаг, который был возле них. Через несколько минут стало теплее и все сидящие за столом сняли плащи. А там и кувшин с горячим глегом принесли, но пить его Корр остерегся, глядя на замызганный стол, на который и руки-то положить брезгливо было, и на высветившуюся копоть на потолке, и мохрястую паутину в углу возле камина.
 
— Что нос воротишь? Пей, не бойся! Старая Водяна от души делала — для своих же! — недовольно сказала ему Лапа, пододвигая опять к нему, только что отстраненную им кружку.
Ну, раз заметили, то пришлось пить, а то еще норовистая девица говорить откажется. А ему эта информация позарез нужна была, поскольку чувствовал он жо… мда, наверное, все-таки сердцем, что речь там, в переулке, велась о нападении на принца. Он демонстративно хлебнул, отметив про себя, что конечно это пойло не шло ни в какое сравненье с напитком, что делала дома дина Клена или хотя бы подавали у Прайдо, но все же он ожидал еще хуже. Поэтому, отставив кружку, он сказал девице вполне искренне: