Сказка старого эльфийского замка (СИ)
Впереди, на небольшом отдалении, проглядывалась огроменная куча камней, в которой только при очень большом желании можно было разглядеть какое-то подобие замка. И то только потому, что вперед выдавалась явно рукотворная стена, этажа на три, с несколькими вроде как застекленными окнами. А так, основную часть этого якобы строения составляли поросшие кустом нагромождения каменных плит и горы тех же колотых кирпичей, на которых он сейчас возлежал.
Впрочем, рядом с сохранившейся стеной виднелись какие-то целые и даже вполне добротные хозяйственные постройки.
«— А конюшня-то у них тут получше этого… хм, замка будет», — Рой еще нашел в себе силы усмехнуться про себя над этой несуразицей в местном замковом хозяйстве.
Потом его внимание привлекла девушка, которая как раз и находилась возле этих самых толи конюшен, толи сараев. Она стояла и широко жестикулировала, что-то объясняя полураздетому блондинистому великану с топором в руках.
«— Что так долго? Неужели нельзя было его отсюда окликнуть?» — раздраженно недоумевал Рой, стараясь уже и не дышать глубоко, чтоб острые обломки кирпича так сильно не впивались в грудь и живот.
Ну, а когда, наконец, подошедший великан стал брать его на руки, тут уж принц с собой не совладал — провалился-таки в небытие, только и услышав в последний момент, как испуганно всхлипнула девушка.
Очнулся же он… неизвестно через сколько времени, от того, что по его лицу водили чем-то теплым и мокрым. И тут же услышал женский голос рядом:
— Это не грязь, госпожа, не оттирается. Похоже, что это рисунок какой-то намалеван прямо на щеке.
Но, несмотря на то, что эта женщина поняла про его татуировку, она, видно для всякого, с усилием потерла ее еще раз. А вот это было уже не очень приятно. Рой попытался открыть глаза и сказать, чтобы эта тетка прекратила драть ему щеку.
С глазами получилось неплохо. Сразу стала видна его мучительница, которая оказалась довольно молодой и приятной с виду женщиной — рыжеволосой, белокожей, с россыпью золотистых веснушек на лице. А вот с голосом было хуже — вместо слов протеста из непослушного горла вырвался лишь какой-то слабый хрип.
— Лилейка, прекрати! Ты делаешь ему больно! Вон, он даже в себя пришел, — а это с другой стороны прозвучал уже, похоже, знакомый голос. Точно! Это заговорила та девушка, что нашла его в лесу. Она, милая, и сейчас выступила в роли его спасительницы, отобрав тряпку у той, что так нещадно натирала его лицо.
— Господи-ин! — между тем, позвала его та вторая, рыжая. — Давайте водички попьем, — предложила она, когда Рой, оторвав взгляд от более приятного ему образа, опять воззрился на нее. — Госпожа, поддержите ему голову, он, думается, сам не сможет ее приподнять, — обратилась она к той, что его нашла.
«— Госпожа? Значит не селянка она… это славно…» — подумалось, как-то так — между делом, и принц вернулся взглядом к темновлосой девушке.
А та на коленях подобралась к нему по постели и подсунула свою ладонь под голову Роя. Рыжая же поднесла к его губам кружку и принялась поить.
В воду, которую вливали ему в рот понемногу, было что-то добавлено, поскольку вкус ее отдавал чем-то резким и кисленьким, и после всего нескольких глотков принц почувствовал, что в горле у него отлегло, комната перестала кружиться, а облики девушек проступили четче. Хотя, конечно, и боль в ранах тут же зашевелилась сильней.
— Спасибо вам, — смог просипеть Рой, глядя на свою спасительницу.
А та, погладив его по натертой щеке свободной рукой, сказала:
— Тихо, молчите лучше господин, вам нельзя напрягаться. Сейчас бабушка Росяна придет и вас лечить станет. Она у нас хоть и старенькая уже совсем, но еще сильная знахарка. Она вам обязательно поможет. А там, может, и мой опекун объявится — он оборотень. Так что, уж вдвоем они вас точно выходят. Не сомневайтесь.
Голосок девушки все журчал успокаивающе, а выпитая сдобренная снадобьем водица потихоньку действовала. Рой стал ощущать, как боль постепенно затухает и перестает рвать его тело на части, и он уже не колода неподвижная, а вполне цельный человек. И как всегда, когда что-то перестает притягивать к себе все чувства и внимание, сразу возникают фрагменты действительности, которых раньше и не замечал.
И как мог-то такое не заметить?! Темноволосая девушка, чтоб держать его голову, вынуждена была склониться к нему довольно низко, да и дублет она скинула, видимо для удобства движений. Так что теперь, когда мужчине ничего не мешало и не отвлекало, вниманием полностью завладела картина того, что так щедро предлагали рассмотреть. Тонкие бретельки нижней рубашечки едва удерживали ткань, которая полнилась соблазнительной плотью. Да и само полотно было столь тонко, что почти ничего и не скрывало из того, что держало в себе. С такого близкого расстояния Рой прекрасно видел, что некрупные соски розовы, нежны и в данный момент мягки и округлы. А тонкая полоска кружева, пролегающая чуть выше, не столько прикрывает, сколько привлекает к ним внимание, заставляя желать коснуться их и ощутить заострившиеся от прикосновения кончики. И не особенно раздумывая над своими действиями, что, впрочем, сейчас для него было непосильной задачей, принц потянулся рукой и нырнул пальцами в ложбинку между соблазнявшими его выпуклостями.
Девица взвизгнула и отпрянула, отчего рука его, конечно, выскользнула из-за края ее сорочки, но вот и голова Роя, отпущенная резко и неожиданно, тоже полетела вниз. И даром, что падать ей было чуть, да и подушка была мягкой, но ему, по всей видимости, хватило — все опять резко заболело, в глазах поплыло, и последнее, что почувствовал он, а вернее услышал, прежде чем провалиться в черноту, это смеющийся голос рыжей девицы:
— Вот же ж, мужики! Сам помирает, а все туда же!
В следующий раз его разбудили… ну, или привели в чувства совсем уж незнакомые голоса. Один принадлежал явно мужчине, а второй очень старой женщине. Рой опять попытался открыть глаза, но в этот раз у него получилось плохо — на веках, как будто камни лежали, так что те щелочки, которые ему удались, похоже, за разговором те двое и не заметили.
Тем не менее, сквозь ресницы и муть он сам смог их неплохо видеть. Мужчина был смугл и черноволос, а женщина, что оказалась к Рою ближе, как и расслышалось по голосу, явно доживала свой век. Ни одна ее черта уже не имела изначальных линий и представить, как выглядела бабка в молодости принц бы не смог. А самой заметной чертой был ее нос — он выделялся на лице, свисая надо ртом, весь в толстых коротких волосках и бородавках. И даже довольно дорогой расписной платок, пытающийся удержать жесткие седые пряди, ее облик украсить не мог. Таких как она, в дальних деревнях называли ведьмами и часто пугали ими детей, потому как считалось, что они, уже выжав из ума, но, не растеряв Дара, вместо добрых дел творили зло.
Впрочем, Рой пугаться бабки был не намерен. Он уже знавал и парочку таких, которых стража отбивала от народного самомуда и доставляла на суд короля и Архимага. И оказывалось, что их, как ни странно, оговаривали тамошние служители Светлого, которым не по нраву приходилась многовековая мудрость старых знахарок, и то, что народ к ним прислушивается больше, чем к их слову.
Хотя эта точно на обижаемую робкую старушку не походила — разговаривала уверенно, а в иной момент в ее тоне проскальзывала даже усмешка:
— Давай, птица моя, — говорила она мужчине, — подмогни мне с парнишечкой, а то поранен он сильно и я сама могу не совладать ужо, — и сухонькими легкими ручками пробежалась по лицу Роя и направилась ниже, ощупывая его тело.
А мужчина, как давеча темноволосая девушка, взгромоздился на перину и подобрался к принцу.
«— Видно широка кровать, и подойти с той стороны невозможно, раз они все добираются до меня на корячках», — подумалось Рою, пока мужчина склонялся над ним и где стягивать, а где и срезать с него вещи. От его жестких пальцев и резких движений раны заныли сильнее и принц, не сдержавшись, застонал. А старая женщина прикрикнула на того: