Единственный и неповторимый Кристальный друид (ЛП)

Я отклонилась к ограде пастбища, посмотрела на гору Берк, ее скругленная вершина была за облаками, розовыми от уходящего солнца на западе. Почти сорок восемь часов прошло с убийства нами Дюллахана на распутье.
Сорок восемь часов назад я убила Лейни.
Уикер бежал по пастбищу, а я гадала в тысячный раз, что со мной такое. Почему я принимала решения, разрушающие меня. Почему я старалась разрушить свою жизнь.
Я не бросила Зака, которого ненавидела, чьей смерти хотела, обороняться самому от Дюллахана. Я пошла за ним. Я не сбежала, пока Дюллахан отвлекся на него, я попыталась помочь. И я не дала Лейни назвать его имя, а убила ее.
Перед тем, как мы покинули распутье, я нашла пруд Баллигора и выбросила свой складной нож и нож Лейни в мутные воды, но я знала, что избавиться от орудия убийства было мало. Я уже была главной подозреваемой в убийстве Арлы, и почти весь мой ковен видел, как мы с Лейни ссорились у ее дома.
Теперь Лейни пропала. Вскоре я стану главной подозреваемой в ее исчезновении.
Я уже собрала вещи. При первом знаке возвращения МП я убегу в глушь и пропаду. Я должна была уже убежать, но не могла заставить себя уйти. Только тут я ощущала себя как дома после смерти родителей. Я не могла вытерпеть мысль, что потеряю это место.
Особенно сейчас, через дни после восстановления воспоминаний. Я все еще истекала кровью внутри. Я не забывала то, что убила тетю, но пережить все это снова — растущую надежду, сокрушительное поражение, душераздирающее предательство, моя жестокая реакция…
Затерявшись в прошлом, я смотрела на облака, темные в сумерках, когда Уикер подошел и понюхал мой карман. Я встряхнулась и прицепила поводья к его уздечке, повела его в конюшню, его копыта стучали там по бетону. Я оставила его в его стойле, проверила Винни и других лошадей, а потом заперла конюшню
Погода все еще была душной, но уже не такой невыносимо жаркой, как два дня назад. Я вдыхала запахи ночи, глядя на сияющие огни дома, размышляя.
Мне больно, голубка.
— Ты в порядке, — сказала я, не сводя взгляда с дома.
Я ужасно сильно ранен.
— Ты в порядке.
Со вспышкой белой шерсти голубоглазый кот прыгнул на подставку для посадки на лошадь рядом со мной.
Я чуть не погиб, но ты даже не спросила хоть раз о моем самочувствии.
Я бросила на Рикра испепеляющий взгляд.
— Я много раз спрашивала вчера, и ты только жаловался, что я тебе надоедала. Разве не ты говорил, что на тебе все быстро заживает, и ты будешь в порядке, поспав денек?
Он опустил уши.
Мои убеждения должны были ослабить твои тревоги, но не стереть их.
— О, вот как? — я махнула на его чистую шерсть здоровой рукой. — То, что ты выглядишь как полностью здоровый, тоже не должно стереть мои тревоги?
Хмф, — он спрыгнул с деревянной подставки, метая хвостом. — Какое холодное сердце.
— Не делай вид, что не любишь это во мне.
Я восхищаюсь твоим пылом. Не меняйся, голубка.
Я отвернулась от дружелюбных огней дома.
— Не планирую.
Кроме одного визита в квартиру за сменной одеждой и сумкой для побега, я спала в доме, вернувшись с распутья. Зак был в моей квартире, и я не хотела быть рядом с ним.
Если я буду смотреть на него, придется говорить с ним о прошлом, о его предательстве десять лет назад. Хоть я сказала, что хотела объяснений, часть меня просто хотела вонзить в него нож и покончить с этим.
Я прошла к задней двери конюшни. Рикр смотрел мне вслед, но мудро не пошел за мной.
Я открыла дверь, пошла по лестнице, направив чувства вперед себя. Я знала, что Зак был там. Рикр был прав, энергия друида расходилась от него волной, захватывая все больше, чем дольше он оставался на одном месте.
От этого я скрипела зубами, его сущность пропитывала мой дом. Я хотя бы не ощущала резкий гул силы Лаллакай, она охраняла его внимательно с возвращения с распутья, но она куда-то улетела сейчас.
Я замерла у двери, здоровая ладонь потянулась к карману, но надежного складного ножа там не было. Я была не вооружена, и я ненавидела и это.
 
Я ненавидела все в этом.
Стиснув зубы, я распахнула дверь и вошла. Гостиная казалась нетронутой, только одеяла были сложены на диване, а сверху на них — подушка. Дверь спальни была закрыта, как я ее оставила, но дверь ванной была открыта, свет падал оттуда на тускло озаренную гостиную.
От стука двери, закрывшейся за мной, Зак вышел на порог открытой ванной. Черные джинсы плотно сжимали его ноги и узкие бедра. На нем не было футболки, и было видно четкие мышцы торса. Белый бинт был приклеен к его чуть загорелой коже.
Его волосы были мокрыми от недавнего душа, челюсть — гладко выбрита, а зеленые глаза пристально смотрели в мои через комнату.
Я посмотрела на бинты на левом бицепсе и правом предплечье, на правом боку под ребрами, квадрат был приклеен к груди слева. Он держал в руке моток лейкопластыря. Я не помнила, чтобы Дюллахан так его ранил.
Воспоминание всплыло в голове: безумный крик вырывался из моего горла, и я бросилась на него с ножом.
Точно. Я его ранила. Это были раны от ножа.
Я подняла голову, бросая ему вызов поискать вину, которой не было, в языке моего тела. Я не ощущала чувства вины. Он заслужил это и больше.
Я смотрела на его лицо. Вид его, понимание того, кто он, зажигало огни ненависти, сожаления и презрения к себе с той ночи десять лет назад. Его предательство терзало меня, свежее, словно только вчера он ушел от нашего обещания, бросив меня, избитую и сломленную, под дождем.
Он прислонился плечом к косяку двери.
— Ты вернулась.
— Я не уходила далеко, — ответила я, голос был хриплым от эмоций, которые я подавляла.
— Я знаю. Я тебя видел, — он махнул на окно с видом на пастбище, а потом посмотрел на мою перевязанную руку. — Как твое плечо?
Ответить спокойно было почти невозможно, но я выдавила слова:
— Треснувшая ключица. Когда ты уходишь?
— Мне нужно собрать услуги фейри, которые в долгу передо мной. А потом…
— А потом ты уйдешь и никогда не вернешься.
Он оттолкнулся от дверного косяка и прошел в гостиную.
— Да?
— Да, — прорычала я. — Или я зарежу тебя и скормлю твои внутренности твоим варгам.
— Серьезно, — он медленно приближался, как ягуар к добыче. — Ты хочешь мне смерти? Или просто хочешь ранить меня?
— Все сразу. Боль, потом смерть.
Он оказался слишком близко, но я не могла остановить его приближение.
— Сложно в это поверить, — хрипло сказал он.
— Ты уже забыл, кто оставил тебе эти раны?
— Ты… но они и близко не были убийственными, — его широкие плечи перекрыли все, и мои предательские ноги попятились. — Вскоре после того, как ты ранила меня ножом, ты рисковала жизнью, чтобы спасти меня.
Я отступила снова, и спина врезалась в дверь.
— Странный поступок для той, кто хочет мне смерти, не думаешь? — он замер, между нами было меньше фута, его взгляд пронзал меня. — Почему ты меня спасла?
Мое сердце гремело за ребрами, все внутри сжималось, осколки скрежетали. Я хотела ударить его. Хотела пустить его кровь.
Но больше всего я хотела, чтобы он произнес слова, которые исцелят осколки во мне. Слова, которые исправят то, как он разбил меня. Слова, которые позволят мне оставить прошлое в прошлом.
Но такие слова не существовали.
Его слова не исцелят меня. Не изменят то, что произошло между нами. И я не могла вытерпеть мысль, что буду слушать его неадекватные объяснения или слабые извинения — хуже, если извинения вообще не будет. Он уже уничтожил меня один раз. Если я узнаю, почему, смогу разбиться снова.
 
Глаза Зака потемнели, он снова спросил:
— Почему ты спасла меня, Сейбер?
— Чтобы убить тебя своими руками.
Он стиснул зубы, и голос Рикра зазвучал в моей голове:
Черная машина въехала во двор. Трое мужчин выходят.
Мои глаза расширились, как и глаза Зака, он тоже слышал предупреждение моего фамильяра. Я отскочила от двери, врезалась в спешке в его грудь. МП. Там были МП. Они были тут за мной. Я ожидала предупреждение громче. Я ожидала, что у меня будет время сбежать.