Преследуя Аделайн (ЛП)

— Этот парень — долбаный псих, — прошипела Дайя, поднимая коробку, чтобы рассмотреть руки поближе. — Определенно, Арч тоже. У него на большом пальце татуировка в виде дурацкой звезды.
Я моргаю, любопытно, откуда она вообще это знает, но все еще слишком сильно шокирована, чтобы открыть рот и спросить.
— Здесь записка, — бормочет она, вырывая листок бумаги, покрытый кровью. Осторожно она открывает его. Ей требуется две секунды, чтобы прочитать ее, прежде чем она вздыхает и протягивает ее мне.
Нерешительно я протягиваю руку и беру записку за уголок, на котором нет крови.
Хотя мне будет приятно наказывать тебя каждый раз, когда ты вызываешь полицию, давай на этот раз повременим. Не хотелось бы причинить им вред, мышонок.
Этот парень меня обманывает? Он собирается наказать меня? А ты не думаешь, что послать мне нахуй отрубленные руки — достаточное наказание, придурок?
— Он серьезно собирается убить копа? — шиплю я. Дайя сглатывает, ее взгляд переходит на руки.
— Думаю, на этот раз тебе стоит прислушаться, — тихо говорит она. Я смотрю на нее, придя к тому же выводу. Этот парень опасен. Очень опасен.
Как бы я ни хотела, чтобы этим занялась полиция, есть две проблемы. У меня нет никакой веры в то, что они смогут поймать этого парня. А во-вторых, я не хочу, чтобы из-за меня пострадал кто-то еще.
Я не знаю, смогу ли вынести это.
— Я не знаю, что делать, Дайя, — шепчу я, мой голос ломается. Дайя ставит коробку на место и бросается ко мне, крепко обнимая меня.
— Ко мне приезжает друг, чтобы помочь установить камеры наблюдения и систему сигнализации. Слушай, обычно я бы сказала, что надо звонить в полицию. Но я не знаю, Адди. Ты знаешь, как я отношусь к копам, но я действительно не верю, что они смогут тебе помочь. У меня есть кое-какие связи, и, может быть, мы сможем нанять личного телохранителя или что-то в этом роде.
Я качаю головой, прежде чем она успевает закончить последнее предложение.
— Значит, он тоже может умереть?
Она смотрит на меня с укором.
— Это будет не просто какой-то парень с улицы, Адди. С кем бы ты ни столкнулась, они не могут быть более крутыми, чем обученный убийца, верно?
— Возможно, — соглашаюсь я. — Но я пока ничего об этом не знаю. Когда телохранитель следует за мной повсюду, я просто чувствую себя несчастной девушкой.
По выражению ее лица я могу сказать, что она считает меня глупой. Я имею в виду, что меня преследует отрубивший руку возможный убийца. Но что тогда? Какой-то случайный парень будет преследовать меня, пока моя тень не будет поймана, и кто знает, случится ли это вообще.
Я скрежещу зубами, переполненная разочарованием. Не хочу прожить свою жизнь с лишней привязанностью — лишней конечностью. А в обоих сценариях она у меня есть. Одна защищает меня, а другая… я не знаю. Ранит меня? Любит меня?
В любом случае, я не хочу ни того, ни другого.
— Ты думаешь, Арч мертв? — спрашиваю я, не сумев унять дрожь в голосе.
Она кривит губы.
— Я не знаю. Это определенно вероятно. Но также возможно, что он отрубил ему руки и отпустил в качестве предупреждения. Мы не узнаем, пока Арч ни появится… или не появится.
Я киваю.
— Я дам тебе знать о телохранителе. Давай сначала посмотрим, как сработает эта система сигнализации.
— Хорошо, а пока я собираюсь избавиться от этих рук. Я вернусь через час, а потом мы нажремся.
Мои глаза расширяются.
— Дайя, ты не должна этого делать. Это достаточно болезненно, и я не хочу, чтобы тебе пришлось…
Суровость ее выражения останавливает меня, и мои слова обрываются.
— Я вижу хуже каждый день, Адди. Иди в дом, я скоро вернусь.
Сглотнув, я киваю и поворачиваюсь к своей двери, бросая последний томительный взгляд на удаляющуюся лучшую подругу, задаваясь вопросом, во что, черт возьми, она ввязалась, если каждый день видит что-то хуже, чем разрубленные части тела.
— Они все мертвы. — Эти слова — бомба, взорвавшаяся в моем ухе, как у того судьи в «Законопослушном гражданине».
— Что?
 
— Вся семья Арча была объявлена мертвой. Его отец, два брата, дядя и два двоюродных брата. Я не знаю подробностей, потому что преступление было чертовски гладким. Никаких свидетелей. Никаких улик. Ничего.
— Боже мой. Ты думаешь, это был преследователь?
Она вздыхает, и даже по телефону я знаю, что она крутит кольцо в носу.
— Это довольно тяжелое преступление, но не невозможное. Говорят, что когда Арча объявили в розыск после того, как ты позвонила в полицию, Коннор начал бросать серьезные обвинения своим конкурентам. Полиция, похоже, считает, что это были они, но из-за отсутствия доказательств, не на кого свалить вину.
Я зажмуриваю глаза, головная боль расцветает в моем виске.
— Значит, преследователь все-таки убил Арча.
— Возможно, — парирует она. — Если бы Арч вернулся домой до того, как семья была стерта с лица земли, он бы сказал, кто его изуродовал, и Коннор не стал бы наезжать на соперников. Так что, я думаю, вполне правдоподобно, что именно из-за обвинений Коннора были убиты остальные.
В моей голове крутится столько чувств, и я не могу разобраться в них. Я в чертовом ужасе от того, что моя тень кого-то убила.
Но он был злым человеком.
Это не должно иметь значения, не так ли? И если быть до конца честной, я думаю, что его истинные намерения убить Арча были связаны с тем, что он прикоснулся ко мне, а не с его преступлениями.
— Честно говоря, Дайя, я чувствую некоторое облегчение. Теперь семья Арча не придет за мной, и я чувствую себя такой эгоисткой, говоря это.
— Тогда мы обе эгоистичные сучки, потому что я чертовски счастлива. — Я фыркнула на ее энтузиазм. — Послушай, Талаверры были плохими людьми. Арч был не единственным с плохой историей. Против Коннора были обвинения в изнасиловании, а их отец, должно быть, научил их, как насиловать и бить женщин, потому что его послужной список… еще хуже.
Я киваю головой, забыв, что она этого не видит.
— Я точно не буду оплакивать их смерть, — бормочу я.
После этого мы заканчиваем разговор, нам обоим нужно было заняться работой, но мои мысли продолжают блуждать.
Я, конечно, не опечалена судьбой Талаверров, но в моей голове все еще живет тревога, что моя тень — та, кто убила их.
Прошла неделя с тех пор, как пропал Арч, а от моей тени не осталось и следа. Не сказать, что он по-прежнему крадется, но он не дает о себе знать.
Подруга Дайи установила мне новую систему сигнализации и камеры, и мне стыдно, что с тех пор я так навязчиво их проверяю.
Наивная часть меня надеется, что теперь, когда у меня есть система безопасности, он будет держаться подальше. Но хотя я принимаю много глупых решений — я имею в виду много — я не настолько глупа, чтобы верить, что он не появится здесь в ближайшее время.
Я потянулась, застонав, когда мои мышцы затрещали, барный стул на моей кухне почти не поддерживает мою спину, пока я пишу. Я работаю над новым фантастическим романом о девушке, сбежавшей из рабства, и срок, который я установила для себя, значительно приближается.
В тот момент, когда я снова начинаю печатать, мое внимание привлекает скрип сверху. От этого звука мое сердце сразу же начинает биться быстрее. Я приостанавливаюсь, прислушиваясь, не раздастся ли еще какой-нибудь звук. Проходит несколько минут, и ничего не беспокоит. Единственные звуки — это шум печи и негромкий стук дождя по окну.
В тот самый момент, когда я начинаю думать, что схожу с ума, я слышу еще один скрип прямо надо мной.
Затаив дыхание, я медленно встаю с табурета, металлические ножки скрипят о кафель. Я вздрагиваю, звук громкий и неприятный.
Черт возьми, хорошо, что я не стала шпионом. Я бы так и умерла на работе.
Я быстро подхожу к ящику для столового серебра, открываю его и беру мясницкий нож. Держать в руках это оружие начинает превращаться в ежедневную рутину, и мне это надоедает.