Холодные воды Китежа (СИ)

Набравшись смелости, Ева глубоко вздохнула и пошла по ступеням, с каждым шагом пересиливая свою робость. Ведь Сильва не выказывала неодобрения или нежелания оказаться внутри палат, значит и опасности быть не должно. Это, пожалуй, единственное, что обнадежило в этот момент Еву, и подарила ей новую надежду. А была ли старая?
Медленно поднявшись, она нерешительно протянула тонкие пальцы к медному дверному молотку. Старомодно, но лишь для китежан, раз в Дремучем Лесу и за рекой Смородиной все живут по меркам средневековой Руси. Оставалось только постучать им.
И Ева решительно ударила дверным молотком по меди несколько раз, напряженно вслушиваясь в отдающий звоном стук. По ту сторону двери раздались громкие цокающие шаги.
− А вдруг черт? — испуганно мяукнула Сильва, прячась за ногами невозмутимой хозяйки.
− Тогда уж чертовка.
− Нет, Евушка, не смешно. Мяу! Чувствую нечисть гадкую! − заверещала-замяукала несносная кошка и даже стала невидимой по своему обычаю.
Ева раздраженно вздохнула, желая объяснить, что тревожиться нечего, но дверь уже распахнули. Из-за нее повеяло домашним теплом, которого девушка никогда не знала, а в дверном проеме показалась темноволосая женщина с белым лицом, одетая в темное длинное шерстяное платье. Ее глаза алчно сверкнули красным цветом, но Ева совсем не испугалась.
− Здравствуйте, − негромко промолвила девушка, делая шаг навстречу. — Вы — Эмилия Вертинская? Меня зовут Ева Одинцова.
− Добрый день, дорогая, − хозяйка дома тепло улыбнулась ей. — Да, ты не ошиблась. Проходи.
От нее веяло зимним холодом, почти, как и от снега, только Еве совсем не было страшно. Одарив Эмилию вежливой улыбкой, она вошла в распахнутую дверь и подержала немного открытой, пока кошка снова обрела тело и проскользнула следом. Конечно, Сильва потом обиделась и повернулась к Еве серым хвостом, но это такие мелочи…
Дом Эмилии снаружи был белокаменными палатами, но внутри полностью соответствовал дизайну европейских особняков, фотографии которых Ева видела в Чарнете и на страницах журналов. Оглядывая панели из темного дерева, мебель строгого готического стиля и другие невиданные раньше украшения, она ненадолго увлеклась и чуть не ударилась бедром о подставку для зонтиков.
− Осторожнее, − улыбнулась Эмилия, тронув ее за плечо.
Ева не ответила, но окинула ее внимательным взглядом. В душу скользнуло смутное понимание.
− Сколько вам лет?
Помолчав, белокожая женщина тяжело вздохнула и развела изящными тонкими руками.
− Сто сорок два года.
− Упырица? — прямо спросила Ева, глядя в красные глаза.
− Вампирица, − Эмилия виновато улыбнулась. — Так нас на чешский манер называют. Я знала твоих родителей.
− Я так и подумала.
− Располагайся на втором этаже. Там есть несколько комнат.
− Спасибо.
Разговор то ли не заладился, то ли зашел в тупик, и Еве не хотелось выглядеть навязчивой. Иногда интересную информацию можно узнать осторожной хитростью или наводящими вопросами, а поэтому она закрылась в просторной светлой комнате, размером с половину девичьей, и занялась разбором вещей. Их было немного и дело не затянулось, только выходить из комнаты не хотелось до вечера. Аккуратно разложив одежду и книги в шкафах, Ева посмотрела на мяукающую возле ног Сильву.
− Есть хочешь? Извини, я миску твою не взяла.
− Спасибо, Евушка, − произнесла кошка елейным голосом, и отвернулась.
− Но это ничего. У Эмилии попросим.
Когда за окном стемнело, их никто не звал к ужину, но Сильва проявила несвойственное ей упрямство и стала царапать дверь когтями, пронзительно мяукая. Ни дать ни взять — несчастная кошечка не ела несколько дней. Усмехнувшись, Ева отворила дверь и неспешно пошла следом за быстро несущейся вперед Сильвой, а когда шагнула в коридор, ведущий предположительно на кухню, нос к носу столкнулась с незнакомой девочкой.
На вид ей было десять или одиннадцать лет, и она очень смутилась при виде Евы.
Возможно, дело в том, что робкая воспитанница Эмилии в длинном платье из синего бархата, с заплетенными в толстую косу белокурыми волосами, редко видела посторонних людей в поместье, а может в том, что они походили друг на друга. Во всяком случае, Ева помнила, что несколько лет назад выглядела точно, как эта девочка.
 
С громким воинственным мяуканьем из-за ног девочки выскочил маленький рыжий котенок.
− Не бойся, малой, − мурлыкнула Сильва, тут же забыв о голоде. — Я не кусаюсь. Почти.
Ужин проходил не на кухне, а в гостиной, где Ева больше любовалась на статуэтки, картины и ковер, чем ела. Тонкие ломти птичьего мяса и картофельное пюре, впрочем, тоже оказались очень неплохими. Интересно, кто их готовил? Явно не вампирица Эмилия, ведь всем известно, что в кулинарии вампиры и упыри совершенно не разбираются. То ли дело оборотни…
− Еду готовили слуги, дорогая, − бархатным добрым голосом произнесла Эмилия.
Ева вздрогнула и уронила с вилки кусочек мяса, который Сильва тут же поспешила подобрать.
− Да, я читаю твои мысли, − негромко рассмеялась родственница. — Не пугайся. Кстати, познакомься со своей сестрой. Это Ада.
Девочка в синем платье вздрогнула и прямо посмотрела на Еву с любопытством. Чувствуя легкий душевный трепет, та вспомнила себя в ее возрасте. Удивительно!
− Привет, − осторожно сказала она. — Я Ева.
− Ваши родители, Аристарх и Ирина, любили друг друга, − помолчав, сказала Эмилия тяжелым надломленным голосом. — Ирина была моей троюродной сестрой, нас воспитали вместе. Мне хотелось помочь ей, и я стала лгать вампирам, а она — чародеям. Вампирам нельзя заключать браки с ведьмами, как и колдунам с вампирицами. Но они не послушались закона. Они поженились втайне от чародейского сообщества, стали скрываться в этом доме, и у них родилась дочка. Ева…
− Я же не вампирица?
− Нет, дорогая. Вы с Адой родились чародейками и не унаследовали ничего от отца, кроме цвета глаз… Ирина очень боялась, что их обнаружат, поэтому сама отнесла тебя в приют. Ох… В те черные годы было много подкидышей.
Ева молча вспомнила Владу.
− А когда родилась Ада, их обнаружили. Аристарх совершил ошибку, приведшую к ужасной трагедии, − алые глаза сверкнули плотоядной злобой. — Я бы разорвала на части всех, кто хотел причинить вред моей сестре, но Ира запретила мне. Их увели прочь, и казнили в лесу, позволив мне воспитывать Аду под покровом тайны.
Ева промолчала. Она мастерски умела скрывать за холодной маской равнодушия любую боль, даже если та жгла и мучила ее. Так удалось и сегодня.
− Сейчас Ада на домашнем обучении, − произнесла со вздохом вампирица, уронив голову на руки. — Чародейские лекари определили, что у девочки слабое здоровье, но чиновники из Чарсовета выдали ей котенка.
− Как его зовут? − зачем-то спросила Ева, задумчиво глядя на улыбнувшуюся сестру.
− Огонек, − отозвалась та с готовностью.
− Я переписывалась с господином Айветом, − продолжала Эмилия, нервно отодвинув пустую, блестевшую чистотой тарелку. — И он не имеет ничего против, чтобы Ада училась в Чарослове.
− Спасибо, тетушка, − чинно произнесла девочка, склонив голову.
Эти каникулы показались Еве одновременно самыми простыми, но и в то же время самыми счастливыми в ее спокойной, размеренной и очень серенькой жизни, которая, однако, в последние месяцы обретала яркие краски.
========== Глава 16. Снежная беда ==========
Последний десяток лет в Чарослове обучали учеников, как получится. Обязательные предметы — числоведение, зельеделие, заклинания и основы латыни, их необходимо было не просто выучить назубок, но и понимать, о чем идет речь. История магии могла показаться интересной десятилетним первоклассникам, но как только ученики начинали читать библиотечные старые книги и пользоваться Чарнетом, становилось очевидным, насколько учебники подверглись едкой и дотошной цензуре. Тем, кто обращали на это внимание, учителя отвечали, что все действительно так и было, и что вообще-то ученикам давно пора унять свой пыл и юношеский максимализм. Последнее произносилось с таким недовольным видом, словно говорившего учителя заставили съесть луковицу и запить горячей водой.