Письма в пустоту (СИ)
— Держи его! — послышался рев.
На меня вылетел низкий парень в смешной вязаной шапке с помпоном. Еще совсем ребенок, но так решительно сжимающий в руке саблю, что сразу понимаешь не одна жизнь монахов братства у него на счету.
Понятно, класс ближнего боя.
Блокирую его удар, но он же тоже профи. Он бьет меня в живот, и я сгибаюсь пополам, задохнувшись кашлем. Зря он так… Если б я сейчас был в форме, я бы выдержал удар, но в данный момент, совсем некстати меня так лупцевать. Я поднимаюсь, оперевшись на Реновацио. Мой лом сердится, он хочет бури.
Надо взять себя в руки. На небе начинает плыть образ Диего, твой образ… Я уже так скучаю…
Размахиваюсь и бью с прямой руки, выбрасывая Реновацио вперед. Вязаная шапка слетает на землю, открывая ветру густые пшеничные волосы моего противника. Лицо парня вытягивается в удивлении, в глазах застывает неверие. Я вырываю Реновацио из его груди. Ничего личного, я просто оказался быстрее.
— Роберт! — кричит парень с черной бородкой, заплетенной в косу и венчающейся бусиной. Он настроен решительно. Похож на демона, особенно учитывая колючий взгляд черных глаз, длинные волосы, схваченные в хвост и огромные туннели в ушах, чернеющие резиновыми кругами. Модный парень, но я бы советовал ему не нападать в одиночку.
Мои мысли будто услышаны.
Рядом с ним выступает девушка. Короткая джинсовая юбка, коричневые унты, дутый голубой жилет и коричневый шарфик на шее. Такая молодая… Короткие черные волосы кокетливо разлохмачены, голубые глаза блестят детским азартом.
Я не хочу ее трогать, до дрожи в коленях не хочу!
Но они наступают.
У обоих класс ближнего боя. Тонкие шпаги блестят во мраке подворотни.
Я прищуриваюсь, выбирая нужное расстояние, а потом, когда глаз примеряет, я кидаюсь вперед. Лезвие шпаги девушки режет мне руку, но это ерунда, царапина. Я отпихиваю ее локтем в сторону, и она отлетает в сугроб.
Заминкой пользуется ее компаньон, он двигает мне кулаком в челюсть, но не попадает. Я успеваю отклониться. Хватаю его за ухо и тяну на себя.
Он орет, как резаный поросенок.
Должно быть, больно.
Размахнувшись со всей силы, он наносит мстительный удар в грудь. Меня кидает в сторону, и я едва успеваю откувырнуться, чтобы не встретиться с лезвием шпаги противника.
— Даниил! Посторонись! — орет рослый парень с бумерангом. Он высок, поэтому класс дальнего боя ему вполне подходит.
Парень прицеливается и его страшное оружие, заточенное по краям, летит прямо в меня. Реновацио слишком далеко, чтобы я мог воспользоваться им и отбить угрозу. Ничего не поделать… Я подаюсь вперед, цепляюсь за куртку Даниила, и тяну на себя, ставя его перед своим телом. Рука сдерживает его за шею, но он не вырывается. Парень понял мой замысел и, оцепенев от вращений приближающегося бумеранга, сдался. Брызг крови окрашивает мою щеку в алый цвет.
Я выпускаю парня, и он оседает на землю. Рогом из его лба выпирает бумеранг союзника.
— Ах, ты сука! — шепчет рослый парень и кидается на меня с кулаками.
Могу сказать, что удар у него что надо… Диего, посерьезнее твоего будет. Мне совсем не хочется попадать под такой кулак, он же может и череп легко проломить.
Я резко отскакиваю, видимо слишком резко, потому что боль внизу живота пробивает меня насквозь. Я приседаю на одно колено, держась рукой за живот, и выставляю вперед Реновацио. Ему не нравится мой вялый настрой… он жаждет крови.
Парень усмехается, видя мое состояние. Он бьет меня ногой, но я блокирую удар Реновацио. Острие вспарывает врагу ногу, он терпит, стиснув зубы, но устоять не может, как бы не пытался.
— Я не убью, я просто уйду, ладно, — говорю я, смотря врагу в лицо.
Он смеется, его крупные черты лица выражают теперь полное презрение.
— Умри! — говорит он, поднимая руку.
Мини пистолет. Как неожиданно…
— Бах!
Пуля входит в голову парню. С Реновацио шутки плохи, он — особый сплав, отбивающий пули.
— Фух, — говорю я вслух, держась для равновесия за лом, как за клюку, — Вот дурень.
— Ты ничего не забыл? — ко мне медленно движется девушка.
Я разворачиваюсь и выпрямляюсь. Мне стоит это новой порции боли.
— Давай прекратим, — прошу я.
— Нет, не могу, — в голубых глазах девушки сожаление, — Я буду драться.
Ее миниатюрные пальчики с аккуратным маникюром сжимают рукоять шпаги.
— Я не хочу!
— Придется, — она хмурится, — Не оскорбляй меня отказом.
— Бред, — я качаю головой, — Зачем?
— Так надо. Мы рождены для войны.
— Но я тебе не враг, я вообще сейчас вне ордена, а ты на отдыхе…
Немного стесняюсь говорить с девушкой. Для меня редкость оставаться со слабым полом один на один, точнее почти впервые, магазины и кассы аэропортов не в счет.
Девушка качает головой и выплетает стройные слова приятным голосом:
— Я Акведук, ты в рясе, значит, розенкрейцер. Все понятно без слов, наше предназначение истреблять друг друга. И неважно в отпуске я, в ордене ли ты, сути не изменит, ты розенкрейцер от мозга кости, а я Акведук.
— А для меня ничего не значат слова «орден» и «Акведук», я не хочу тебя трогать.
— Я нападу, тебе придется защищаться.
Боль идет волнами, бои меня сильно утомили и обострили повреждения в организме. Плохо. Я даже вздрагиваю от неприятных ощущений. Давно у меня такого не было, мне б сейчас отлежаться.
— Так больно? — отстраненно спрашивает девушка.
Она медлит.
— Да, наверное, — киваю я не без удивления.
— Роберт сильно двинул?
— Нет, давно случилось… И имя виновника звучало иначе.
— Понятно. А я думала Роберт.
— Нет.
— Как тебя звать?
— Альентес.
— А я Майя…
— Я не хочу делать тебе больно, Майя.
— А если я убью тебя?
— Не думаю, ты ведь новичок.
— Я заняла место брата.
Она опускает глаза. Я понимаю, ее тоже мучает боль, только другого рода. А вообще, она красивая, Майя-то. Ветер шевелит ее черные блестящие пряди, и они напоминают танцующие водоросли на морских глубинах. Ветер ласкает фигуру девушки, и мне не хочется атаковать ее. Наоборот, вся моя душа стремиться защищать столь хрупкую красоту.
— Не смотри на меня так, — просит Майя.
— Как? — теряюсь я.
— Не как монах.
— Я не могу так смотреть. Даже, если попытаюсь.
— Почему, Альентес?
— Так вышло.
— Тогда… Не отказывай мне в схватке, прошу, — Майя поднимает шпагу, — Я должна биться… Должна отомстить за брата. Таково мое желание и оно сделает меня счастливой.
Я огорчен, но она просит, значит, для нее действительно важно со мной сразиться. Ладно, Диего, пойми меня правильно, но я сделал все, что мог. Я взялся крепче за Реновацио, он загудел, предчувствуя веселье борьбы.
— Нападай, — кивнул я.
Лучше я стану обороняться, так честнее.
Майя прыгнула на меня, ветер взвизгнул замахом шпаги.
Я лишь отклонялся или блокировал удары негодующим ломом. Девушка начала уставать.
— Бейся! — приказала она, стиснув зубы.
— Не могу… — признался я.
— Не смей меня жалеть! Не смей! Мне не нужно твое снисхождение, я воин! Я не простая баба!
Меня словно ударило током. А ведь действительно, мое поведение унижало ее. Я отвел Реновацио в сторону, блокируя замах шпаги, а сам нанес удар кулаком в шею Майи. Такая гладкая кожа… И как моя рука только поднялась на удар?! Стало горько, но ведь Майя сама просила…
— Вот так, — одобрительно прохрипела она.
Не думая, она бросилась на меня всем корпусом, идя прямой шпагой. Я выставил вперед Реновацио, разворачиваясь чуть боком. Глаза закрылись сами.
Послышался тяжелый вздох, и Майя буквально упала в мои руки. Зажав ладонью ее раненный бок, я посадил девушку на землю, прислоняя к себе спиной. Надеюсь она уже не чувствовала холод земли, потому как я от него еще как страдал.
— Спасибо… — прошептала Майя слабеющим голосом, ее глаза остановились на мне, — Спасибо, Альентес. Ты мне враг, но я не ненавижу тебя.