Письма в пустоту (СИ)

— Только не жалей меня, я не нуждаюсь в твоих сожалениях.
— Но я пытался… Но этот Игнасио…
— Замолчи! — Альентес сжал руку в кулак, — Игнасио в тысячу раз лучше тебя! Не смей его оскорблять! Только не ты, Рауль! Мой Учитель всегда говорит правду, какой бы она горькой не была. Да, он садист без намека на мораль или совесть, но зато он не притворяется лучшим другом и заботливым братом. А ты лживый и двуличный. Не нравятся мне люди вроде тебя.
— Все верно, ты прав.
— Хм, — Аль удивленно поднял брови, кажется, он не ожидал подобной реакции от собрата.
— Из-за меня ты хлебнул горе, твоя обида вполне уместна и мне она понятна.
— Нет никакой обиды! — запротестовал мой возлюбленный, — Есть факты и умозаключения. В сыром подвале развивается склонность к анализу, поэтому я давно сделал выводы касательно тебя, Рауль.
— Бедный… — мой наставник протянул руку, чтобы коснуться лба моего Аля, но такой безвредный жесть стал чуть ли не фатальной ошибкой.
Глаза Альентеса широко распахнулись, а руки выпустили Реновацио. В следующий момент Аль нанес удар Раулю и тот отшатнулся.
— Не прикасайся ко мне! — холодно бросил Аль.
— Извини… Я не знал, что так все обострено, — Рауль не обиделся, ему наоборот стало грустно, что выразилось в нервной морщинке у самой переносицы.
— Ты никогда ничего не знаешь, — парировал Альентес.
— Я мог бы догадаться… После вчерашнего собрания, я даже не могу смотреть тебе в глаза.
— И не смотри.
— Аль, позволь я посоветую? Не отпускай Диего, не откидывай его от себя…
— Закрой рот! — Альентес со всей силы ударил Рауля по щеке.
Его трясло.
— Я потерял Пабло, может, у вас… Может, после всех страдай, вы дождетесь счастья…
Альентес отступил, он встал скрестив руки на груди и прищурившись окидывал взглядом Рауля. Сейчас он напоминал Игнасио. Неприятно кольнуло в сердце.
— Продолжаешь ждать своего Слепого Скитальца? — с издевкой поинтересовался мой друг.
Рауль помотал головой.
— Больно? — улыбка, — Мне тоже было больно… Кстати, он мертв, твой Пабло.
— Ты знал?
— Конечно, только такой дурак как ты мог не догадаться. Пабло давно умер… Мы с ним похожи?
— Нет, но у тебя мысли в словах сбиваются.
— И?
— Ты прав, что делаешь мне больно. Я заслужил.
Рауль потерянно огляделся.
— Что тебе от меня надо? — нахмурившись, прошептал Альентес.
— Я желаю вам с Диего счастья, хочу, чтобы вы обрели покой.
— Я грязен для Диего, не кидай его в мою смрадную койку!
— Альентес… Как же Игнасио поиздевался над твоей душой! — Рауль ударил себя в грудь.
— Не лезь к моей душе, — Аль злился.
— Прости. Я только хочу помочь…
— Помогать мне надо было девять лет назад.
Рауль шагнул на встречу Альентесу, желая обнять. Мой наставник всегда нас так успокаивал, но он не учел одного — мой любимый не похож ни на одного из воспитанника ордена.
— Рауль, не надо… — я поднял руку, желая остановить учителя, но не успел.
Альентес с легкостью откинул Рауля, нанеся коленом удар в живот. Мой наставник выстоял, ведь он тоже был братом розенкрейцером и подготовка у него о-го-го.
Однако отвечать он не собирался.
— Защищайся! — крикнул Аль.
Вместо этого Рауль лишь мастерски уворачивался. Но против Альентеса не было спасения. Мой любимый со свойственной ему быстротой и резкостью сплел пару приемов воедино и в какую-то секунду уже обвил шею Рауля его же собственной косой. Дернув рукой на себя, он затянул узел. Рауль закашлял, давясь теснотою удавки.
— Я гадок, Рауль, — Альентес говорил совершенно спокойно своим прокуренным и низким голосом, смотря в глаза раскрасневшемуся от удушья противнику.
Я молчал.
Вмешиваться сейчас было непозволительным действием. К тому же я бы никогда не пошел против Аля, сделать ему больно означает для меня конец света. Мой рай гневался, но я видел его душу, Раулю, вряд ли что-то угрожало. Да и выбирая между ними, я делаю выбор в пользу Альентеса, и пускай потом говорят, что я самый неблагодарный воспитанник. Верно, так и есть. Но мой любимый для меня все, и ничто с ним не сравниться даже человек, вырастивший меня. Я грешник, я, никак не Аль.
 
— И меня, грязное животное, ты собрался подложить под своего Диего? — продолжал Альентес, не спуская глаз с Рауля, — Ты плохой наставник, раз желаешь меня в любовники столь светлому мальчику…
Рауль захрипел.
— Видишь, я скверна земли, — Аль отпустил руку.
Мой наставник, сорвавшись на кашель, припал на колени.
— Извини, — бросил Альентес, закуривая, — Я простил тебя очень давно.
— Аль! — окликнул я.
— Тебе стоило вмешаться, — он развернулся, — Это же твой Учитель.
— Постой!!! — крикнул я.
— Прости…
Альентес припустил вперед и, перепрыгнув через куст придорожных акаций, исчез в парковых зарослях.
— Диего… — мою погоню сорвал Рауль.
Я помог ему подняться, мой наставник все еще давился воздухом.
— Нам надо поговорить, — прошептал он.
— Давай, я помогу тебе! — предложил я, ведя Рауля к лавке.
— Нет-нет! — вымученно улыбнулся он, — Лучше посидим на земле. Зелень сейчас молодая, мягкая, солнце согревает ее.
Мой наставник уселся на траву, развалившись на солнце. Он подставил лицо небесному светилу и зажмурился. Если бы не красные разводы под глазами, я бы решил, что он сейчас наслаждается жизнью.
— Рауль, ты не обижайся на Аля, он не со зла, — виновато произнес я, присаживаясь рядом.
— Нет, что ты! — наставник махнул рукой, — Он заслуженно на меня сердится. Я плачу за свою ошибку. Он еще милосерден.
Я закивал головой. Мне ровным счетом нечего было ответить.
— Тебе не интересно, почему вас вызвали? — Рауль вгляделся в мое лицо.
— Я понимаю «почему», но мне не хотелось бы вдаваться в подробности, — я сжал руками колени, — Меня трясет от одной мысли, что вы все видели Альентеса в состоянии слабости.
— Мы не видели…
— Что? — вздрогнул я.
— Джордж Гленорван не показал. Нам представили только первый кадр, было понятно, что произойдет дальше, но само действо мы не видели.
— Почему… — пробормотал я.
— Он объяснил все жалостью, — пожал плечами Рауль.
— Ясно, но Альентес…
— Сказал, что любит его? Я слышал, мне довелось стать невольным свидетелем вашей перебранки, — мой наставник откашлялся.
— Он не соображал, что несет. Я так думаю!
— Возможно. У Альентеса серьезные отклонения в психике, я понял сразу, как увидел его сегодня. Совершенно неадекватный взгляд и суждения, которые противоречат друг другу.
— Он не сумасшедший, — обиделся я.
— Тебе лучше известно, — согласился Рауль, — Но его трагедия на нашей совести, я имею в виду братство.
— Игнасио виноват!
— Да, но и он инструмент политики.
— Что ты мне хочешь сказать?
— То, что и сам узнал только вчера. Странно, рупором правды стал наш злейший враг… бывает же такое! Оказывается, он общался с Пабло и уважал его. Мой Пабло! Он действительно заслуживал почтения.
— Ты сказал, что Джордж не показал позор Аля, но тогда что? — мысли никак не могли прийти в порядок.
— Он разложил всю низменность нашего ордена по полкам. Хитрый змей!
— Э?
— Ты ведь знал, что Игнасио воспитанник Сизифа?
— Что-то такое слышал, но… постой-ка, он тут причем?
— Диего, к сожалению, орден давно стал представлять собой скопище гадюк, интригующих за власть. Я понятия не имею, как так вышло, и для меня вчерашний день стал днем открытий.
— Конкретнее! Рауль, прошу! — я сгорал от нетерпения.
— Джордж вывел Сизифа и его гнилую политику на чистую воду. Оказалось, наш председатель только и грезил властью и его не останавливали ни законы ордена, ни нормы морали. Испугавшись огласки, Сизиф так понервничал, что схлопотал сердечный приступ.
 
— Ничего не понимаю. Не темни, Учитель!
— Я начал с самого начала, — Рауль откинул косу, — Но можно и в лоб. У Сократа был сын.