Дикарка у варваров. Песнь Сумерек (СИ)

— Хочешь сказать, я смогу связаться с ними? — выпалила я. — Сообщить, что со мной всё в порядке?
— Я говорил тьяньши, что быстро от привычки перебивать ты не отучишься, и просил не упоминать это среди условий, при которых Вэй останется твоим старшим братом, — покачал головой Фа Хи. — Но Мудрейший не послушал.
— Ты говорил с… тьяньши? — удивилась я. — Когда?
— Когда он пытался назвать твоим старшим братом Сяо Ци. Итак, медитация…
— Этой ночью? — уточнила я. — Телепатически? А я-то злилась, что ты не сказал ни слова в защиту Вэя! Значит, по твоей просьбе тьяньши всё же оставил меня под его опекой? Спасибо!
— Перебьёшь меня ещё раз, будешь стоять в позе всадника всю следующую ночь, — не меняя тембра голоса заявил Фа Хи. — Я посоветовал оставить тебя под опекой Вэя потому что он кажется единственным, кто в состоянии с тобой совладать, не прибегая к угрозам. И мне стало жаль Сяо Ци. Неделя твоим гэгэ — и разум несчастного не удалось бы восстановить никакими исцеляющими практиками. Следуй за мной, — и заложив руки за спину, направился к храму.
Я засеменила следом, с трудом удерживаясь, чтобы не спросить, насколько серьёзными были угрозы тьяньши разъединить нас с Вэем в случае моих проступков. Остановившись у стены храма, Фа Хи кивнул на темневшую посреди двора курильницу.
— Представь рядом с ней своих родителей. Представь, они зовут тебя, чтобы обнять после долгой разлуки.
Я посмотрела на курильницу и вздохнула. Если бы родители действительно оказались здесь, папа наверняка бы попытался определить возраст «этой штуки» и захотел знать имя мастера. А мама восхитилась бы резьбой, сокрушаясь, что современные умельцы разучились создавать такие красивые вещи. А потом оба повернулись бы ко мне… Я почти услышала голос матери:
— Солнышко, посмотри, какая красота! — и почувствовала, как к горлу подступают слёзы.
— А теперь закрой глаза и иди. Коснись головы дракона, — раздался рядом тихий голос Фа Хи.
Я смежила веки и, не обращая внимания на сорвавшиеся с ресниц слезинки, двинулась вперёд. Шла наугад, даже не пытаясь держать линию. Перед глазами так и стояли смеющиеся лица родителей, продолжавших осматривать курильницу. Вот папа остановился перед головой дракона и повернулся ко мне.
— Смотри, какой у него грозный вид! Хочешь, погладить? Может, подобреет?
Я протянула руку и, коснувшись, холодной поверхности, распахнула глаза. Передо мной — курильница, моя ладонь — на голове дракона.
— Так я и думал, — ко мне подошёл Фа Хи. — Твоему духу нужно направление, но до сих пор я искал его не там, где следовало. Иди за мной.
Я молча смахнула слёзы и, не оглядываясь, поспешила за Фа Хи.
Вэй объяснял, что даосы всегда строили монастыри в недоступных лесистых горах — не только из соображений безопасности, но и из желания отделиться от остального мира и как можно больше приблизиться к небесам. Монастырские кумирни и храмы «разбрасывались» по склонам, так что иногда путь от одного к другому занимал весь день. Монастырь, в который попала я, был, по словам Вэя, одним из самых крупных, но до сих пор я не заходила дальше озера, в которое прыгнула прошлой ночью. Место, куда Фа Хи привёл меня сейчас, явно не было указано в туристических путеводителях. Небо уже светлело, когда мы начали подниматься по узкой и извилистой, точно тело змеи, лестнице, а дойдя до верха, я восторженно ахнула. Широкая площадка выходила к… облакам! Они клубились у невысокой фигурной ограды, словно гигантские хлопья ваты. Подлетев к краю, я погрузила руку в невесомую белизну и, сияя, повернулась к Фа Хи.
— Это так невероятно! Как высоко мы над уровнем моря?
— Какое это имеет значение? Это — Храм Далеко Простирающихся Небес, мало кто сюда приходит. Я буду ждать тебя здесь каждое утро.
— Для… чего?
— Для медитации и духовного самосовершенствования. Твой дух действительно очень сильный — я вновь убедился в этом только что. И теперь я знаю, как помочь тебе управлять им. Будешь следовать моим указаниям — сможешь отправить сознание в твою реальность и поговорить с родителями.
 
— Правда? — прошептала я.
— Обещаю.
Я кивнула, но тут же озадаченно посмотрела на ведущую вниз лестницу.
— Мне приходить сюда до или после глотания солнца?
— Вместо. И я поговорю с братом Пенгфеем, чтобы ты приходила сюда и вместо чтения молитв.
— Серьёзно? — я даже подпрыгнула от радости. — Думаешь, он меня отпустит?
— Думаю, поблагодарит за то, что тебя забираю, — Фа Хи указал на свёрнутые циновки, сложенные в углу. — Начнём.
Послушно расстелив циновки, я брякнулась на свою и довольно покосилась на Фа Хи.
— Знаешь, иногда я по-настоящему рада, что именно ты — мой шифу.
— Иногда я думаю, Небо меня не взлюбило, посылая учеников вроде тебя.
— Может, тогда не так уж оно объективно и справедливо, как вы учите? — пожала я плечами.
Фа Хи ничего не ответил, просто опустился на циновку рядом со мной и распорядился:
— Закрой глаза.
Но, прежде чем смежить веки, я успела заметить пробежавшую по его губам улыбку.
  
Глава 6
 
— Двадцать — девятнадцать! «Крадущиеся тигры» побеждают! — мой голос на мгновение перекрыл свист воздуха и позвякивание монеток, падающих на каменные плиты.
— Не радуйся победе прежде, чем она одержана, мей мей! — мимо вихрем пронёсся раскрасневшийся Вэй. — Одно очко ничего не значит!
Мы играли в игру, похожую на баскетбол. Только вместо колец с корзинами — два вертикально подвешенных медных диска с квадратными отверстиями, в середине которых — маленькие колокольчики. Вместо мяча — монетки. Звон от попавшей в колокольчик монетки — очко. Надпись на дисках гласит: «Медь звенит — счастливое предзнаменование!». Если попасть монеткой по колокольчику с определённого расстояния, обретёшь много счастья — раньше таким образом здесь развлекались верующие во время Праздника Весны. Но теперь, когда монастырь стал закрытым для посетителей, диски использовали для тренировки меткости у адептов. Мне пришло в голову сделать из монотонного метания монеток в отверстия командную игру, и идею поддержали все, даже мастер Пенгфей. Но теперь попасть в отверстие было гораздо сложнее, ведь каждое «защищалось» соперничающей командой, являвшей чудеса ловкости, лишь бы не допустить противника к своему колокольчику. Первые команды я окрестила «Крадущиеся тигры» и «Затаившиеся драконы». После появились «Боевые лилии», «Серые журавли», «Глотающие нефрит»… С первой игры я была «Крадущимся тигром», а Вэй, на спор вызвавшийся победить меня в предложенной мною же игре, перешёл к «Затаившимся драконам» и так там и остался. В той игре победили «Драконы» — ужасное пятно на репутации «Тигров». Потом победа переходила от команды к команде, но Вэй уверял, что «Драконы» выигрывали чаще.
— Юй Лу, справа!
Окрик Киу заставил обернуться — как раз вовремя, чтобы отбить атаку Фенга. Но воспользовавшийся тем, что я отвлеклась, Лианг молнией бросился к «нашему» диску и метнул монетку. Звон колокольчика и ликующий голос Вэя:
— Одно очко, росинка! — он потряс в воздухе указательным пальцем.
— Ну уж нет! — увернувшись от их «защиты», я крутанулась в воздухе винтом и, пролетев мимо гэгэ, швырнула монетку. — Двадцать одно!
Звон колокольчика, за которым последовал разочарованный вопль Вэя — двадцать одно очко было максимальным счётом.
— Не расстраивайся, брат, — Сяо Ци хлопнул Вэя по плечу и, подмигнув мне, добавил:
— Что же делать, если мы сильнее?
Вэй оттолкнул руку приятеля и под общий смех сделал вид, что погнался за ним, но вместо этого подскочил ко мне и, воспользовавшись элементом неожиданности, бросил монетку мне за шиворот.
— Двадцать два! — и, хохоча, унёсся прочь.
— Это не считается!
Возмутившись, я собралась рвануться следом, но Киу удержала меня за рукав и, хитро улыбаясь, протянула монетку.
— Сегодня ведь тренировка на колодцах? Вот и вернёшь долг.