Мефистон. Кровь Сангвиния

Антрос продолжал падать, пока вокруг него формировалась воронка из синего огня. Мгновениями позже он больно ударился о землю.
Исчезли цвета, погасло пламя, и лексиканий вновь оказался на дороге цвета кости.
Зин и Бреннус наблюдали за ним с ужасом, держась поодаль. Рядом с ним тлели изувеченные и опаленные останки Зорамбуса.
Антрос сел и почувствовал, как что-то хрупкое накрыло его лицо. Он протянул руку и смахнул с кожи смрадный пепел своих собственных сгоревших волос. Посмотрел на свои доспехи: они обгорели и почернели. Струйки дыма поднимались от его перчаток, как будто он сжимал горячие угли. Антрос огляделся в поисках Мефистона, но не нашел его. В аббатстве все еще бушевала битва; мистическое пламя омывало развалины, отчего окаменевшие кости казались серебристыми, словно поверхность луны.
— Ты ранен? — спросил Зин, собравшись с духом, и шагнул к нему.
Антрос с трудом поднялся и стряхнул пыль с брони. Он провел ладонью по голове и обнаружил лишь обгоревшую щетину на месте густых прядей. Лексиканий потряс головой и ощупал лицо — ран не было.
— Я цел, — ответил он, бросив взгляд на обугленные останки Питера Зорамбуса.
— Ты стал святым пламенем, — ахнул исповедник, подбежав к нему. Его широкое лицо тряслось от возбуждения. — Свет Бога-Императора воссиял в тебе, и ты поверг, — он плюнул на обугленные останки, — этого грязного еретика.
— Пламя поглощало тебя, — дрожащим голосом прошептал пресвитер Бреннус.
Антрос снова потряс головой, все еще видя перед глазами образы демонов.
— У меня не было выбора, — сказал он себе, глядя на луну и ожидая, что уродливые твари выпрыгнут из теней. Вокруг не было ничего, кроме орлиных клеток вдоль дороги да призрачных теней Кающихся Древ, нависших над ущельем, но он чувствовал, что пересек некую незримую черту и связал свою душу с созданиями, которых увидел.
Зин посмотрел мимо него на бойню, все еще бушевавшую за разбитыми воротами. Вспышки пламени освещали ее, открывая жуткие сцены битвы; до них доносились вопли гибнущих рыцарей. Но ярость огня утихала, как и крики. Битва заканчивалась, и потому Антрос махнул Зину, приказывая следовать за ним. Так, подняв Бреннуса, они направились обратно к воротам.
К тому времени, как они вошли в аббатство, бой уже завершился. Всюду лежали трупы в белых доспехах, изуродованные невероятным жаром до неузнаваемости. В воздухе летали клубы пепла и дыма, космодесантники шли по площади, разыскивая свое оружие, но более не стреляли из болтеров — если они находили еще живого рыцаря, то звали библиария, чтобы прикончить врага.
Услышав звук шагов Антроса, Рацел обернулся. Советник был невредим, а на лице его было все то же выражение сдержанного пренебрежения. Увидев опаленные доспехи Луция и его обугленные клочковатые волосы, Рацел приподнял бровь, опершись на силовой меч.
— Что с тобой случилось?
Мой господин, — скривился Антрос, — у меня не было выбора.
— Не было выбора? — нахмурился Рацел.
Мефистон шагнул к ним сквозь смог, оставляя за собой след из дыма и искр. Лицо его было спокойным, но в глазах Луций увидел отголоски ярости, овладевшей старшим библиарием на Термин.
— Лексиканий Антрос более усердно подошел к изучению книг, чем мы думали, — сказал Властелин Смерти, опустив остывающий меч.
— Простите, мой господин, — ответил Луций, склонив голову. — Если бы я не поступил так, жрецы погибли бы. Я должен был…
— Должен был — что? — перебил его Мефистон. — Лексиканий, ты едва не преподнес свою душу врагам на блюде. — Антрос увидел жуткую тень гнева на мертвенном лице старшего библиария. — Представь, каким щедрым даром для них ты стал бы! — Он указал на жрецов. — Спасая две души, ты рисковал множеством. Помни, кто ты, лексиканий. Помни, почему ты опасен.
Антрос вспомнил скалящихся демонов и только тогда осознал весь ужас того, что едва не произошло.
Он открыл рот, желая просить прощения, но его перебил пресвитер, ошеломленно взиравший на открывшуюся ему картину бойни.
— Мы должны сообщить обо всем архикардиналу Дравусу, — прошептал Бреннус. — Эти… эти создания, которых вы убили, не были Принцем.
 
— Да, — согласился Мефистон, — не были. И колдун, способный сотворить столь грозные подобия себя, не станет легкой добычей. — Он посмотрел на хмурого духовника. — Но почему ты думаешь, что он отправится за архикардиналом?
— Дравус — последняя надежда планеты, — заявил Бреннус, глядя в землю под своими ногами. — Он отозвал всех, кто еще верен ему, в Лабиринт. Кроме Детей Обета, там целые полки Астра Милитарум и братья-ополченцы, собравшиеся за стенами Мормоты. — Он почесал исцарапанную голову и встревоженно огляделся, будто ожидая, что из-за угла выпрыгнет Питер Зорамбус и зарежет его. — Но Извечный Принц поклялся «просветить» их, обратив в свою богохульную религию. Он поклялся повергнуть врата Лабиринта.
— Значит, мы должны приготовиться и устроить ему достойную встречу. Ты сможешь отвести нас туда?
Жрец, все еще не желавший смотреть на Мефистона, медленно кивнул.
  
Глава 13
 
Мормота, Дивинус Прим
Они с грохотом летели над равнинами, оставляя за собой воющие потоки пыли, вздымавшиеся до самых вершин Кающихся Древ. Среди имущества церкви нашлись удивительно мощные машины. Теперь, когда рассвет омыл блеклую землю россыпями красно-золотых пятен, Антрос уже видел цель, проступающую в мареве. Он сидел пригнувшись в одном из обнаруженных в аббатстве скифов с носами в форме орлов. То были творения былых времен, причудливые конструкции из железа и меди. Никто не ждал, что они будут еще в рабочем состоянии, но, похоже, экклезиархи бережно заботились о машинах как о реликвиях. Под низкий и звучный рев двигателей лодки несли Кровавых Ангелов к пункту назначения, паря в нескольких метрах над землей и оставляя за собой клубы поднятой пыли.
Рядом с Антросом сидел Рацел, не сводивший глаз с мчавшего впереди транспорта Мефистона. Сзади на полу лежали священнослужители, крепко державшиеся за релинги. Возле них стояли капитан Ватрен и несколько других космодесантников, широко расставив ноги так, чтобы не потерять равновесие при рывках. Болтеры они держали наготове, направляя их на проносившиеся мимо силуэты.
Мормота была построена из таких же костей, что и аббатство, но в теплом золотистом свете восходящего солнца лексиканий увидел, что столица Дивинуса Прим возведена с куда большим размахом. Весь город был обнесен круглой стеной-куртиной, вздымавшейся на десятки метров. На ней расположились огневые точки с орудиями и ракетными установками. Также Антрос разглядел на стенах очертания солдат, несущих знамена с символом планеты — крылатой рукоятью меча — и геральдикой Адептус Министорум.
Отличало Мормоту от аббатства и то, что она осталась невредимой. Обесцвеченные стены казались столь же зловещими и прекрасными, как Кающиеся Древа, а их изогнутые костяные зубцы тянулись к облакам, будто когти. Широкие мощеные дороги сходились к городу с нескольких сторон, и все они были заполнены беженцами и усталыми солдатами. Никто не обращал внимания на проносившиеся мимо и вздымающие клубы меловой пыли скифы. Колонны выживших шагали дальше, склонив головы; люди тащили за собой скудные пожитки и волокли выживших на наспех сколоченных носилках. Вокруг, шатаясь и раскачиваясь, сновали хрупкие сервиторы, везущие поврежденное оборудование и трупы тех, кто не пережил путешествие. Зрелище было угнетающим. Антрос начал понимать размах бедствия, обрушившегося на Дивинус Прим.
Он видел тысячи обездоленных людей, бредущих по дорогам, словно угрюмые процессии, протянувшиеся до самого горизонта. На кворуме Эмпиррик, слушая, как его братья пренебрежительно говорят о войнах в секторе, он воспринимал все иначе; но теперь, когда он был здесь и видел последствия… Среди беженцев были и жрецы, и семьи обычных граждан Империума, ищущих спасения. Старцы со впалыми щеками хромали, припадая на обмотанные бинтами ноги, матери прижимали к себе мучимых лихорадкой младенцев. Все они смотрели на стены одинаковым потерянным взглядом, помня лишь о том, что им нужно идти дальше. Не все они доберутся до цели, понял Луций, увидев лежавших вдоль дорог бедолаг: они успели издалека увидеть столицу, но умерли от истощения, так и не дойдя до нее.