Пока светит Пламя (СИ)

Кати круглыми глазами уставилась на брата Марка и осторожно уточнила:
− То есть, вы хотите сказать, что не сами совершили наше единение?
− Я хочу сказать, что нечто, подобное единению, совершила ты. И, Кати, там были не просто мысли и чувства, как обычно. Мне показалось, что на короткий миг открылись две двери, соединились два сосуда, наполненные Светом Пламени.
Кати ошарашено помотала головой. Нет, она, конечно, вспомнила свою глупую выходку у постели больного, и точно наяву ощутила, как стало нехорошо после неприятного видения. Но она думала, что виной ее тогдашнего состояния была усталость, а Марк просто как-то умудрился зачерпнуть ее чувства.
− Ух, ты, − теперь уже потрясенно пробормотала она. — А, может, показалось, и на самом деле вы все сделали самостоятельно?
− Может. − Наставник снова взволнованно откинул пятерней волосы со лба, и Кати мимолетно подумала, что ей очень нравится, как он это делает. − А если нет? Ты понимаешь, что это может означать?
Она почувствовала, как сперло дыхание. То ли от страха, то ли от восторга. И прошептала:
− То есть, вы хотите сказать… я что, маг?
− Всё может быть. Ваше генеалогическое древо вполне к этому располагает. И в тебе, и в Бенедикте могут дремать огромные силы! Да, и мы же, кажется, договорились на "ты"?
Кати кивнула потрясенно, а потом задумчиво нахмурилась:
− Но… я никогда, вот совсем никогда не чувствовала в себе ничего подобного!
− Это еще ничего не значит! Свет Пламени мог пробудить в тебе скрытую силу, как делал это со многими до тебя. Мы, маги, рождаемся обычными людьми, а после, в какой-то особенный момент, в нас начинает просыпаться истинная сущность. И, чем ближе к Источнику, тем раньше магия дает о себе знать.
− И как же выяснить точно? — Кати усердно принялась вспоминать, не случалось ли с ней еще чего необычного, но так ни до чего не додумалась.
− А, помнишь, ты еще сама пожелала изучать магию? − Марк покосился на подопечную. — И это я тоже считаю подтверждением своих соображений. Обычные люди дара опасаются.
Кати тихонько вздохнула. Ну не рассказывать же ему, что тот поступок был вызван желанием еще раз встретиться. А потом новая мысль пришла ей в голову. Огорошила, заставляя ухватить брата Марка за руку и испытующе заглянуть в глаза:
− Я что же, когда-нибудь смогу стать крачкой?
− Все маги, так или иначе, ими становятся.
− Птицами?!
− Нет, что ты, − наставник тихо рассмеялся. — Такие способности уже давно никому не под силу. Крачками мы по традиции называем любых служителей церкви, одаренных магией.
− А-а, − слегка разочарованно протянула Кати, а Марк поднес ее руку к губам:
− Попробуем снова разбудить твои силы. Обещаю, что тебе понравится.
Мягко поцеловал дрогнувшее запястье, а когда из коридора донесся стук чьих-то приближающихся шагов, легко спрыгнул со стола.
  
Глава 8
 
Кати сидела на покосившейся скамейке внутреннего двора нового дома и, задумчиво колупая облезающий нос, смотрела вдаль. На горизонте живописно белел парусник, но Кати его не замечала − думами она все еще не вернулась из пыльной гардеробной хоррхолского Храма. По лицу ее блуждала загадочная улыбка, а пальцы − нет-нет, да касались запястья, точно пытаясь снова вернуть ощущение поцелуя Марка.
И, что уж греха таить, Кати до сих пор досадовала, что их разговор был так некстати прерван. Услышав, что кто-то идет, она тогда мухой слетела со стола и принялась сосредоточенно поправлять вешалки, не решаясь поднять глаза на служителя. Нарушила их уединение ни кто иной, как Мадлена, отправившаяся искать запропастившуюся племянницу.
− Я ведь так и знала, что она заблудится, − скорее для острастки возмущалась тетушка, сияя глазами на служителя, − и, слава Пламени, что вы, наставник, оказались столь любезны…
Кати не слишком прислушивалась к ее щебетанию, в смятении думая, как поступить − вежливо попрощаться и уйти, или все же дождаться, что еще скажет наставник? Не мог же этот важный разговор с магией и поцелуями так вот просто оборваться?
 
Дело решила все та же Мадлена − настойчиво подтолкнула племянницу к выходу, намекнув, что работы у той еще непочатый край. Выходя из гардеробной, Кати бросила вопросительный взгляд на Марка, но тот просто улыбнулся и кивнул на прощание. Больше она его не видела − таскать корзины ей не дали, а усадили доделывать штопку. В полдень гладильщицы закончили работу и поели в трапезной, всё на том же заднем дворе. После обеда Харты распрощались с дамами кофрадии, взяли экипаж, и Мадлена, приказав кучеру сделать крюк по городу, высадила племянницу у нового дома.
Бенедикт к тому времени уже справился с переездом, вещи разнесли по комнатам, а две нанятые служанки как раз заканчивали развешивать одежду. Кати остался только баул с личными безделушками да бумагами. Она огляделась и счастливо вздохнула − братец просьбы ее не забыл и комнату определил ту самую, солнечную и уютную. На вопрос "где мистер Харт?" экономка сообщила, что тот отъехал по делам и незнамо когда будет.
Кати зевнула, подумала, что баул вполне может подождать, и решила погреться на солнышке. И вот теперь сидела на заднем дворе, блаженно щурясь на блестевшую водную гладь.
− Эй! — прогнал раздумья тонкий голос, и под ноги Кати шлепнулся гладенький камушек, из тех, что разноцветной галькой усыпают пляж. Она обернулась и встретилась взглядом с глазами-пуговками недавней замарашки, охотницы за Женевьевиными пирогами.
− Тебе чего? − не слишком любезно бросила Кати, недовольная, что ее вырвали из мечтаний.
− Я тут… — сидевшая на заборе Юльке посопела, шмыгнула носом и стала решительно спускаться. Спрыгнула на землю и уставилась исподлобья:
− Я по делу. Вот.
− Какому?
− Меня же обещали на работу взять, − Юльке тонким пальчиком почесала всклокоченное темя, − вот я и подумала: а чего откладывать?
− Да? − Кати удивленно вскинула брови: − Что-то я такого разговора не припомню.
− Так… господин велели же приходить…
Кати покусала губы и снова оглядела девчонку с головы до ног. И на кой, интересно, далась им эта замарашка? С другой стороны, было бы очень заманчиво держать кого-то на посылках − в Тумаллане родители жили экономно, и Кати вдоволь набегалась по лавкам. Да и девчонка вроде забавная, ну, если, допустим, ее отмыть…
− А что ты умеешь делать? − полюбопытствовала Кати.
− Всё. − Юльке важно кивнула. − И погладить могу, и заштопать. А еще, − чумазая мордочка хитро скривилась, − я знаю, где можно купить подешевле, продать подороже, да и вообще… многих купчин знаю.
− Лет тебе сколько? И где живешь?
− Осенью тринадцать будет. А живу… − Юльке загадочно улыбнулась: − Я, как ветер. Где придется, там и заночую. Но это не навсегда! Вот вернется папка…
− Ты ведь говорила, что сирота, − Кати вспомнила душераздирающую сцену с заламыванием рук в коридоре черного хода.
− Так я не знаю толком, жив он или нет. — Юльке горестно вздохнула и, дернув с куста ягоду кизила, отправила в рот. − Я ведь даже в приюте жила, давно правда. А папка, может, и плавает где-то. Он, между прочим, знаменитый пират.
И умолкла, выжидающе косясь из-под длинных ресниц на Кати.
− Ну-ну… — насмешливо протянула та и тоже сорвала пресную на вкус ягодку.
− Не веришь? Ладно, − легко согласилась Юльке. − Мне б работу.
− Подожди здесь. — Кати, наконец, решилась и пошла в дом, разыскивать Женевьеву.
 
Услышав распоряжение молодой хозяйки взять девчонку в прислуги, экономка возвела глаза к потолку и принялась пророчить страшные ужасы, неминуемо грозящие дому с приходом «наглючей оборванки». В конце концов, Кати надоело слушать причитания, и она резко приказала толстухе найти новой служанке подходящий угол. Женевьева обиженно поджала губы, но неожиданно послушалась. Кати, вдохновленная победой, приосанилась а затем, услышав звук подъезжающей повозки, поспешила на крыльцо.