Сказка северных ветров (СИ)

Горькая ухмылка страшно смотрелась на заострившихся чертах лица Эрдлига. Сквозь его облик словно проступал кто-то другой. Кто-то, кого удавалось держать на цепи много лет. Кто-то, кто мог вот-вот сорваться.
Подняв потемневшие глаза, зрачки в которых по-звериному вытянулись, взгляд во взгляд, он посмотрел в зелёные глаза Рэйлифа.
— Поэтому я и хотел, чтобы ты вынес ему приговор, — страшные по сути своей слова тяжёлыми камнями упали в тишину зимних сумерек.
— Я не узнаю тебя, — с тяжестью на сердце признал Лорд, отнимая руку от брата, словно тот превратился в зверьё с противоположного берега Шерла.
— Я сам себя не узнаю, брат, — едва слышно прошептал тот, пряча лицо в ладонях.
— Уезжай, — скрепя сердце произнёс Рэйлиф. — Если не можешь взять себя в руки, уезжай как можно дальше. — Заметив опасный проблеск решимости в глазах Эрдлига, сурово добавил: — я запрещаю тебе приближаться к Дальней Заставе. Запрещаю даже пытаться причинить вред Истару или Иньярре. Своими или чужими руками. Общая кровь в наших венах не остановит меня, если мне придётся изгнать тебя.
  
Глава 13
 
Молчание Истара замораживало встревоженную Иньярру сильнее, чем колкие снежинки, мелкой крошкой сыплющиеся в лицо. Стремительно темнеющее беспросветно серое небо, затянутое низкими тучами, оптимизма не добавляло. Ехать на одном коне с мужчиной, настроение которого было темнее вод Шерла, оказалось сомнительным удовольствием. Напряжение, витающее между ними, делало возвращение домой куда более мрачным, нежели поездку в замок Рэйлифа.
Когда очередной порыв ветра сорвал с головы Ярры капюшон, она не сдержалась и, поправляя его, через плечо посмотрела на Истара.
— Что-то не так? — То, с каким вызовом прозвучала брошенная фраза, не понравилось ей самой, поэтому, она поспешно спросила иначе: — Лорд-Оборотень ясно дал понять, что более не вмешается в наши отношения, так чем ты недоволен?
Сжавший губы в тонкую линию, Истар был явно не намерен отвечать на расспросы знахарки. Но, когда она накрыла его руку, сжимающую поводья, недовольно процедил, едва сдерживаясь, чтобы не зарычать:
— Ты пахнешь им.
— Лордом-Оборотнем? — недоуменно вскинула бровь Ярра, и тут же непонимающе нахмурилась.
— Его братом, — зло бросил мужчина, и она вдруг услышала рокочущее рычание, угрозой зародившееся в его груди.
Лишь на миг на её лице промелькнула тень досады. И, слава богам, Истар не заметил этого, смотря поверх её макушки на заснеженную дорогу. Ярра предпочла бы, чтобы он не знал о том, как она столкнулась с братом Лорда в слабо освещённом коридоре. Она предпочла бы оставить всё только между собой и Эрдлигом, ведь и без того слишком многое за слишком короткий срок пришлось пережить им с Истаром, чтобы позволить ещё и этому осложнить их отношения. Но его нюх разрушил иллюзию покоя.
— Он был не в себе, — передёрнула плечами Иньярра, на что Истар лишь хмыкнул ей в макушку. — Мы столкнулись в коридоре, когда я шла к тебе после разговора с Лордом-Оборотнем. У него был нездоровый вид, — на этих словах руки пограничника столь резко сомкнулись на тонкой талии стальным кольцом, что Ярра невольно испугалась. — Впрочем, полагаю, Лорд Рэйлиф позаботится о том, чтобы подобные встречи не повторились.
— Наивная чужачка, ты так ничего и не поняла, — мрачно усмехнулся он, прежде чем рывком прижать её тесней к себе и, задрав подол юбки, проникнуть под слои ткани рукой.
Ошарашенная и напуганная таким поведением, Ярра не понимала, что нашло на Истара. Она попыталась оттолкнуть руку, поднимающуюся по ноге вверх, но с таким же успехом, могла бы побороться с каменным монолитом. Не выдержав, она потянула поводья, отчего конь под ними нервно дернул мордой, останавливаясь. Чувствуя, как мужчина опустил ладонь на низ её живота, она начала злиться.
— Истар, не сейчас, — явное раздражение в голосе звенело натянутой струной. — Прекрати.
 
Конь под ними заволновался, когда Истар тихо угрожающе спросил:
— Может, ты хочешь вернуться к нему? Жить в замке? — каждое слово било наотмашь. Впервые за всё то время, что они знали друг друга, он был несправедлив, но ничего не мог с собой поделать, так как ревность и собственнические инстинкты взяли вверх над сознанием. — Он смотрел на тебя так, как не смел смотреть. Смотрел так, словно хотел назвать своей Луной, — продолжал гневаться пограничник, не давая ей шелохнуться. — Я был там, и мне понятна его ярость и желание избавиться от меня, ведь тогда он смог бы оказаться подле тебя. Смог бы заполучить тебя. У него появилась бы эта призрачная надежда, что пьянит не хуже крепкого сладкого вина.
Неожиданно разжав тиски объятий, он спрыгнул с коня, а через миг вытащил из седла девушку.
Остановка у края леса в слишком быстро опускающихся на землю зимних сумерках, да и сам разговор были неприятны Иньярре. Она предпочла бы поскорее оказаться у камина в своём тёплом доме с кружкой травяного чая в руках. Но вместо этого, не отводя глаз, открыто смотрела на Истара, которого впервые видела таким. Постепенно, в ней закипала злость, которую прекрасно чуял взбесившийся волк внутри мужчины. Ни словом, ни делом она не дала Лорду усомниться в своём выборе. Ничем не ответила на сокрушительное признание Эрдлига, давящее недосказанностью оборванных фраз. И уж точно не заслужила столь возмутительного обращения от Истара.
Что брат Лорда-Оборотня, что Пограничник — кем эти двое видели её? Переходящим трофеем в каком-то нелепом и абсолютно диком соревновании? Самкой, за которую стоило вцепиться друг другу в глотку и драть её клыками до крови? Как бы там ни было, она понимала, что лучше расставить всё по местам с самого начала, чем тянуть на себе груз недопониманий.
Сделав шаг к мужчине, она с вызовом приподняла подбородок и колко заметила:
— Похоже, из всех вас, только Лорд Рэйлиф помнит об обещании позаботиться обо мне и о свободе выбора, данной мне.
— Свободе? — глухо переспросил Истар, прежде чем толкнуть Ярру к ближайшему дереву, впечатывая в него своим телом. Нависая над ней, он сверкал янтарём звериных глаз. — Разве я не дал тебе её? — с обманчивым спокойствием спросил он. — Кто просил тебя звать меня там на заставе? Кто просил привязывать своей кровью?
Воспоминания о залитом кровью Истаре, найденном после Прорыва, болезненно кольнули сердце знахарки. Мысленно возвращаясь к тому моменту, когда испытала леденящий душу страх потерять его, она вдруг осознала, что злость и раздражение истаяли, будто их и не было. Подняв руку, она коснулась его щеки. Отросшая щетина кольнула кожу. А в следующий миг, поймав горящий, полу вменяемый взгляд, Ярра сама потянулась к Истару. Но едва успела преодолеть половину расстояния разделяющего их, как он жадно накрыл её губы поцелуем, запуская пальцы в огненные волосы. Ему, словно воздух, необходимо было чувствовать себя нужным, чувствовать, что она ни о чём не жалеет. Но вина, грызшая изнутри, заставляла волка дурить.
Если бы у него хватило сил объяснить всё это Иньярре, она бы поняла. Она не была бы так испугана и взволнованная, когда он задрал подол её юбок и, подхватив за бёдра, сильнее прижал к широкому стволу старого дуба. Цепляясь за широкие плечи и моля всех богов, чтобы никому в голову не пришло в этот вечер ехать по этой же дороге, она отклонила голову в бок, подставляя шею горячим, ищущим губам, и приглушенно ахнула, когда он проник в неё резким толчком.
 
Потерявший голову посреди дороги, Истар выпускал раздражение и злость через жалящие укусы, глубокие ритмичные толчки, иступленные поцелуи и грубые ласки. Под его напором Ярра очень быстро сдалась, загоревшись от неистовой страсти, вспыхнувшей во всегда спокойном Пограничнике. А ему было необходимо чувствовать её своей, ощущать, как податливое гибкое тело пылко отзывается на каждое прикосновение, слышать своё имя, стоном срывающееся с приоткрытых губ. Ибо только эти простые инстинктивные реакции дарили ему покой, и заставляли волка сыто свернуться внутри.