Куплю твою любовь (СИ)

Пусть сделает хотя бы что-то! Подаст знак, что я ему не безразлична, что ему на меня не наплевать.
Но ничего не происходит.
Абсолютно.
Самолет готов к отлету. Компактный, частный джет премиум класса.
Адвокат зарабатывает до неприличия много, если может себе позволить настолько дорогую игрушку с личным пилотом и стюардессой, которая планирует забраться на его колени в момент, когда я врываюсь в салон, полная негодования.
— Ты тоже мне врал! — заявляю я.
— Пошла вон, — отсылает миленькую грудастую стюардессу Адвокат и невозмутимо застегивает ширинку. — Ты рано вернулась, Марианна. Час на дорогу туда, полчаса на посещение друзей, час на дорогу обратно. Я ждал тебя не раньше, чем через часа три, потому что знал — полчаса на дружеский треп тебе будет мало.
— Вот только не говори, что ты не знал о дружбе Бекетова и семьи Сабуровых! Я увидела там… его! Он жив!
— Как интересно, — подливает себе шампанского. — Тогда почему ты здесь?
— Потому что мне все лгали. Обманывали. Держали в неведении, взаперти, делали из меня дуру. И ты… Ты тоже! Ты уволен! Выметайся из самолета.
Адвокат салютует мне бокалом с шампанским. Терпеть не могу самодовольную улыбку на его лице, которой он меня награждает!
— Уволить ты меня можешь. Но выгнать с самолета, который принадлежит мне, это уже за гранью фантастики! С этим ты погорячилась. Так что если я уволен, покинь борт немедленно. И не забывай, что охрана тоже нанята мной лично, а с тобой я ребят отправил исключительно из интересов сохранности жизни денежного клиента. Но если ты не мой клиент, мне плевать, что с тобой станет, — улыбается он.
Его слова производят эффект, будто мне за шиворот закинули ведерко льда. Остываю мгновенно.
Оседаю на мягкий диван, который по комфорту ничем не уступает дивану отеля. Если бы не беременность, рухнула на него, а так присела немного неуклюже.
— Я так понимаю, ты хочешь подумать.
— Молчи, Лев. Я не знаю, что мне делать.
Складываю ладони на животе, в этот момент двойня начинает толкаться активно, вызывая приступ слез.
Глеб так смотрел на мой живот, как будто не верил, что я по-настоящему беременна.
Я ждала его прикосновений и тепла, мечтала о моменте, когда он опустит ладонь на беременный животик, почувствует все то, что чувствую я в одиночку, и поймет…
В итоге ничего. Я жила во лжи.
Просто плачу.
Я реву, Адвокат пьет шампанское, посвистывая себе под нос, как будто издевается:
— O, du lieber Augustin, Augustin, Augustin! O, du lieber Augustin, alles ist hin.
Как мне хочется его за это прибить. Жестоко расправиться, потому что его издевательские песенки делают еще больнее и дают понять: всем плевать, что у меня на душе. Пле-вать.
Посвистывания прерываются звонком моего телефона. Пять минут назад я молила, чтобы Глеб мне хотя бы позвонил, но сейчас просто не могу заставить себя даже поднести телефон к уху.
— У тебя звонит телефон. Ответишь? — спрашивает Адвокат.
— Нет, — отвечаю гундося. — Этот номер знаешь только ты и Глеб. Ты сидишь рядом, а Глеб…
Я все же вынимаю телефон из сумочки и засовываю в ведерко со льдом, залив шампанским.
— Это игристое вино стоило дороже, чем весь твой гардероб! — немедленно возмущается мужчина.
— Приплюсуй к счету за будущий месяц.
Я просто смотрю, как лопаются пузырьки шампанского. Мои мечты лопаются еще быстрее и кажутся такими же глупыми и недолговечными, как эти пузырьки! Кажется, это финал всего, думаю внезапно отрешенно и холодно.
— Мне нужен новый телефон.
— Будет. Возвращаемся обратно?
Вопрос повисает в воздухе.
Боже, я должна решить, что мне делать и как жить дальше с разбитым сердцем?!
— Предлагаешь улететь и жить, как я жила эти несколько месяцев? Мне надоело прятаться и сидеть взаперти. Я хочу жить нормальной жизнью, хочу гулять спокойно, без оглядки. Хочу общаться с друзьями. С нормальными друзьями, которых я завела себе сама, а не с теми, которых мне поднесли на блюдечке!
С яростью смотрю на мужчину, ведь кроме него больше и посмотреть не на кого!
 
— Хочешь моего совета? Но я финансовый эксперт, а не лайф-коуч.
— И не думала. Просто… Похоже, теперь все кончено. Бекетов сам по себе, я сама по себе.
— Все кошки гуляют сами по себе.
— Но я не хотела быть кошкой, — вздыхаю. — И теперь я тебе не доверяю! Ты тоже мне лгал!
— Когда все открылось, могу признаться, что я разговаривал с Бекетовым. Но прямо связаться с ним не мог, он всегда звонил мне сам. Да, он просил тебе ничего об этом не говорить. Я не знал ничего о том, где он находится и чем занимается.
— Он был жив, ты это знал! И ничего не сказал.
— Не сказал. Потому что это конфиденциальность клиента! Кто наймет меня, если перестав работать на человека, я растреплю все его секреты следующему клиенту?!
— Логично, — вздыхаю. — Это все, что я должна знать, или есть еще что-то?
— Самолет готов к отлету.
— Знаю.
— Тогда решай, куда мы полетим. Можешь в другом конце самолета решать, я пока верну стюардессу. Видела, какие у нее роскошные сиськи, а рот? Этот рот просто напрашивается на минет!
— Придется отложить встречу твоего члена с рабочим ртом. Я хочу отдохнуть с дороги, поэтому полетим в отель. Кстати, неприлично говорить со мной о таких вещах, я же девушка.
— Но ты даже не покраснела, — возражает Адвокат, передав пилоту приказ.
— Мне просто плевать на все, и я хочу снять это дурацкое платье! И туфли!
— Стриптиз за счет моего клиента? Я бы рад посмотреть, но ты пузата. Избавь мои глаза от этого! — прикрывает ладонью.
— Тогда пусть твой рабочий рот подаст мне чемодан. Хочу переодеться!
— Сейчас скажу. Если что, я буду там, — показывает пальцем на противоположный конец самолета.
Стюардесса появляется в ту же минуту и как ни в чем не бывало, достает мне чемодан и даже помогает расстегнуть тугой ремешок на левой туфельке. С облегчением скидываю все, что мне мешает, сковывает, держит в тисках, и забираюсь в большую, теплую пижаму.
Завернувшись в уютный кигуруми в виде единорога, даю волю слезам, пообещав себе, что сейчас поплачу совсем немного, а потом стану самой сильной и больше никогда не буду плакать из-за Бекетова.
  
Глава 21
 
Бекетов
Мари появилась и исчезла, как мираж. Так быстро и мимолетно, а меня словно размазало. Едва живой.
Варя поспешила следом за машиной, пытаясь сказать что-то Мари, но ей не удалось достучаться. Я знаю Мари. В таком состоянии до нее никто не сможет достучаться.
— Именно этого я и боялась, Бекетов! Все вылезло наружу и в самый неподходящий момент, — говорит Варя со слезами и смотрит на меня с укором и сожалением.
— Не надо смотреть на меня так, Варя.
— Я не хочу в этом участвовать. Больше ни одной секунды! Ни одной! Я вернусь в дом, наверняка мой малыш Глеб уже проснулся.
— Иди.
— Еще одно. Я не хочу видеть тебя, Бекетов, в стенах моего дома! — выплевывает Варя, как фурия.
— Варя, ты перегибаешь палку! — негромко говорит Ринат.
— Я не перегибаю, во мне говорит женская солидарность. Марианне уже рожать скоро, но твой друг до сих пор играет в прятки, как младенец сопливый, и втянул в эти дрязги нашу семью. Мне обидно, что меня назвали подлой лгуньей, по вине другого человека. Я даже не могу с Марианной объясниться и поговорить по-хорошему…
— По-хорошему не получится. Она сейчас никого не захочет слышать. Будет действовать. Такая уж она, — скриплю зубами. — Отвезешь меня, Ринат?
— Да, конечно. Варь, на минутку?
Друг отходит, чтобы поцеловать жену и говорит ей что-то тихим голосом, вытирая набежавшие слезы.
Все кругом в раздрае, у самого внутри живого места не осталось.
Мари такая красивая и ранимая с этим беременным животом, что даже дышать трудно.
— Погнали, — говорит Ринат, садясь за руль. — Куда?
— Обратно меня отвези. Нужно сделать несколько звонков, нанять проверенных людей. Ты же не можешь возить меня постоянно.