Художник Кошмаров (СИ)

Значит, оставалось лишь одно.
Хоть я ещё и не начал тренировки в активной медитации, кое-что в этом способе мне было более чем доступно.
Для усиления своих ударов практик должен был резким потоком высвободить свою ци в едином направлении. Риск был в том, что сбой концентрации мог дорого стоить конечности, по которой прошел бы такой поток.
Но что если мне просто высвобождать ци в нужном направлении, но без ускорения?
Я уже знал, что чем сильнее поток ци, тем его легче заметить, вплоть до чувствительности обычных людей.
Встав с земли, на которой я до этого сидел в позе медитации, я медленно пошел в сторону Раона и компании, попутно высвобождая всю заточенную в моем источнике ци и направляя её вперёд.
— Что ты делаешь, Хан? Обиделся на правду? — один из компании нашел моё приближении очень смешным. — Так на правду не обижаются!
В ответ на эти слова раздались несколько смешков, которые, впрочем, быстро начали затихать.
Концентрация моей ци вокруг них давно превысило природное значение, от чего они начали чувствовать неладное.
И чем ближе я приближался, тем быстрее росло их чувство настороженности.
Когда я приблизился к Раону, все они хранили могильную тишину, широкими глазами смотря прямо на меня.
Раон оказался чуть выше Хана, но прямо сейчас по его лицу он явно не чувствовал своего преимущества, нервно переминаясь на месте и бросая вокруг быстрые взгляды.
Я остановился прямо перед ними, смотря каждому из них в глаза, которые они поспешно отводили.
— Сестра Таймин ничуть не шутила, — мой сухой, лишенный всяких эмоций голос заставил всю четверку подпрыгнуть от неожиданности. — Я и впрямь пробудил свой источник ци и начал свой путь совершенствующегося. В следующий раз, если решите помешать нам совершенствоваться… подумайте ещё раз.
Больше не говоря ни слова, я развернулся и пошел прочь. Я не мог их ударить или как-то оскорбить, ведь в таком случае мне пришлось бы иметь дело с их родителями, а затем и всей деревней.
К счастью, моего давления было более чем достаточно, чтобы вышибить из их голов все глупые мысли.
Чуть помявшись и просительно посмотрев на ухмыляющуюся от развернувшегося перед ней представления Таймин четверка спешно побежала прочь.
— Это было так круто, младший брат! — громкий голос дочери старосты разорвал неловкую тишину. — Это Лиан тебе рассказала, как можно так использовать ци, или ты сам придумал?
— Сам, — коротко бросила змееглазка и на её лице без труда можно было прочесть гордость. — Он придумал это сам.
— А я ведь никогда так не пробовала, — загорелась новой идеей Таймин. — Так и знала, что я не зря сюда пришла.
«Конечно, ты знала. Ведь ты сама же всю эту ситуацию и разыграла».
Эта встреча естественно не могла обойтись без последствий.
Новость о пробуждении моего ядра ци в мгновение ока пролетела по всей деревне, от чего отношение местных ощутимо поменялось.
Взрослые жители Сгоревшего медведя смотрели на меня с недоумением и легким интересом, не в состоянии понять, как ко мне теперь относиться. С одной стороны, я был бродягой и за душой у меня ничего не было, с другой же в перспективе я должен был становиться лишь сильнее, что сделало бы меня выгодным женихом.
От взглядов некоторых мамаш мне становилось поистине не по себе. Они явно уже прикидывали, сколько риса я смогу собрать с поля и сколько риса придётся тратить на мой же корм.
Молодежь деревни, как и троица слуг на постоялом дворе, заняли нейтрально настороженную позицию. Моя связь с Таймин дико их раздражала, но наличие у меня неизвестной силы заставляло их осторожничать.
К сожалению, я прекрасно понимал, что долго это не продлится и рано или поздно они попробуют проверить меня на прочность.
Забавно было видеть опасение в глазах моих «друзей» по двору. Стоило мне появиться возле них, как они мгновенно замолкали и хранили гробовую тишину.
Также не было изменений отношений с Чао и Чангом, что было очень даже хорошо. Я не хотел в случае провала искать крышу над головой или и вовсе бежать из деревни.
 
Он даже не повысил мне количество работы, хоть и видел, что она дается мне намного легче и быстрее.
В итоге хоть выходка Таймин и принесла в мою жизнь ряд сложностей, но она отнюдь не стала чем-то непосильным.
Я же был полон решимости продолжить тренировки.
Как свою ближайшую цель я видел достижение седьмого уровня неофита и переход на этап претендента. Начиная с него, я уже имел неплохие шансы выжить и без деревни.
Учитывая, что в среднем, на достижение одного уровня я тратил около трёх недель, в самом минимальном случае я должен был находиться в этом месте около трёх месяцев.
И я готов был это сделать.
Однако, когда меня, остальных слуг и всю деревню разбудили дикие крики об убийстве, я понял, что слишком поспешил.
Когда же, выбежав наружу, мы увидели распятое и изуродованное на стене дома тело женщины, мне стало не по себе.
Как только же из толпы раздался ещё один заполненный болью вопль и к телу женщины, крича «мама» бросилась плачущая Таймин, я осознал, что всё очень плохо.
Но всё это меркло по сравнению со следующей вещью, что попалась мне на глаза.
Чуть в стороне от тела, кто-то очень грубо и схематично нарисовал женское лицо с длинными, черными волосами и до боли узнаваемыми змеиными глазами.
И всё бы ничего, хоть это и уже было катастрофой, если бы черты лица нарисованной Лиан принадлежали именно ей.
О нет, это было похожее, но совсем другое лицо, которое мне довелось видеть лишь один раз, когда я с Лиан старательно пытался его уничтожить в воде пруда.
Именно в тот момент я понял, что настоящее веселье лишь начинается. И скучно не будет никому.
  
Глава 12
 
Толпа волновалась и перекатывалась с места на место из-за желания каждого жителя как можно лучше рассмотреть случившуюся трагедию.
Они вытягивали головы, обнажая свои тощие шеи и гулко сглатывали, от чего глотки ходили вверх-вниз словно поршни. Их глаза бегали в жутком и завораживающем симбиозе возбуждения и страха.
За этим было столь омерзительно смотреть, что я невольно вспомнил давнее видео, просмотренное ещё на Земле.
Женщина на море подверглась нападению акулы, которая буквально жрала её живьем. За всем этим с безопасного борта корабля наблюдали десятки людей. Кто-то хватался за голову, другие выкрикивали тупые и никчемные советы, вроде плыть к кораблю.
Никто не прыгнул в воду, чтобы попытаться помочь женщине. Впрочем, за это я людей не осуждал. Мало кто носит оружие на яхте, а с кухонным ножом много в воде, да ещё и против акулы не навоюешь.
Но вот что меня тогда возмутило до безумия, это радостно подпрыгивающие и снимающие на телефоны уроды, которые даже приближали «зум» камеры, дабы в полной мере рассмотреть и показать весь ужас творившейся ситуации.
Уверен, местные очень сожалели об отсутствии у них столь полезных приблуд, как камеры.
Мне почти не пришлось себя заставлять отвлечься от толпы и перевести взгляд на другое ужасное, но уже печальное зрелище, а именно тело матери Таймин.
Раньше женщина была одета в ночное платье, которое сейчас было безвозвратно уничтожено мощным ударом нечеловечески сильной конечности, обладающей, судя по ранам, очень длинными и острыми когтями.
Удар пришелся четко вертикально, сверху вниз, вскрыв грудину, распотрошив живот и заставив порубленные кишки спускаться вниз, словно новогодние гирлянды, которые, правда, не собирались светиться и радовать детишек.
Если я мог бы предположить по характеру раны, женщину убили с одного удара, заставив её тело, в некотором роде, раскрыться, словно разделанную рыбу. Остатки коричневого платья всё ещё висели на её плечах, а бахрома вокруг разреза добавляла композиции какой-то жуткий, неестественный стиль.
«Раньше платье было зеленым, — мой профессиональный взгляд мгновенно разобрался откуда взялся коричневый цвет: «Её кровь и зелень создали новый цвет».