Смутные времена Лепрозория (СИ)

Дорога до него просто не может быть близкой. Через всю империю, через округа и города, через леса и поля… Это ведь так много. На то, чтобы обойти всю империю, уйдут годы… десятилетия. Но иного способа найти Еву нет.
Знать бы, где она. Кем она родилась? Помнит ли хоть что-нибудь? А если помнит, скучает ли? Или ненавидит всем сердцем?
Найти бы ее. Заглянуть бы в глаза.
Но остается только искать, заглядывая во все глаза… Остается только чувствовать кожей то, что нельзя описать. Ведь тогда, открывая баночку со священным маслом, Ясинэ и без него знала, кто перед ней. Не понимала, но знала. Чувствовала, ощущала безошибочно, как всегда знала, кто она сама есть. Ясинэ — это Ясинэ. А Ева — это Ева.
Стоит только пойти по следу. Нырнуть в прошлое и последовать за ним.
***
Полуденные звезды сияли над полем трав, солнце играло в черных локонах, дразня алого паука.
А по холмам звучала музыка. Пыталась звучать.
Из-под плектра вырывались рваные трели, как будто на бива учились играть заново.
— И как только тебе это удавалось? — вздыхала Ясинэ, перебирая плектром струны вновь и вновь.
К ночи инструмент, смирившись с новой хозяйкой, поддался. И по темным холмам разлились тоскливые трели, дополняло которое мелодичное мурчание.
Лиловые полуночные звезды танцевали за облаками, вторя музыке и голосу.
Не было только Евы на пропахших чабрецом полях.
Не было ее и в деревушке пум.
Но где-то она, определенно, была. Оставалась сущая мелочь — найти ее. Отыскать в империи ту, которую безуспешно пытались найти все шисаи многие годы.
Подумаешь.
Однажды Ясинэ уже ее нашла, потратив на поиски гораздо меньше времени. Найдет и вновь.
Хотелось в это верить.
За спиной в черных горах высоко-высоко стоял одиннадцатый храм. Давно уже прошел положенный Сакердом срок, и пора было стать одной из трех шисаи этого храма.
Но пошли они все к кумо!
Все это казалось таким бессмысленным. Ненужным. Пустым.
Кроме Евы. Найти бы ее… Если не в этой жизни, то хотя бы в следующей. Любой из следующих. Лишь бы только найти.
Далеко в полях метнулась дерганная точка. Она перемещалась прыжками, убегая вдоль горизонта.
Тушкан или тушканка. Гонец, посыльный, глашатай. Отнесет что угодно и куда угодно. Либо императорский, либо от шисаи.
Последний быстро доставит письмо Сакерду, чтобы тот не потерял ученицу и не волновался попусту ее пропажей.
А впрочем, обойдется. Верховный шисаи он или кто? У него есть священный нож, и уж он всегда найдет любую шисаи. Было бы желание, уж это не трудно.
А если тушкан императорский, то сможет передать письмо Кайлу в лабораторию. Хотя он наверняка занят своими безмерно важными открытиями и вряд ли даже помнит, что где-то там есть тигрица, которая любит чай с чабрецом и конфеты с миндалем…
Тушкан слился с горизонтом, ускакав в сторону Хэбиных болот.
Почему бы и… да.
***
Болота казались чем-то диковинным и необычным только первые три часа. Под лапами расползался ил, повсюду были болотца, стоячая вода в которых в лучшем случае доходила до бедер, но чаще — можно было провалиться по самую шею и даже глубже. По деревьям вились растения, опутывая их до самой кроны.
И не было никого. Утонешь — никто и не услышит. Крикнешь — никто не отзовется.
Но болота не были безжизненными. Напротив, сама жизнь тут бурлила и кипела.
Змеи, ящерицы, лягушки. Большая часть, судя по кричащим расцветкам — ядовитые или жалкие подражатели ядовитых.
Редкие птицы, животные.
И комары.
Бесчисленные орды комаров.
Они летали вокруг и непрерывно зудели над самым ухом, но не садились и уж тем более не пытались присосаться.
А еще болота были полны запахов. И этих самых разнообразных запахов было так много, что нюх отказал через полдня дороги. Все просто смешалось в одну кашу — и запах воды, и дурной аромат гнили, тины, ила, и запахи животных, и привлекающие насекомых ароматы цветов и хищных растений.
В глазах начало рябить на следующий же день.
 
Все смешалось в одно единое, запутанное. И только чувство направления подсказывало, в какую сторону нужно идти, чтобы добраться до Райского сада. Ясинэ, повинуясь этому чувству, шла ровно в противоположном направлении, утопая в буйстве красок и запахов все больше.
В лабиринтах болота показались очертания чего-то упорядоченного, но сперва Ясинэ сочла это галлюцинацией. Слишком усталой она казалась самой себе после нескольких суток блуждания по болотам. Здесь даже поспать спокойно было негде.
Однако галлюцинация не проходила, наоборот, она стремительно приближалась и не думала отступать. Деревянные изгороди, увитые плющом, казались попросту сюрреалистичными посреди болота, но пока что это было единственным, что доказывало наличие в Хэбиных болотах людей.
Царство змей, ящериц и лягушек.
Мерзость.
Доски ограды прогнили до основания, а то и вовсе были гниловатыми от сырости с самого начала, и Ясинэ не составило труда пробраться сквозь них внутрь.
Цвета и запахи могли бы утопить ее в своем буйстве разом, если бы раньше это не сделало болото. Вот только самого болота за изгородью не было.
А был сад.
Полный самых разнообразных растений — деревьев, кустарников, цветов и даже зеленых ковриков.
И никого…
Ясинэ крадучись обошла сад несколько раз, но все равно никого не нашла.
Зато в большей части растений опознала ядовитые.
И будто венцом ядовитого царства посреди сада стояла манцинелла.
Раскидистое дерево избегали даже другие растения, и зеленые яблоки одиноко лежали в его корнях. Она даже пахла яблоней.
Ясинэ подняла один из плодов и повертела, обнюхала.
Природа потрясающа в своей чудовищности.
— У этой яблони вкусные плоды, попробуй, — прозвучало в нескольких метрах за спиной.
Ясинэ обернулась.
Перед ней стоял высокий статный ящер. Он весь был одет в черное, будто специально подчеркивая алый цвет чешуи. А на груди сиял, переливаясь лиловым, черный медальон вверяемой власти — трехглазая кошка.
Вассал округа Змей.
Ясинэ сделала вид, что не узнала его.
— Манцинелла не является яблоней, хоть и очень похожа. Она чрезвычайно ядовита, — усмехнулась она, перекидывая яблоко через плечо в корни дерева. — И тем она прекрасна.
Ящер улыбнулся и подошел немногим ближе.
— Я вижу, вы цените яды, кошачья госпожа. Что же привело вас без какого бы то ни было разрешения и моего позволения в мой любимейший сад? — ласково проговорил он. Но в этом тоне чувствовалось, что руководствуется он вовсе не благожелательностью и человеколюбием. Судя по саду, человеколюбие вообще не было ему свойственно.
— Я заблудилась, — повела плечом Ясинэ. — А потом почуяла знакомые запахи, и набрела на это удивительное место.
— И что же за запах мог привлечь заблудшую кошку? — прищурился ящер.
Ясинэ подмахнула рукой под тигриным носом и вдохнула окружающие запахи.
На самом деле нюх так и не восстановился, но когда подобное мешало…
— Манцинелла, само собой. И кошачья петрушка. Сейчас самый сезон для нее, хотя запах очень похож на другой, съедобного растения…
— Кошачья петрушка? — удивленно вскинул надбровные дуги ящер, брови его заменял неровный ряд алых чешуек.
— Да, вот же она, — Ясинэ порыскала взглядом и указала на зелено-красные побеги растения с большими и сильно расщепленными листьями.
— Это вех…
— Так ее тоже называют, — пожала плечами Ясинэ. — По запаху морковь, на вкус редька. А после обеда тошнота, судороги и смерть.
Ящер довольно кивнул.
— Были бы мои слуги хотя бы в половину так умны, как вы… — протянул он. — Меня зовут Ануир, я хозяин этих земель.
 
Ясинэ присела в императорском книксене.
— Ясинэ.
— Просто Ясинэ?
— Да.
Ясинэ присела еще ниже, склонив голову и разведя верхние полы кимоно в руках.