Красавчик (ЛП)

— Ладно, — шепчу я.
Напряжение покидает его плечи, и он глубоко вздыхает.
— Хорошо. Иди прими ванну. Я принесу лекарства, которые прописал доктор.
— Принесешь лекарства? — Боже, в голове все перепуталось, и я просто повторяю его слова.
Финн кладет руку мне на плечо.
— Чесс, милая, я принесу тебе все, что потребуется.
Глаза наполняются слезами, и он становится размытым пятном. Моргаю, сдерживая слезы, не давая им пролиться. Но мое сопротивление рушится. Всхлипывая, вторгаюсь в его пространство и обнимаю здоровой рукой за талию.
— Финн, — хриплю я.
Он тут же сгребает меня в объятия и прижимает к себе, уткнувшись губами в макушку. Прислонившись, я упиваюсь ощущением его тела, сильного, упругого и теплого. Ощущение настолько приятное, что часть меня хочет отстраниться, боясь привыкнуть слишком сильно. Но я не могу пошевелиться.
— Думаю, что люблю тебя сейчас, — говорю я голосом приглушенным накрахмаленной рубашкой.
Его массивные руки слегка напрягаются, тогда как грудь сотрясается от смеха.
— Только сейчас, да?
— Уверена, рано или поздно ты скажешь что-нибудь, что напомнит мне, почему это плохая идея. — Я даже не пытаюсь оторвать нос от его груди. Шелк галстука прижимается к щеке, меня окутывает тонкий запах шерсти и чистого мужчины. Финн в костюме потрясающе хорош. Но я скучаю по его футболкам и джинсам.
— Вероятно, — соглашается он и вздыхает. — Рад, что ты в порядке, милая.
Парень слегка вздрагивает. И я понимаю, что он не нервничает, а просто переживал. Прижимаюсь теснее.
— Спасибо, что приехал за мной.
— Всегда, Чесс.
Он говорит это с так искренне, что у меня подкашиваются колени. Я думаю об утерянном доме и работе. Господи, мой Nikon D5 DSLR. Мне пришлось взять кредит, чтобы заполучить этого малыша. Не говоря уже об объективах. Мои прекрасные объективы. Уничтоженные. Расплавленные.
Во мне поднимается паника. Если подпущу её ближе, то попрошу Финна уложить меня в постель и заставить на несколько часов забыть все мои страхи. Я почти слышу свою мольбу, почти чувствую, как мои руки движутся вниз, чтобы обхватить толстую выпуклость в его штанах.
Он бы охотно согласился. Уверена в этом. Финн никогда не скрывал влечения ко мне. И это было бы так хорошо. Знаю без сомнений. Но наступит утро, я все еще буду бездомной, лицом к лицу с единственным другом, который у меня сейчас есть, испытывая неизбежные неловкость и сожаление.
Убеждаю себя разжать руки и отступить на шаг назад, создав расстояние между нами. Руки Финна безвольно опускаются, пока он наблюдает, как я отстраняюсь. Чувство потери заставляет похолодеть и выйти из равновесия. Прижимаю руку к груди.
— Мне пора в ванну.
— Конечно. — Парень оставляет меня купаться и закрывает за собой дверь.
Пока отмокаю, слышу, как он возвращается и оставляет мое обезболивающее в спальне. Вскоре я забираюсь в мягкую кровать, простыни слегка пахнут стиральным порошком, но жесткие от новизны, и я дрожу.
А затем плачу, уткнувшись лицом в подушку, чтобы он не услышал.
  
 Глава 9
 
ФИНН
Я ПРОСТО ПОВЕРНУТЫЙ УБЛЮДОК. Моя девочка пережила худшую ночь в жизни, и вот он я чертовски довольный, что она в моем доме.
Я очень переживал, что Чесс могла пострадать. Время, которое потребовалось, чтобы добраться до нее, казалось вечностью. И когда, наконец, нашел ее, ошеломленную и всю в синяках, я был потрясен, какими испуганными и ранимыми казались ее зеленые глаза. В глубине души меня все ещё трясёт.
Кряхтя, толкаю тело вверх, удерживая вес на руках. Пот стекает по вискам и заливает глаза. Я медленно опускаюсь, почти касаясь носом пола. Вверх, вниз, жжение в руках и груди — желанное отвлечение. Но этого мало.
Чесс плакала прошлой ночью. И меня это убивало. Так сильно хотелось пойти к ней, но я просто прислонился к двери, положив руку на деревянную поверхность, пока сердце выстукивало где-то в горле. Меня остановило только то, что она явно хотела остаться одна, чтобы поплакать. Чесс не хотела показывать свою боль.
 
И это тоже ранит. Я хочу её доверия. Хочу заботиться о ней. Очень.
Странность, которая мне не совсем понятна. Я никогда не заботился ни о ком, кроме себя. У меня не возникало такого желания.
Однако прошлым вечером я был рад, что смог предоставить Чесс безопасную гавань и позаботиться о её комфорте. Что снова возвращает меня к тому, почему я чувствую себя немного засранцем: Чесс страдает, а я понятия не имею, как это исправить.
Можно было бы приготовить ей завтрак, но уже одиннадцать, а она все еще в постели.
Я ускоряюсь, рыча от напряжения. Внезапно раздается сдавленный писк, и я замираю.
В центре гостиной стоит Чесс, уставившись во все глаза.
— Черт возьми! — взгляд жадно блуждает по моему обнаженному торсу. — Это один из бонусов для проживающих в доме Мэннуса?
Приложив немного больше усилий, чем требуется, я вскакиваю со своего места на доске и легко приземляюсь на ноги.
— Ежедневное время просмотра — с десяти до одиннадцати, кроме дней моего отсутствия.
— Отлично. С этого момента поставлю будильник. — Девушка усмехается, и я чувствую легкое головокружение. Когда Чесс улыбается, она светится. Даже сейчас, со спутанными волосами и опухшим от недосыпа и слез глазами. Заставить ее улыбнуться уже награда.
Не потрудившись вытереться полотенцем, я кладу руки на бедра.
— Ты видела меня голым и даже глазом не моргнула, но смотреть, как я отжимаюсь, для тебя удовольствие?
— Тогда я была на работе. Пялиться на клиента — непрофессионально. — Клянусь, чувствую, как её взгляд скользит моей груди. — А теперь, пожалуй, приготовлю попкорн и устроюсь поудобнее. У тебя ведь есть попкорн?
— Извини, ненавижу попкорн. Но не стесняйся глазеть на меня в любое время.
— Как ты можешь не любить попкорн? — Чесс качает головой и складывает длинные ноги на диване. Она в черных леггинсах и футболке с моим именем и номером. Не ее обычный наряд, и я знаю, что эту футболку купил Чарли. Но будь я проклят, если не чувствую собственнический трепет, видя свое имя на ней.
— Он застревает в зубах и меня это бесит. — Беру бутылку воды со льдом с кухонного стола и делаю глоток. — Но я обязательно припасу для тебя.
Чесс оглядывается по сторонам, осматривая гостиную, небольшую жилую зону, и, наконец, кухню с черными шкафчиками, латунными светильниками и гранитной столешницей.
— Здесь поработал дизайнер, не так ли?
— Риэлтор порекомендовала мне свою подругу декоратора. — Ах, Джессика и Джанет. Славные девушки.
Чесс прищуривает глаза, и я внезапно чувствую себя пойманным в ловушку.
— Ты ведь спал с ней, да?
Какого черта?
Не подавать вида. Одариваю ее легкой улыбкой.
— С риэлтором или с декоратором?
— О Боже, с обеими?
Господи, она что умеет читать мысли?
— Не одновременно.
Девушка усмехается, словно её обдурили, стащив любимые хлопья.
— Да ну, нахрен.
— Хотя думаю, что согласился бы, если бы они предложили, — дразню я, потому что мне нравится ее бесить.
Однако она не выглядит веселой, скорее в шоке.
— Они ведь подруги. Ты не подумал, что переспав с обеими, мог создать проблему.
Внезапно, я начинаю чувствовать себя червяком, только и ждущим, когда его посадят на крючок и бросят в озеро.
— Я не спрашивал.
— Потому что больше никогда их не видел?
Впрочем, это не совсем вопрос. Осуждение написано на её лице.
Я иду на кухню и достаю упаковку куриных грудок, которые собираюсь приготовить.
— Честер, ты ведь не собираешься читать мне проповеди на тему секса?
Девушка закатывает глаза и идет следом.
— Не волнуйся, ты меня не шокировал. Просто напоминаю себе, почему рада, что мы не переспали.
Пакет курицы со шлепком приземляется на стойку, когда ее слова попадают в цель. Удивительно больно сознавать, что она считает меня не лучшим вариантом. И все же...