Красавчик (ЛП)

Ее чернильно-черные волосы собраны в свободный пучок, изящно заколотый на затылке, открывая длинную линию шеи. Она чертовски красива, и я говорю ей об этом.
Румянец на щеках вспыхивает ярче, но она отмахивается от комплимента.
— Ты легко нашел адрес?
Она кажется взволнованной, взгляд мечется вокруг по людям, которые пялятся на нас. На меня. Чувствую покалывание в затылке от их внимания, но игнорирую всех, кроме нее.
— Да. — Опускаю голову, легкий аромат ее духов щекочет нос. — Знаешь, я тоже мог бы приодеться.
Она сжимает вишнево-красные губы.
— Прости, даже не подумала об этом, когда мы переписывались.
Не могу удержаться и не поддразнить ее.
— Хм... думал, ты испугалась, что я сбегу, как только услышу про петухов и коктейли.
Она приподнимает уголок губ.
— Ну, может быть, не про коктейли.
— Все в порядке, Честер. — Желание прикоснуться к нежному изгибу ее щеки заставляет крепче сжать бутылку с пивом. — Спасибо, что пригласила.
Чесс теребит нитку жемчуга на шее.
— Пойдём. Я представлю тебя Малькольму, хозяину дома. Он торговец антиквариатом.
— Это многое объясняет.
Ее глаза сверкают.
— Подожди, пока не встретишься с ним. Он разговаривает так, словно родился здесь лет пятьдесят лет, хотя я точно знаю, что он из Кливленда.
Малькольм оказался мужчиной средних лет с тонкими черными усиками, одетым в белый костюм и черный галстук-бабочку. Он сходу сообщил, что сегодня в образе Кларка Гейбла из «Унесенных ветром», мне же на ум почему-то пришел полковник Сандерс. Оставив это при себе, пожимаю ему руку.
— Вы кажетесь мне знакомым, мистер Мэннус, — говорит он, вглядываясь в мое лицо. — Вы случайно не модель?
Образ полковника в моей голове становится все ярче, к нему добавляется внезапное желание съесть жареного цыпленка.
—Нет, сэр, я квотербек.
Он выглядит озадаченно.
— Мог бы поклясться, что ты один из мальчиков Чесс.
Мальчики Чесс? Я смотрю на нее, и она морщится.
— Нет у меня никаких мальчиков, Мал.
Он отмахивается.
— Ты прекрасно знаешь о ком я. О твоих друзьях моделях. — Он снова пристально смотрит на меня. — Так вы говорите, квотербек?
— Господи Иисусе. Он профессиональный футболист. И причина, по которой он кажется тебе знакомым, висит на Канал-стрит в виде огромного рекламного щита с его улыбающимся лицом, — вмешивается Джеймс.
Я съеживаюсь. Чертова реклама. Ненавижу проезжать мимо. Достаточно видеть себя в зеркале каждый раз когда бреюсь, мне не нужно пятидесятифутовое напоминание.
Малькольма осеняет узнавание, он явно тоже видел рекламу.
— Футбол. Брр... — усы подергиваются. — Ненавижу футбол. Все эти отвратительные звуки и пот. И никакого секса по-настоящему.
— Бьёт по больному, не так ли? — язвительно замечает мужчина рядом.
— Тебе лучше знать, Роберт. — Малькольм закатывает глаза, и снова возвращает внимание ко мне. — Пожалуйста, скажите, что у вас есть и другие интересы, мистер Мэннус.
Чесс бросает обеспокоенный взгляд. Но меня не задевают его слова. Я слишком часто окружен подхалимами, а он спрашивает совершенно беззлобно.
— О, конечно, — беспечно отвечаю — Я также люблю бейсбол и баскетбол.
Он глазеет на меня, и я вежливо улыбаюсь в ответ. Его губы вздрагивают.
—Ну, ты милый.
— Стараюсь.
К нам присоединяется «фиолетовое платье».
— Я приняла его за стриптизера.
Кажется у этой цыпочки одноклеточный мозг.
— Стриптизер должен быть в костюме, Триш, — раздраженно говорит Роберт, растягивая слова. — Если бы он появился в футбольной форме, я бы с тобой согласился. В противном случае, ты просто выдаешь желаемое за действительное.
Триш сердито смотрит на него, затем лениво пожимает плечами.
— Я была не так уж далека от истины. Если он футболист, то точно раздевался для Чесс.
— Господи, Триш, — бормочет Чесс.
Малькольм и Роберт оба оживляются.
— Мы работали для благотворительного календаря, — объясняет она, ничуть не смутившись, но явно раздосадованная поведением Триш.
— Я видела в новостях фотографию того здоровяка с татуировками на руках, — говорит Триш. — Жаль, что он тоже не пришёл. Он чертовски горяч.
 
Едва шагнув на порог этого места, Декс бы сразу же развернулся и убежал.
Чесс бросает нерешительный взгляд.
— Ты видел фотографии?
Делаю глоток пива. Оно уже стало теплым и выдохлось.
— Нет. Но наслышан.
Я должен был узнать об этом от тебя. Почему меня задевает, что Чесс не сказала мне? Не знаю, но задевает. Думал, друзья делятся такими вещами.
Но вы не друзья, не так ли? Один раз пообедали и пару раз поболтали, это не значит, что вы теперь друзья, просто знакомые.
— По-моему, они неплохо получились, — лепечет Чесс. — Меган хочет использовать фотографию Декстера для декабря.
— Наденешь на него шляпу Санты? — шучу я.
Она вздрагивает, но молчит, и я тут же чувствую себя сволочью. Какая-то девушка натыкается на Чесс, и вовлекает ее в разговор. Я остаюсь наедине со своим пивом и любопытными взглядами людей, кружащих по комнате.
Умираю с голоду. Дым щиплет глаза и наполняет рот. Я устал стоять и начинаю чувствовать себя стариком, потому что все, чего хочу, это удобно присесть где-нибудь в тишине. Меня снова толкают в толпе, и я, извинившись, отправляюсь на поиски ванной.
— Воспользуйся той, что наверху, дорогой, — говорит милая пожилая женщина, когда я обнаруживаю, что на первом этаже занято. — Малькольм не будет возражать.
Я быстро нахожу другую ванную, но на самом деле она мне не нужна, это был лишь предлог, чтобы уйти.
Несколько французских дверей в конце коридора ведут на галерею наверху — широкое крыльцо, которое проходит по всей задней части дома. Выхожу на улицу, закрываю за собой дверь и делаю глубокий вдох. Две круглые настенные лампы освещают пространство. Здесь тихо, звуки вечеринки едва слышны. Присаживаюсь на деревянные качели и позволяю им медленно раскачиваться.
Я не должен сидеть наверху. Надо найти Чесс и... уйти? Просто оставить все это? Не знаю, что на меня нашло сегодня вечером, может я вообразил о ней то, чего никогда не было.
Дверь открывается, я замираю. Но это всего лишь Чесс. Наверное, она искала меня. Пульс учащается, как и всякий раз, когда её вижу. Все чувства настраиваются на нее, словно она мой единственный маяк во тьме.
— Вот ты где, — говорит она, выходя на галерею. — А я все думала, когда же ты удерешь с криком.
Почти так и вышло.
— Просто захотелось подышать свежим воздухом.
— Понимаю тебя. Иногда сама забываю, как много люди курят на подобных вечеринках. — Чесс подходит ближе, и я замечаю в её руках тарелку, накрытую салфеткой. — У меня всегда болит горло от дыма.
Юбка шуршит и пенится, когда девушка садится на качели. Присаживаюсь рядом.
— Вот, — протягивает тарелку. — Принесла тебе поесть.
Я удивлен и неуверенно беру тарелку из рук.
— Ты не должна была этого делать.
Но я так чертовски благодарен, что съем каждый гребаный кусочек, что бы это ни было.
— Должна, — говорит она, когда поднимаю салфетку. — Я тебя сюда притащила и не позволю умереть с голоду. — Наклоняется ко мне. — Это сэндвич.
Ухмыляюсь.
— Вижу. — На самом деле здесь несколько кусков похожих на муффулетту .(Сэндвич Муфулетта представляет собой рассеченный горизонтально хлеб с выложенной слоями начинкой из маринованного оливкового салата, мортаделлы, салями, моцареллы, ветчины и проволоне. Подают целиком, половиной, либо четвертью. Место происхождения сэндвича Муфулетта — итало-американский продуктовый магазинчик Central Grocery во Французском квартале Нового Орлеана. ) Съедаю первый в два укуса. Да, определенно муффулетта.
У меня вырывается тихий благодарный стон.
Чесс улыбается.
— О, подожди. — Встает и засовывает руки в складки юбки, которая, очевидно, имеет потайные карманы, потому что она достает банку содовой и что-то, завернутое в другую салфетку.