Волхв (СИ)
— А может и доплачивают. — Задумчиво произнёс Брежнев, что-то чиркая в блокноте. — Дам ка я на всякий случай команду Цвигуну. Пусть в теме разберётся. — Он поднял взгляд на Виктора. — А как у тебя дела в информационном управлении?
— Идут. — Виктор кивнул. — Сначала все пытались понять, что это за неведомая зверушка такая, и подсовывали какие-то дурацкие вопросы. Ну типа можно ли пироги сажать вместе с капустой, или пусть растут пустые. Но как-то кончилось, когда мы стали наиболее глупые запросы подавать в аппарат Совмина, как сборник весёлых историй. И с обязательным указанием имени-фамилии автора и его должности. А после народ распробовал само наличие независимой команды экспертов, и прогнозистов. Особенно востребованы анализы текущей обстановки в отрасли по миру вообще, по СССР, с перечнем узловых проблем, и способов решения, и конечно перспективные изделия для народного хозяйства. Иногда обращаются различные ведомства, например, КГБ и МВД, с просьбой провести анализ предоставляемых материалов. У них всех есть собственные команды аналитиков, и вероятно это один из способов проверки, и контроля. Ну и в некоторых, особых случаях, когда дело касается внутренних операций, мы помогаем им вычислить предателя, особенно когда быстро нужно перелопатить большое количество материалов. Ну и конечно слава впереди нас. Когда я ему указал на несколько предателей в структуре КГБ, товарищ Цвигун указал как источник информации наше управление, хотя мог вообще ничего не говорить. Но видимо ему для каких-то целей это было нужно, и вот теперь, по всему СССР ходит байка об организации могучих магов-предсказателей, во главе которой настоящий потомственный волхв. Бред конечно, но смешно.
— А мне вас хвалят. — Брежнев усмехнулся. — Минфин тут посчитал, что вы по экономическому эффекту, как отдельное министерство, на уровне Минавтопрома.
— Это потому что автопром у нас пока плохо работает. — Виктор вздохнул, а Брежнев громко рассмеялся.
— В общем так. — Леонид Ильич, встал, подошёл к столу, взял в руки папку, развязал тесёмки, и вытащил красную книжечку удостоверения. — Решением советского правительства, ты назначаешься заместителем председателя Верховного Совета СССР. По закону, у нас там в замах были главы республик, а сейчас в связи с изменением внутринациональной политики, они все выбывают в Совет Национальностей, а корпус заместителей, будет формироваться из ответственных за сектора народного хозяйства. Машиностроение, приборостроение и электроника, отдельно космос и наука, авиа и кораблестроение, вооружённые силы, законотворчество и идеология, безопасность и охрана правопорядка.
— И чем из этого я буду заниматься? — Виктор удивлённо поднял брови, поскольку не считал себя ни знатоком производства ни учёным и единственное что у него было — это способность к прогнозированию, анализ и некоторое послезнание.
— А ничем. — Брежнев рассмеялся. — Твоя должность будет назваться заместитель председателя Верховного Совета, по особым вопросам. Будешь моим личным прогнозистом, ну и человеком с особыми полномочиями, для решения разных вопросов. При этом, должность начальника информационного управления, остаётся за тобой, равно как и обязанности. А то, понимаешь собрал банду анархистов… Теперь сам за них будешь отвечать если что. Ну и последнее по списку, но не по значению. — Брежнев усмехнулся, проговаривая фразу, которую подхватил у Виктора, и достал из кармана пиджака коробочку с орденом Красного Знамени, и взяв в руки маленькое шильце, лично приколол награду к пиджаку Николаева. — А это тебе за спасённых парней. Саша Рябенко [11], так и сказал, что, если бы не твоё предупреждение, то как минимум половины ребят не досчитались бы.
От Брежнева Виктор вышел в сильном недоумении. Зампред Верховного Совета, это как бы не высшая точка карьеры для всех чиновников СССР, с редчайшими исключениями, которые можно легко пересчитать. А в связи с переформатированием структуры власти, то и ещё более значимой. Член своеобразного управляющего ядра, которым до некоторых пор было политбюро ЦК, но с уменьшением роли партии, её функции стал принимать на себя Верховный Совет, что было конечно намного правильнее, ибо СССР, был не просто союзом отдельных территорий, но прежде всего советских областей. То есть высшей властью по всему СССР были советы народных депутатов всех уровней, и КПСС просто отнял её. Но тем не менее партия не издавала законы, и не утверждала руководителей, хотя постоянно влезала во все хозяйственные вопросы. Поэтому, власть в СССР быстро выродилась из силы, которая может что-то разрешить, в соревнование сил, которые могут больше запретить. И вся работа превратилась в скачки по бесконечным согласованиям.
Достаточно было ослабить удавку партийных органов, чтобы хозяйственный механизм СССР, сразу прыгнул на десять процентов по валу в промышленности, и на двадцать пять процентов по сельскому хозяйству. Теперь в структуре власти появлялся единый интегратор, объединявший министерства и ведомства в крупные узлы, для облегчения взаимодействия, и снижения внутривидовой борьбы, когда между машиностроительными заводами разных министерств разыгрывались настоящие сражения за фонды и заказы.
Теперь кроме Совмина, который фактически не имел рычагов воздействия ни на МВД, ни на КГБ, ни на министерство обороны, и ещё десятки других ведомств, получили понятного и достижимого «папу», который вертикалью власти упирался в «Деда» [12]. И в этом радостном террариуме единомышленников, стоящая в стороне должность по особым поручениям, приобретала дополнительную значимость, и некий зловещий ореол. Особенный аромат в этом деле, придавал факт тесного сотрудничества и даже близкой дружбы с компанией старых НКВДшников, возглавляемую Судоплатовым и Воскресенской. А если учесть, что «мама Зоя» вовсю восстанавливала «Ленинскую Техническую» школу, то очень у многих должно воспламениться в нижнем отверстии.
Виктор усмехнулся, представляя себе реакцию некоторых личностей, которые постоянно предрекали ему опалу и забвение. Таких предсказамусов по московским салонам бегало немного, но они были, а разные граждане, обиженные Виктором в разные года, составляли благодарную аудиторию подобных разговоров. Временами болтуны заговаривались и начинали лить совсем уж грязно, после чего следовала воспитательная беседа в органах, и гражданин, проникнувшись духом и смыслом идей коммунизма, начинал рассказывать, как он давно и глубоко любит советскую власть и особенно некоторых её представителей, включая Виктора Петровича Николаева. При этом глаза у гражданина начинали светиться, то ли от энтузиазма, то ли от пережитого ужаса.
Вся эта возня в глубине московского общества, никак не касалась Виктора, потому как ему было наплевать что про него думают в салонах модных дам, и их высокопоставленные любовники. Его карьера и работа никак не зависела от карьерных бюрократов, а всегда ориентировалась на прослойку людей дела которых во властных структурах было немало, и в последнее время всё больше.
Задумавшись Виктор и не заметил, что уже несколько минут стоит возле машины, а вокруг на расстоянии от пяти метров до десяти, расположились его охранники.
— Поехали. — Виктор сел в машину, и раскрыл ежедневник, и окинув взглядом текущие дела, кивнул сам себе. — Давайте в наше управление, а там определимся.
Тем временем КГБ, которое перестали одёргивать «старшие товарищи» из ЦК, развило бурную деятельность по поиску организаторов нападения, уже проводя обыски по квартирам фигурантов, и ведя следственную работу круглосуточно. Работали даже с сослуживцами Рубиекса вышедшими в отставку, но знавшими его в определённые периоды жизни. Добирались даже до партийных архивов, откуда ещё недавно было не допроситься и снега зимой.
Сам Рубиекс активно сотрудничал со следствием, вспоминая даты, места встреч, и лица агентов с которыми контачил. Ему и так и так грозила смертная казнь, но путь к ней мог быть очень разным. В том числе и крайне неприятным.