Облом (ЛП)

Когда нас представили друг другу, то произошла необъяснимая вещь. Словно предназначение. Мы предназначены были друг другу. Просто щелкнуло, и я почувствовала себя в безопасности. Желанной.
Любимой.
Спустя годы, когда моему отцу диагностировали агрессивную форму рака, которая быстро, в течение двух месяцев, распространилась на все основные органы, сказать, что наша семья была разрушена, ничего не сказать.
Когда следом моей маме диагностировали болезнь, я не знала, как реагировать.
В течение многих лет, пока они владели бизнесом по кровле крыш и напольным покрытиям, они многократно подвергались воздействию асбеста [24]. Всё начиналось медленно, с признаков кашля и затрудненного дыхания. А затем мы и глазом моргнуть не успели, как их симптомы ухудшились.
Когда мои родители заболели, им пришлось продать бизнес, потому что они стали настолько слабыми, что не способны были вести дела. И хотя я должна была учиться в колледже, я предложила им подождать и остаться дома, чтобы позаботиться о них — о двух людях, которые дали мне всё. Но моя мама попросту взяла меня за руку.
— Мэгги. — Она улыбнулась мне улыбкой, которая всё еще могла озарить ее лицо, несмотря на ту боль, что она испытывала. — Любовь моя, ты должна жить дальше своей жизнью. Тут тебе ловить нечего. А мы будем здесь лежать и расслабляться.
Мы обе знали, что она обманывала, но ни она, ни мой отец не хотели слышать о том, чтобы я осталась здесь, вместо того, чтобы поехать в колледж.
— Ты не права, — возразила я. — Здесь всё для меня есть. Вы оба здесь.
В моих глазах стояли слезы из-за вспомнившегося разговора. Несмотря на то, что прошли годы, я до сих пор помню, какой беспомощной я себя чувствовала из-за невозможности вернуть этих двух людей, которые дали мне так много. Ни разу они не давали мне почувствовать себя ребенком, которого «удочерили Финеганы». Когда люди спрашивали об удочерении, родители всегда гордо поднимали подбородки, притягивали меня ближе к себе и отвечали: «Она наша дочь, если вы спрашивали об этом».
Когда умер мой отец, то в глубине души я знала, что мама вскоре последует за ним. Она была слабее прежнего, и о ней стал заботиться хоспис. Я умоляла ее позволить мне оставить школу. Я хотела бы там с ней, но она попросила меня не присутствовать при всем этом. Она сказала, что ей не хотелось, чтобы я запомнила ее такой. Она не хотела, чтобы я смотрела, как она умирала.
До сих пор ненавидела то, что у меня не получилось попрощаться с ними. Спустя две недели после смерти папы, моя мама присоединилась к нему на небесах.
Тем не менее, сегодня был особенный день. Сегодня шестидесятый день рождения — точнее, должен был быть — моей мамы. Она всегда утверждала, что хотела бы отметить этот важный рубеж с большим размахом.
— Не очень-то похоже на день рождения, да? — проговорила я сквозь слезы, насильно заставляя себя говорить. — Извините, я не могла сделать лучше.
И в тот момент произошло чудо. Дождь перестал идти так внезапно, словно кто-то выключил кран.
Удивленно озираясь, я положила зонт на траву рядом с собой.
— Вау. Если этим вы занимаетесь там, на небесах, то я впечатлена. — Склонив голову набок, я посмотрела на небо. — Так не могли бы вы делать так, когда я опаздываю на работу, а на улице льет как из ведра? Я была бы очень признательна.
Тишина. Всё, что я получила в ответ. Не то, чтобы я ожидала какого-то божественного отголоска или что-то еще, говорящего: «Конечно, Мэгги».
Ну ладно, может быть, крошечная часть меня и ожидала. Согласитесь, люди, было бы очень круто, да?
— Ну, я до сих пор чудная, так что ничего нового, — сказала я родителям. Как будто бы они не знали.
Протяжно выдохнув, я расположилась на каменной скамье напротив них, благодарная плащу, доходившему до моих голеней, за то, что защищал от холодной и влажной поверхности.
— Итак. Давайте я расскажу вам о том, что нового произошло со времен нашего последнего разговора. — Я глубоко вздохнула, прежде чем начать.
 
— Так вот, оказалось, мой сосед Рай, который встречался с Джеком, также встречался с девушками. Не знаю, что происходит, но иногда он так смотрит на меня, что я просто… не знаю. — Уставившись невидящим взглядом на мокрую траву под ногами, я выдохнула и устремила свой взгляд ввысь. — Хотела бы я, чтобы вы послали мне знак, какое-то предупреждение, что это всего лишь флирт, а не что-то… большее.
Вдруг я осознала, что стала щуриться от бликов. Хотя все еще было облачно, но сквозь тучи стал пробиваться солнечный свет.
Рукой я прикрыла глаза и посмотрела на солнышко, пробормотав:
— Ну, блин. Теперь вы хвастаетесь.
Не говоря уже о том, что мне оставалось лишь недоумевать, относился ли их «знак» к флирту с Раем.
Или к чему-то большему.
  
Глава 30
 
Рай
 
Я слышал, как Мэгги собиралась этим утром — хоть и тихо — но я чувствовал, будто нынче настроен на ее волну. Я знал, что это за день, и какого его значение.
Она всегда считала, что ей предпочтительнее быть одной в этот день. Я помнил, Сара как-то упоминала, что собиралась пойти с ней как-нибудь, но сейчас у нее плавающий график и не было возможности отпроситься с работы и при этом не впутаться в неприятности.
Сегодня у мамы Мэгги шестидесятый день рождения, и, насколько я помню, Мэгги что-то упоминала о желании ее матери закатить большой праздник. Они обсуждали вечеринку и многочисленные десерты, так как ее мама была большой сладкоежкой.
Я спланировал это, потому что знал, что должен был это сделать. Я не мог — не хотел — позволить Мэгги быть одной в этот день.
В это мрачное и дождливое утро я следовал за ней в нескольких метрах от нее, когда она шла по Южному Бродвею и, когда она зашла в цветочный магазин, я осторожно прошмыгнул в пекарню, что находилась неподалеку.
— Доброе утро, Райленд, — поприветствовала меня Мишель, владелица Sweets N Treats. Я схватил с прилавка коробку с пирожным, положил сверху две пластиковые вилки и протянул карту для оплаты. Подписав чек, я поблагодарил ее и направился к кладбищу.
У входа я увидел Мэгги, которая стояла у ворот кладбища. Я замедлился, позволив ей побыть наедине с родителями, мне не хотелось полностью испортить момент.
Я неторопливо прогуливался по остальной части Южного Бродвея, приблизившись к перекрестку на Конгресс-Стрит, когда дождь прекратился. Некоторое время я озирался по сторонам, после чего сложил зонт, появившееся небо даже было немного ярче. Я аккуратно засунул коробку под руку, обернул хлястик вокруг зонта и закрыл его, бережно взял в руки коробку, как раз когда загорелся светофор, указывая, что мне пора идти.
Войдя на кладбище, я шел через могильные участки, пока не увидел Мэгги. Она сидела на скамье лицом к могильным плитам родителей. Ее губы двигались, видимо, она говорила с ними. Должно быть, она услышала мои шаги — громкий звук утопающих в мокрой траве моих ботинок, потому что она повернулась и удивленно посмотрела на меня.
— Рай? — Она посмотрела на коробку в моих руках, а потом перевела взгляд на меня. — Что ты здесь делаешь?
— Я кое-что вспомнил. — Я обошел скамью и сел рядом с ней. Положив зонт, я протянул руку к карману плаща и достал оттуда свечу и маленький спичечный коробок. Я передал ей свечу, замешательство отразилось на ее лице, когда она взяла ее.
Открыв коробку, я показал ее маленькое круглое пирожное с надписью «С днем рождения» на нем. Я посмотрел на нее в ожидании реакции, надеясь, что она не против.
— Рай, — она произнесла мое имя сдавленным голосом. Ее глаза были полны слез. — Ты сделал это для меня — для моей мамы?
— Конечно, я сделаю всё что угодно для тебя, Мэггс. Абсолютно всё.
Она вставила свечу в пирожное, а я осторожно зажег ее, после чего убрал в карман спичечный коробок. А затем я запел.
— С днем рождения тебя. С днем рождения тебя. С днем рождения, дорогая миссис Фин… — я прервался и посмотрел на Мэгги, задумавшись, как я должен был обратиться к ней в песне.