Тринадцать жертв (СИ)

Чтобы успокоиться, Камилла несколько раз умылась холодной водой. Понимала, что будет плохо, если сорвётся на ком-нибудь на работе, к тому же, не поймут. Обычно улыбчивая и спокойная, а тут вдруг шумит и спорит. Не одобрят, ещё пожалеть потом придётся… Поэтому по пути в город Ками шла немного впереди, пыталась то ли гармонию с природой найти, то ли просто чтобы никого пока не видеть. Вспомнив о кольце, она достала его из кармана, чтобы получше рассмотреть уже при свете. Действительно, серебряное, а камень по цвету очень походил на её глаза.
Стало любопытно, а окажется ли кольцо по размеру? Не раздумывая, Камилла надела его на средний палец левой руки и полюбовалась. Село, как родное, что даже снимать не захотелось. В конце концов, что от этого будет?
  
Глава 13: Мрачные мысли лечим примирением
 
Подбирая подходящие по цвету нитки, Камилла не обратила внимания на то, как странно смотрела на неё Доротея, особое внимание уделяя рукам. Когда коллега молчала, она вообще становилась до удивительного незаметной, словно исчезала. Поправляя светлую прядь, по обыкновению не убранную в немного неаккуратный пучок, Дора возвращалась к работе, но потом снова поднимала взгляд на Камиллу и слегка хмурилась. Ей что-то не нравилось, что-то изменилось в магической энергии, окружавшей Ками, но не удавалось понять, уловить, что именно. Эта энергия всегда была сложной для понимая: столько всего намешано, напутано, переплетено между собой хитрыми узлами колдовства, но тем интереснее пытаться разгадать, распутать, распознать. И всё же сейчас руководил не интерес, а чувство непонятной тревоги, зародившейся в дальнем углу подсознания.
Камилла зажала губами иголку и отрезала новую нитку, уловив что-то краем глаза, она обернулась и подняла в удивлении брови, заметив обращённый на неё взгляд Доротеи. Вопросительно промычав нечто неразборчивое, Ками всё же вынула иголку и нормально спросила, что случилось. Дора вздохнула и покачала головой.
— Не знаю, это я и пытаюсь понять, — невесело ответила она, беря очередную ужасно мелкую декоративную пуговицу. — Понимаешь, что-то изменилось в той энергии, что тебя окружает, но не могу разобраться, что же это.
Камилла пожала плечами и продолжила зашивать юбку.
— Мало ли, что там могло понацепляться. Не обращай внимания, оно того не стоит.
— Если бы. Это что-то явно нехорошее. Хуже, чем то, что я видела на тебе ранее.
— Неважно, — она усмехнулась, — всё неважно. Мне иногда кажется, что в моём случае даже нельзя сказать, что хуже будет только смерть.
Пускай Камилла уже успокоилась и после того, что произошло вчера, и после утра, но всё равно пребывала не в самом хорошем расположении духа и была бы рада погрузиться в работу, не задумываясь ни о чём, но теперь, когда она знала, как внимательно её рассматривают, сделать это гораздо сложнее. К счастью, Дора была достаточно понятливой, и потому даже если внимание с её сторону не исчезло, оно снова не ощущалось.
Часы, которые висели в соседнем помещении и которые было отлично слышно, пробили двенадцать. Камилла встрепенулась — похоже, через полчаса обед, чему она действительно радовалась: утром из-за собственных расшатавшихся нервов не удалось нормально поесть, и теперь в любой момент она могла услышать рулады в исполнении недовольного желудка, который не прощал пренебрежений к еде. И вот стоило кипятиться? Если уж без этого действительно было никуда, то стоило оставить все разборки на время после еды, авось сытой она бы поспокойнее на всё реагировала.
— Слушай, а давай сегодня в пекарню сходим? — предложила вдруг Камилла. Она часто обедала вместе с Доротеей — в компании всё же веселее, а их, к тому же, уже вполне можно назвать подругами.
— С сестрой захотелось повидаться? — она пожала плечами, тем самым показывая, что ей без разницы, где есть.
— Я сегодня плохо завтракала, хочется чего-нибудь мучного, к тому же, еда из таверны мне уже приелась. А с сестрой я и так часто вижусь. Мы живём вместе.
 
— Зато там такой симпатичный повар… — мечтательно вздохнула Дора.
— Не начинай, — растягивая слова, простонала Камилла, закатив глаза.
Непонятно, как та умудрилась, но однажды Доротея по ошибке забрела на кухню и пала жертвой чар одного из местных поваров. Конечно же, ей надо было с кем-то этим поделиться, а кто ещё кроме Камиллы мог попасться под руку? Никто. Вот и пришлось Камилле остаток дня слушать о том, какой же в таверне работает принц в белом фартуке, рыцарь половников, лорд кастрюль, и что-то там ещё было про сковородки, но на том моменте закончился рабочий день, и пришло спасение в лице сестры. Увы, но тот разговор стал хоть и первым, но далеко не последним, на следующий день заиграла примерно та же шарманка, только теперь в ней появились бароны фарша (или фаршированные бароны?), повелители перцовок и прочий бред, рождённый излишне мечтательным мозгом Доротеи. Дальше стало только хуже, потому что то и дело коллега переносила образ повара на любимых книжных героев, выдавая словесную кашу редкого качества, но, к счастью, к тому моменту Камилла научилась пропускать мимо ушей всё звучащее, как только снова случайно поднималась эта тема.
В этот раз всё обошлось, а потому оставшиеся полчаса не пришлось выслушивать о выдуманных подвигах и героизмах очередного мага всея пюре или кто там был в последний раз? Предварительно выглянув в окно, Камилла пришла к выводу, что шляпу всё же лучше взять — возможно, сейчас и не пекло сильно, но рисковать не стоило. Ей самой в свете последних событий можно уже давать какой-нибудь титул, связанный с неудачами и неразумностью.
На улице резко поднявшийся ветер сдул шляпу и, кажется, готов унести её к другому концу города, если бы Камилла не была решительно настроена против очередной потери головного убора; и хотя в итоге пришлось шнырять между ног спешивших куда-то прохожих, победа была одержана, а шляпа поймана. Отряхивая ту, Ками стала высматривать Доротею и нахмурилась, увидев невдалеке мужчину. Коротко стриженный рыжий в одеждах красного и коричневого цвета, несмотря на тёплую погоду, он носил вышитый серебром плащ, на котором спереди красовалась серебряная брошь в виде скелета священной птицы, название которой успешно забыли, а голову его украшал венец с алыми атласными цветами. Священник… Камилла совершенно не разбиралась в их иерархии, но точно могла сказать, что этот представлял из себя довольно важную особу, что делало непонятным его пребывание в городе. Религиозный центр данной области располагался в другом месте, и всяческие верхушки покидали его довольно редко. Нарфаль же и вовсе считался нечистым местом, так как располагался ближе всего к лесу, поэтому его обходили десятой дорогой.
Священник разговаривал с неким мужчиной преклонного возраста, который, судя по усиленной жестикуляции, пытался в чём-то его убедить, но, видимо, с сомнительным успехом. Услышать разговор не удавалось, лишь уловить пару огрызков: что-то про историю, про то, что куда-то там не надо идти и что-то о погоде. В общем, понятнее не стало.
Вернувшаяся к Доротее Камилла сохраняла недовольное выражение лица, что вызвало совершенно естественный интерес. Раз шляпа на месте, то дело явно не в ней, и за такой короткий промежуток времени всё же что-то успело произойти.
— Что случилось? — как бы между делом спросила Дора, хотя выражение лица выдало её чуть более чем полностью.
— В город прибыла важная священная шишка, — с некоторым отвращением ответила Ками, покосившись в сторону. — И что им не сидится в… Эм, ну, в общем, где сидят, там и не сидится.
Причины для нелюбви у Камиллы имелись. Кто-то посчитает, что они бредовые, но ей их было достаточно. Из-за дяди тема религии иногда вызывала рвотные позывы, потому что каждая из встреч в итоге превращалась нудную лекцию на соответствующую тему. Ещё все случайно или не очень встреченные священники и прочие служители веры почему-то как на подбор оказывались высокомерными параноиками, которые любили обвинить других во всех возможных грехах, ведьмовстве и каком-то там одним им понятном бреде. В общем, неприятные впечатления накладывались друг на друга и в итоге породили то, что есть — отвращение к вере и нежелание находиться рядом с теми, кто ей служит.