43 дня до конца (СИ)

— У тех, кто перестаёт принимать Апфер, в последствии бывают эмоциональные провалы.
Я молча кивнула, стараясь переварить информацию, а брови вопросительно взметнули вверх.
— Мы можем перестать контролировать эмоции. Полностью. И совсем забыть о том, где и в какой ситуации находимся.
Прелестно.
Я тяжело выдохнула, приставив пальцы к вискам. События вокруг сводили меня с ума. Я искренне пыталась взять себя в руки, но, кажется, с каждой секундой это было сделать всё сложнее.
— Пошли. На этом наша экскурсия окончена, — Зак вырвал меня из размышлений.
— Это вся ваша база? — скептически нахмурилась я.
— Нет. Но командир велел остальное тебе не показывать, — к нему быстро вернулся прежний сарказм и ухмылка.
— А ваш командир — это… — медленно произнесла я, последовав за ним.
— Эрик, — кивнул Зак, подтверждая мои догадки.
Ну конечно. Как иронично, что, обретя чувства и подобие свободы, к которой они все так стремились, я была заперта в своеобразную клетку, сотворённую моим анконом. Былое раздражение, которое уже успело слегка угаснуть, разгорелось внутри новым всполохом огня и лишь росло с каждой минутой. Я жаждала встретить этого несносного брюнета и потолковать с ним о паре важных вопросов.
— Там ты можешь взять еды, — указал Зак на длинный стол, напоминающий старую столовую.
Только сейчас я поняла, что мы успели пройти в огромное помещение. Стеклянный потолок пропускал внутрь свет, и я подняла голову наверх, рассматривая всё ещё серое небо. Капли дождя барабанили в окно, отбивая свой ритм, а ветви деревьев склонились, кажется, слишком низко.
Я остановилась, засматриваясь, и сжала кулаки, так отчётливо ощущая проскользнувшие грусть и злость, которые медленно пробирались всё глубже. Люди, место, предметы вокруг казались раздражающими и отталкивающими. Несправедливость. Я ощущала острую несправедливость из-за слов Зака, из-за запертой утром двери, из-за ограничений, которые выстраивались вокруг сплошной стеной, будто загоняя меня в клетку. Внутри разгоралось целое пламя, которое клубилось, шипело и проносилось до самых кончиков пальцев.
— Нея, ты будешь апельсиновый сок? — вопрос Зака всколыхнул во мне вчерашние воспоминания, заставляя вздрогнуть, и я скользнула взглядом по столам, замечая за дальним ту самую широкоплечую фигуру брюнета.
Эрик — чёртов — Темпор.
— Бери мне, что хочешь. Я буду там, — я стремительно направилась к дальним столикам, совершенно не заботясь о каких-либо свидетелях.
— Не стоит…
Голос Зака потонул где-то сзади, заглушаемый шумом крови, бушующим в моей голове. Внутри меня кипела ярость. Настолько сильная, настолько неконтролируемая, что я даже на миг испугалась. И всё же, сделав глубокий вдох, села прямо напротив него, перетягивая на себя внимание сидящих рядом мужчин и перебивая их разговор.
— Ну что, дорогой, поговорим? — мои губы растянулись в самой очаровательной из всех улыбок.
  
Глава 16. Эрик
 
Тяжёлые капли дождя били по стеклу, но даже этот звук сейчас меня совершенно не умиротворял.
Я поднёс к губам сигарету. Сделав последнюю затяжку, впустил в себя табачный дым, который все так любили называть ядом. Я же сейчас лелеял в голове желание обкуриться вусмерть, лишь бы отвлечься от реальности, которая меня окружала. Вряд ли сигарета способна была убить меня быстрее сорока трёх дней.
«Сорока двух», — мысленно поправил я сам себя, всё ещё ощущая, как линии на запястье пульсировали от фантомной боли.
Выдох. И облако едкого дыма сорвалось с губ, поднимаясь выше. Я прикрыл веки, стараясь расслабиться впервые за несколько дней. Это казалось уже практически невозможным.
Стоило затушить бычок, как сознание заполнила тьма. Иронично, но именно сегодня, впервые за несколько лет, мне снился дом. Не та комната в сопротивлении, которую я сейчас занимал, а двухэтажное здание на окраине мегаполиса из рыжего кирпича.
 
Широкая гостиная была залита ярким светом, а в центре обеденного стола стоял яркий букет жёлтых хризантем. Мама была жива, отец не проклинал день моего рождения, и брат сидел рядом, медленно потягивая очередной стакан любимой кока-колы. Вероятно, Ноэ сейчас и не вспомнит её вкус.
Именно в такие моменты я ощущал свою слабость. В моменты, когда моё прошлое врывалось в сны или мимолётные воспоминания, напоминая о том, что было утеряно навсегда.
В остальном я не позволял себе какого-то бессилия. У меня не было на это права.
Попав когда-то в лагерь сопротивления, меня сразу приметил её глава. Александр был рослым мужчиной пятидесяти пяти лет и отличался особой строгостью во всём, родившись в семье ярых католиков. Он не терпел своевольности, неподчинения и дерзости.
Я же обладал всеми этими качествами, что априори навлекло его негодование. Только вот об истинной благосклонности ко мне, скрывающейся за ледяным анфасом, стало известно лишь спустя семь лет. Александр был уже при смерти и не мог даже встать, но выдвинул только одну кандидатуру на роль нового главы базы — меня.
Возражать ему никто не смел, хотя для всех подобное решение было не меньшим шоком. Пожалуй, это был яркий пример как раз той черты характера Александра, которую я уважал больше всего, — беспристрастность. Несмотря на ярую нелюбовь, он поставил меня во главе. Истинный лидер, который видел, что представляю из себя я и другие, и кто чего стоит. Возможно, именно поэтому все семь лет он испытывал мой внутренний стержень, точил его, как искусный мастер, направляя на путь самых тяжёлых испытаний. В итоге это и сделало меня тем, кем я стал. Воспитало и сбило ненужную спесь.
— Эрик, — удар в дверь заставил меня тяжело распахнуть глаза и мысленно проклясть незваного гостя.
Стук повторился, и я нервно скинул одеяло на пол. О каком внутреннем спокойствии могла идти речь, когда утро начиналось подобным образом?
Раздался ещё один удар, и я слишком резко открыл дверь, прожигая взглядом стоявшего на пороге Оуэна.
— Нужно поговорить, — коротко бросил он, не обращая внимания на моё недовольство, и шагнул вглубь комнаты.
Я глубоко вздохнул, стараясь успокоить накатившее раздражение, и так же порывисто захлопнул дверь, догадываясь о цели его визита. Ещё ночью по моему приказу он отправился в самое жерло второй фракции — Архив Ордо. Задача была проста — отыскать то, что могло дать мне ответы. Или хотя бы часть из них. А именно — медицинскую карту Неи Росс, где были записи о каждой вколотой ей дозе Апфера.
— Я проверил Архив, — Оуэн скрестил руки на груди и присел на край стола.
— Продолжай, — кивнул я, останавливаясь посередине комнаты.
— Ей действительно вкололи Апфер раньше на полторы недели. Во время приёма во Дворце в её организме была буквально двойная доза, — он кинул мне маленькую флешку и достал из кармана два игральных кубика, по привычке ловко крутя их в пальцах.
— Сомневаюсь, что Алиана так бы рисковала своей дочерью. Все главы фракций знают, к чему приводит двойная дозировка, — покачал головой я, хмуря брови и задумчиво скользя взглядом по полу.
Что-то не сходилось. Но что?
Ещё вчера ночью меня смутили слова Неи о том, что ей вкололи Апфер раньше срока. Что было крайне странно, учитывая, насколько губительны такие последствия для организма. Удивительно, что Алиана Росс могла допустить такое просто так.
— Все главы фракций давно знают, что Апфер слаб, — усмехнулся Оуэн.
И, кажется, его слова были единственным логическим объяснением подобного риска.
— Но в чём был смысл делать инъекцию раньше срока? Во второй фракции ей бы оказали не меньшее радушие, — рассуждал я вслух.
— Может, — продолжил Оуэн, — Алиана не желала ставить под сомнение свою репутацию? И перестраховалась на случай проверок при въезде в Ордо, — пожал он плечами, размышляя.