Голограф (СИ)

— Как интересно, — воскликнула худенькая девушка, судя по всему, его дочь, — о вас ходят самые невероятные слухи.
Я хмыкнул, и она продолжила:
— Говорят, что вы, подобно героям романа господина Герберта Уэллса, прибыли к нам из будущего.
Я чуть не поперхнулся: ничего себе, как тут все начитаны и проницательны.
— Откуда такие слухи?
— Вот, например, ваши часы – таких нет нигде. Ваши одежды, речь, манеры поведения сразу выделяются, словно из другого мира. Прошу вас, расскажите, что нас ждет, ну, пожалуйста.
— Ну, хорошо, давайте пофантазируем, как будто мы действительно из будущего. Если история повторится, следующие полвека Россию ждут великие потрясения. Две мировые войны, революция, голод и гражданская война унесут десятки миллионов человеческих жизней.
Соседи по столу ошеломленно уставились на меня, словно на Пифию, принесшую смертельную весть. Звон разбитой посуды за спиной заставил меня обернуться – на меня, побледнев, смотрел Николай Юсупов.
— Когда же эти ужасные испытания настигнут нас? — спросил купец.
— Лет через пятнадцать – первая мировая война и революция, через сорок – вторая.
— Как же нам спастись от сих казней египетских?
— От первой мировой – легко: не вступать ни в какие военные союзы. Когда все в Европе передерутся, им понадобится много оружия, стали, зерна. На огромных военных заказах Россия получит баснословные прибыли. Не будет голода, революции и гражданской войны. Ни в коем случае нельзя клюнуть на приманку с турецкими проливами – Англия и Франция не отдадут их при любом исходе войны.
— А кто с кем будет воевать?
— Антанта в составе Английской империи, Франции и Российской империи против Центральных держав: Германии, Австро-Венгрии, Османской империи и Болгарского царства.
Ужин завершился в тяжелом молчании. Встав, мы направились на выход, собираясь нанять извозчика, но Юсупов предложил подвезти нас в своей карете. По пути я посоветовал ему избегать любовных связей с замужними женщинами, если не хочет погибнуть в двадцать пять лет.
— Опять ты подправил мировую линию, надеюсь, в лучшую сторону, — заметила Надя, улыбнувшись, перед тем, как уйти в свою комнату.
Утром встал в превосходном настроении, и после завтрака предложил Наде искупаться в Мальдивах. Получив ее восторженное согласие, пошел одевать плавки. Зайдя через десять минут за Надей, я застыл, восхищенно глядя на нее – она стояла в новом купальнике, собираясь одевать халат. Казалось бы, ведь два раза уже видел ее в таком виде, и должен бы привыкнуть, но нет, опять взыграли гормоны от открывшейся красоты. Надя, смутившись, быстро накинула халат и, улыбаясь, сказала: — Я готова. Пойдем?
За дверью сияет солнце, отражаясь в глазури воды. Свежий морской воздух слегка кружит голову. Мы скидываем одежду и, осторожно ступая по горячему песку, входим в прохладную воду. Осматриваюсь. Рядом со мной – красивая желанная женщина, вокруг – изумительная красота моря. Так, наверное, должно быть в раю, если он существует. Надя, прыгнув в воду, плывет от берега. Я догоняю ее, и встаем на песчаное дно. Глаза Нади блестят от восторга. Она подходит и, обняв за шею, целует меня, я прижимаю ее к себе, и так мы стоим, желая только одного: чтобы все оставалось так, как есть, ни лучше, ни хуже
— Гм, — доносится с берега, и, увидев Олега, мы разлипаемся.
— Завидую вам, — говорит он подплыв, — у меня с Ольгой не складывается.
Надя смеется:
— Плохо ухаживаешь.
— Да нет, дело не в этом, она на Сергея глаз положила.
— Что за сооружение там вдали? — спрашиваю я, показав пальцем.
— Да хрен его знает – вплавь туда не добраться, да и желания такого нет.
Мы с Надей возвращаемся, оставив расстроенного Олега в одиночестве и, одевшись, подходим к дому. Надя открывает дверь и заходит, а я удивленно хлопаю глазами – она что, в базе? Не подав вида, я догоняю ее и провожаю до комнаты, а сам направляюсь в душ, по пути стараясь понять, как она попала в дом, не будучи в его базе данных.
После обеда я предложил Наде посмотреть мир победившего коммунизма – может быть, несмотря на убогость жизни, люди живут там счастливо: не хлебом единым жив человек. За дверью в «Коммунизм» ничего хорошего не наблюдалось: одинаковые серые блочные пятиэтажки, стоящие в один ряд, мужчины и женщины, одетые в почти одинаковую темно-серую одежду – все создавало ощущение убогости. Пройдя через переулок, вышли на широкий проспект. На горизонте ни одной машины, одни пешеходы и велосипеды. У всех худые серые уставшие лица. Я подошел было к одному поговорить, но тот оскочил от меня, как черт от ладана.
 
— Иностранцы, — услышал я за спиной слово, сказанное то ли с осуждением, то ли с завистью.
Вот появился древний автобус, битком набитый людьми, проехал грузовик, полный людей в кузове. Тоска. Ольга была права. Здесь действительно делать нечего, и, пройдя до конца квартала, мы вернулись обратно в зал.
В дальнем его конце мы увидели черную дверь, на которую не обратили внимания в прошлый раз. Подойдя поближе, я убедился, что эта дверь больше остальных, и поворот ручки никак на ней не сказывается. Плюнув, я пошел обратно, но, услышав Надин возглас, оглянулся – потянув за ручку, она медленно открывала тяжелую дверь. Надя растерянно посмотрела на меня, и, вернувшись, я осторожно заглянул в щель.
Длинный коридор уходил вдаль, по обеим сторонам его в шахматном порядке чернели двери, подобные той, которую мы открыли. Потолок коридора матово светился, равномерно освещая его по всей длине. Открыв дверь, я сделал несколько шагов, подойдя к первой двери слева.
Внезапно на ней появилось изображение. Прямоугольный зал с единственной дверью в дальнем конце. Сидящее за столом рогатое существо с темно-красным лицом ковыряется в чем-то, не обращая на нас никакого внимания. Но вот он поднял на меня глаза и удивленно открыл рот. Я вздрогнул. Выступающий рот, за тонкими черными губами которого открываются клыкастые острые зубы, черные глаза с желтой каймой под нависающим лбом, костлявые пальцы с когтями вместо ногтей – все вызывало чувство опасности.
Существо привстало из-за стола и, наклонившись, уставилось мне в лицо. Я отшатнулся и оглянулся на Надю – она, белая, как мел, стояла в двух шагах от меня, в ужасе глядя на дверь. Существо перевело взгляд на нее и плотоядно оскалилось, вызвав во мне чувство злости и отвращения.
Опасаясь, что тварь выберется оттуда, взял Надю за руку, и, выйдя из коридора, закрыл за собой дверь. Мы еще несколько минут постояли, напряженно ожидая, что сейчас оттуда вырвутся полчища монстров, но, к счастью, ничего похожего не произошло, видимо, проход сюда был накрепко заперт.
Это существо подходило по описаниям мифическому образу дьявола. Возможно, отдельные их особи уже бывали в нашем мире в средние века и настолько потрясли наших предков, что оставили свой след в литературе и живописи. Конечно, никаким дьяволом он не был, но для себя, чтобы хоть как-то назвать, я условно назвал эти существа дьяволами.
— Давай посмотрим другие двери, — предложил я, придя в себя, и перешел к следующей, но, несмотря на мои попытки, она не открылась.
— Попробуй, — кивнул я на дверь, — только осторожно.
И в этот раз Надина попытка завершилась успехом: дверь приоткрылась, и сквозь щель стал виден освещенный коридор с рядом дверей по левую сторону. Я вошел в коридор и открыл первую дверь. За ней ровными рядами стояли стеллажи с разнообразным оружием. В первых рядах располагалось ручное стрелковое оружие, большая часть которого была знакома. Содержимое следующего ряда вызвало недоумение: какие-то цилиндры, похожие на ручной фонарик, шары размером с кулак, сложной формы устройства сюрреалистического вида. Если это оружие, то непонятно, для каких целей и как им пользоваться. Но, учитывая соседей за черной дверью, оружие нужно, и, желательно, мощное.
 
За следующей дверью был тир. Длинный широкий коридор завершался разнообразными мишенями, начиная со стандартных для пулевой стрельбы, и заканчивая массивными предметами, напоминающими человеческие фигуры. Мне нетерпелось опробовать новое оружие, и, вернувшись в оружейку, я прихватил цилиндр. Оружие имело предохранительный флажок и кнопку для активации, назначения которых были понятны.