Подари мне дитя (СИ)

И да, спиленную болгаркой дверь пришлось выбросить, а место жительства — спешно менять, потому что соседи закатили истерику и пару недель не давали нам с малышом прохода.
Пришлось сменить более-менее приличный район на то место, где живем сейчас. Хорошо еще, органы опеки вошли в положение, но предупредили, что без жилплощади отнимут ребенка.
Вот и сейчас я с лихорадочно просчитывала, где взять деньги. Я зарабатывала много. Очень много по меркам молодого специалиста. Но эти деньги были грязные — процент от заказов особых клиентов.
Мои размышления прервали. Грубо вытолкнули из машины. Да так, что я упала и в дополнение к болевшей руке, на которой уже стали проступать синяки, разодрала в кровь колени.
Дверь машины закрылась. Окно опустилось, и я услышала холодное: «Полгода».
Черный внедорожник дал по газам, а у меня перед глазами все плыло. Надо было убраться от клиники подальше, и поскорее. Глаза заволокло слезами.
Я побежала. Не разбирая дороги, вылетела на основную улицу и через метров двести нырнула в арку. Она привела меня в старый, обшарпанный двор закрытого типа.
Я присела на гнилую скамейку, которая скрипнула подо мной. Надо успокоиться. Надо подумать.
Да что тут думать! Даже если поток особых клиентов не иссякнет, то мне все равно не хватит тысяч триста. Я не могу кормить ребенка воздухом, да и сама и так ужалась хуже некуда…
Зазвонил телефон, и я на автомате ответила.
— Привет, Машка! Куда пропала? Я тут уже совсем испереживался. Давай-ка сегодня в кино?
Это снова был Владик. Тот самый Загорский Владик, который все институтские годы пялился на меня, утирая слюни, стекающие на мою грудь. Тот самый Владик, который сжалился надо мной больше двух лет назад и нашел место у Араратова.
Я была ему очень многим обязана, но и одновременно с этим зла на него. Казалось, что своей помощью он не просто спасает мою задницу от этих типов, но и вгоняет ее в новые неприятности.
Я сделала глубокий вдох и выдох. Не хотелось показывать ему свое состояние.
— Привет Владик! Ты извини, у меня просто небывалый объем работы! Да и Кирилла не с кем оставить, он меня и так почти не видит.
Я замолчала. Вроде голос не дрожал. Но, наверное, актриса из меня была так себе, потому что он тихо спросил:
— Маша, что случилось? Они опять приходили?
Черт. Вот с ним это обсуждать мне не хотелось. Он однажды застал меня при переезде, избитую, с трясущимися руками. Парень тогда решил узнать, как я после всего случившегося с мамой, и именно в этот момент записался в мои личные крестные феи.
Извращенные феи, все еще пускающие слюни на мое тело. Но я сразу предупредила его, что, несмотря на благодарность, спать с ним не стану. С тех пор он периодически спрашивал меня о делах. Должно быть, все еще надеялся затащить в кровать. Не верю я в его самаритянские наклонности. Вот вообще не верю!
В трубке снова раздался его голос:
— Они что, еще денег хотят?
Владик, да тебе бы детективом работать. Но я молчала.
— Сколько, Маш? Ты же знаешь, что всегда можешь попросить у меня денег. Я всегда готов тебе помочь.
Ага, и трахнуть заодно. Конечно, знаю. Но вместо этого устало сказала:
— Спасибо за помощь, но у меня все хорошо, я просто устала. Извини, потом тебе перезвоню.
И я позорно бежала с поля боя. Нажала отбой на своем стареньком мобильном, которому было уже лет десять, и запустила руки в волосы.
— Мария Сергеевна, а что это вы тут сидите, страдаете? Давайте-ка я помогу решить ваши проблемы, а вы мне — мои?
Я резко подняла голову и встретилась взглядом с карими глазами нахала.
  
Глава 8. Маша
 
Какого лешего он тут забыл? Я удивленно озиралась по сторонам, но причин его появления не видела. Исключая, конечно, мою персону. Но не был же он свидетелем моего эпичного вылета из того внедорожника?
Или был?
В любом случае поддаваться не надо. Мои проблемы могу решить только я сама. А все эти «помощнички» вгоняют меня только глубже в самую… Глубоко, в общем!
 
Я пригладила волосы в надежде на то, что дешевая тушь не потекла от моих слез, одернула платьице в попытке закрыть кровь на коленях и встала.
Он стоял совсем близко, и это мешало мне мыслить здраво. Меня снова обдало ароматом мелиссы. Внезапно мне захотелось уткнуться в его наверняка дорогущую жилетку и разреветься.
Чтобы он прижал меня к груди и действительно решил все проблемы. И обнял. И поцеловал. Но вместо этого я, естественно, лишь произнесла:
— Приемные дни в рабочее время с девяти до восемнадцати. А пока прошу меня извинить.
Я стала протискиваться мимо его внушительной фигуры. Он явно был против.
— А ну-ка постой!
И он схватил меня за руку, ровно в том месте, где мой личный кошмар оставил свой последний «привет». От боли меня замутило, и я зашипела. Видно, тощий гад все-таки повредил нерв.
Нахал тут же выпустил меня, взял за талию и развернул к себе лицом. Аккуратно задрал рукав платья и уставился на уже начавшие синеть отметины пальцев.
Его лицо потемнело. А я стояла, оглушенная происходящим. Боль и страх притупляли чувства. Кроме непривычного тепла, разлившегося по телу от касания его пальцев.
Я попыталась собрать себя в кучу и прямо посмотрела на мужчину. Только сейчас я заметила, насколько он был хмур. На его скулах играли желваки, и он явно сдерживал себя. В карих глазах плескалась чистая ярость.
Только этого мне не хватало. Я дернулась, но он лишь прижал меня крепче.
Не сразу до меня дошло, что его эмоции направлены не на меня.
— Ничего, пигалица, решим мы твои проблемы, в чем бы они ни заключались. Поехали, расскажешь мне, что за милашки хотели тебя подвести.
Я уперлась в него руками. Одну из них тут же прострелило болью. Я скривилась, и это не укрылось от него.
— Никуда я с тобой не поеду! Я же сказала, если что нужно — в рабочее время! Мои личные дела тебя не касаются.
Все-таки вырвалась и гордо заковыляла на выход из странного двора. В этот момент из первого подъезда на меня вылетел дедушка, размахивая костылем.
— Совсем обнаглели, шастаете тут! Вот камер понатыкаю и все про вас узнаю! Шпионы! Американские шпионы!
Я отшатнулась и наверняка упала бы, но меня подхватили теплые и крепкие мужские руки. И вновь прижали к крепкому и мужскому же телу. Если так пойдет дальше, то я рискую привыкнуть.
— Пусти меня, нахал!
— Олег.
Он смотрел на меня странно. Каким-то теплым и лучистым взглядом. Я бы даже сказала с нежностью. В последний раз на меня так смотрел папа. В тот самый последний раз.
Я проглотила навернувшиеся слезы. Еще чего не хватало! Родители мертвы и ничем мне не помогут. Не обнимут, не спасут и не подскажут. Поэтому, Машка, накрутила розовые сопли на кулак и дала бой этому соблазнителю!
— Пусти меня, Олег, — вложила в свой голос весь яд, что могла. — Можешь помочь вон тому дедушке камер натыкать. А мне твоя помощь не нужна! Без нее как-то справлялась же?
Я резво припустила из арки на улицу. Но не успела и десятка метров пробежать, как меня снова поймали.
Не стесняясь прохожих, моих воплей: «Помогите, убивают!», этот Олег аккуратно подхватил меня, перекинул через плечо и понес в сторону огромного, вашу дивизию, ЧЕРНОГО ВНЕДОРОЖНИКА! Да что ж не везет мне так сегодня?
Может, к бабке какой сходить? Или в интернете карты таро раскинуть? Эти машины меня преследуют. Хорошо хоть, у этой номер был, значит, не совсем конченый человек этот Олег.
Меня аккуратно посадили на переднее кресло и зафиксировали ремнем. Смерили долгим и хмурым взглядом. А я что? Нечего на меня так глазеть! Сам виноват.
 
Дверь, естественно, была захлопнута и зафиксирована. Детский замок, чтоб его! Олег сел рядом на водительское.
— Так, пигалица. Хватит тут строить из себя сильную и независимую женщину! Не доросла еще. Я тебе сделку предлагаю. Послушала бы хоть для приличия.