Воспитанник орков. Книга вторая (СИ)

Подбирая кусочки гранита, Данут пожалел, что они не на берегу моря. Галька была гораздо удобнее, но выбирать не приходилось.
Действия перед наблюдательным пунктом норгов (даже если там люди, они все равно останутся норгами!) были расписаны заранее. Данут, оставив орка одного, ушел с дороги и, отправился в обход.
Наблюдатели, уже изрядно скучавшие (в их задачу входило дать сигнал, если появится отряд орков, а потом убегать!) увидели, как по дороге ковыляет увечный старик. Безрукий, хромой. Да над таким грех не поизмываться!
К старику, уныло бредущему по дороге, спустились сразу четверо. Еще двое оставались на валуне, у большой кучи сухого хвороста, приготовленного для сигнального костра.
Данут, пробираясь между камней и, старательно маскируясь (научили!) обошел возвышенность по неширокой дуге. Теперь можно выходить в тыл дозору, но парень решил не спешить. Не может быть, чтобы норги не предусмотрели такой вариант. Он сам, на их месте, устроил бы неподалеку от валуна «секрет», посадив в него парочку наблюдающих за наблюдателями.
«Секрет» норгов парень отыскал по запаху. Если люди пребывают в каком-то месте несколько дней подряд, им понадобиться не только есть и пить, но и избавляться от кое-каких излишеств в организме. Если дело происходит зимой, тогда легче, а летом и осенью, как не старайся, спрятать экскременты мало кому удается. Даже разведчики-орки признавали, что как ты их не закапывай, не присыпай еловой хвоей или золой — опытный следопыт отыщет. Данут не был опытным следопытом, но и сидевшие в «секрете» не были искушены в таком важном деле, как маскировка на местности. И если в начале дежурств они еще пытались укрыть следы жизнедеятельности организма, присыпая их листьями, то впоследствии обленились и расслабились, не отходя от своего лежбища более десяти шагов..
Крадучись, Данут вышел к «секрету». Так и есть — в густых кустах, чья «густота» усилена срезанными ветками (с увядшими листьями!), на еловом лапнике, укрытом плащами, лежали двое мужчин. Один спал, а второй внимательно смотрел на валун. Но видимо, наблюдателя что-то обеспокоило и он обернулся.
—Тс-с! — прошептал Данут, прикладывая указательный парень к губам.
Удобнее прикладывать к губам палец правой руки, а не левой, но в правой у парня был кусочек гранита, который он, без малейшего колебания, запустил в лоб наблюдателя. (В этом случае принято писать, что в глазах умирающего «застыло изумление». Возможно, так оно и было, только Данут не всматривался в глаза своей жертвы!)
Говорят, если кинуть куском гранита в лоб тролля, тот не заметит, а гранит разлетится на кусочки. Наблюдатель, увы, троллем не был. Гранит, встретившись с человеческим лбом, даже не отскочил, а остался сидеть в пробитом черепе.
Год назад Данут постеснялся бы убивать спящего человека и наверняка, вначале разбудил бы его. Потом, разумеется, все равно бы убил, но зато совесть чиста. Сейчас же, посылая очередной кусок гранита в затылок спящего и наблюдая кровавые брызги, слушая отвратительное чавканье, парень подумал лишь — не слишком ли громко? — и еще раз мысленно похвалил старого орка, посоветовавшего не мастерить дротики из веток, а довольствоваться простыми камнями. Легким дротиком цель поразить можно, но сложно, а камень, если с близкого расстояния, куда надежнее.
К радости Данута, на лежбище отыскался лук и колчан со стрелами. А вот мечи оказались неважными. Похоже, норги снабжали своих союзников оружием, созданным в деревенской кузницы, в которой кузнецу все равно, что ковать — хоть подкову, хоть меч! Впрочем, сейчас парень решил не брезговать и таким, потому что плохой меч — это лучше, чем его отсутствие.
Судя по доносившимся из-за валуна словам, Буч еще не начал драться, но дело уже шло к тому. Те, кто остался на страже, подзуживали четверке, спустившейся поиздеваться над стариком.
— Ты ему костыль сломай, пусть на корточках ползает! — жизнерадостно посоветовал длинный как жердь парень, в просторной куртке, кутавший горло в вязаный шарф. Не иначе, простудился, сердечный...
 
— Давай-давай! — подскакивал на месте второй, толстопузый, в кургузом плаще. — Пусть поползает. Вот, умора-то будет!
— Да чё вы с этим уродом возитесь?! — начал негодовать длинный, закашлялся, а потом стал хрипеть. — Костыль, говорю, у него отберите, пердун сам упадет, а вы круги водите! Вы чё, хоровод затеяли?
Данут усмехнулся. Судя по всему, старый орк затеял «карусель» — прием, при котором один боец может уворачиваться от нескольких соперников сразу, уходя от ударов и пинков, поначалу не отвечая на удары, постепенно выматывая противника, а потом, неожиданно, вывести из строя противника. Увы, сам Данут такими приемами не владел, не было времени, чтобы обучиться всему, что знают воины-орки с малолетства. Да и сам Буч, его наставник, решил, что невозможно объять необъятное — коль силы у парня много даже по меркам орков, ему лучше осваивать кулачный бой, а не боевые искусства.
Опытный и здоровый воин может водить карусель очень долго, но если нога сломана и хоть ты объешься до одури обезболивающими снадобьями, надолго тебя не хватит.
— Ну, наконец-то! — радостно прохрипел длинный.
Похоже, старика все-таки уронили на землю и теперь пинают ногами.
А ведь Буч, тянет время, чтобы помочь Дануту. Стало быть, пришло время помочь Бучу!
Трофейный лук, конечно же, хуже, нежели его собственный, оставшийся в искореженном броневичке. Слабенький. И тетива не шелковая, не кожаная даже, а холщовая. Из такого лука стрелу далеко не пошлешь! К счастью, валун был не то, что недалеко, а совсем рядом.
Длинный еще орал, радостно размахивая руками, когда стрела, пробив шарф, навсегда избавила его от простуды. Падая, тот зацепил своего товарища.
— Ты чего, Полста? — возмутился толстопузый, но понять, что же случилось с товарищем, уже не успел — упал рядом, со стрелой в глазнице.
Данут, тремя прыжками вскочил на валун. Уже прицеливаясь, увидел такую картину — четверо здоровых мужчин дружно, с кхеканьем и усмешками, пинали однорукого старика, который из-за наложенной на ногу шины, не мог даже свернуться, чтобы принять удары на спину.
Двоих Данут пристрелил, а потом, отбросив в сторону лук, схватил чей-то меч и ринулся вниз.
Надо отдать должное уцелевшим. Они, хотя и были мерзавцами и подлецами, но не струсили, не побежали, а приняли бой.
Видимо, им уже не в первый раз приходилось сражаться парой. Противники не только не уступали парню в искусстве фехтования, но в чем-то даже и превосходили. Опыта у них имелось гораздо больше! Умело прикрывая друг друга, принимая на свой клинок выпад, предназначавшийся другому, сбивали парню планы атак и комбинаций, сами переходили в контратаки. Вот, один из них провел удар сверху, а пока Данут его парировал, второй едва не достал его длинным выпадом — спасло лишь то, что он сумел отстраниться, пропустив клинок вдоль груди.
Бой затягивался и противники, переглянувшись, сменили тактику. Пока один отражал и наносил удары, второй получал небольшую передышку. Данут, будь он в хорошей форме, мог бы просто ускорить движения и тогда победила бы сила и молодость. Но после крушения, ушибов и сотрясения мозга, от которого парень еще не оправился, он стал сдавать. Движения стали медленными, он уже пропустил два укола — не то, что серьезные, но болезненные. А тут еще, ко всему прочему, трофейный меч начал болтаться в руке. Верно, клинок был соединен с рукояткой недостаточно прочно, а теперь и вовсе расхлябался. Похоже, еще чуть-чуть, и он останется без оружия...
— Эй-ей-ей! — раздалось за спинами у противников и те, слегка вздрогнули, отвлекаясь.
Старый Буч, пришедший в себя, смог помочь воспитаннику и Данут, словно обрел новую силу. Вместо того, чтобы нанести удар с дистанции, он подскочил ближе и, полоснув мечом по горлу одного из соперников, ударил второго лбом в переносицу, а когда тот осел от удара, добавил рукояткой по голове.
Убедившись, что один из противников мертв, а второй без сознания, Данут подошел к старику.