Варвар (СИ)

− Это Крайд послал тебя спросить? – поинтересовался Штэрд, выдавливая слова сквозь зубы.
− Нет, я сам это спрашиваю. Крайд занят послом короля, но могу его отвлечь своим вопросом и сдать тебя послу. Интересно, что с тобой сделают в Эшхарате?
− А что со мной сделают тут? – прошипел предатель.
Энрар пожал плечами.
− Не знаю, но там точно связанным бросят на съедение волкам, чтобы ты остался добычей, а не воином. В битве умирать, ведь большая честь…
− С каких пор ты такой…
− Мерзкий? – уточнил Энрар с усмешкой. – С тех самых, как меня хорошенько обучили дубинкой по ребрам, Штэрд. Спасибо за науку, а теперь отвечай на мой вопрос, или я позову палача, и мы вырвем часть из твоих сломанных пальцев.
− Палач сейчас, наверно, занят, − усмехнулся Штэрд.
В его улыбке Энрару что-то не понравилось, да так, что он резко рванул вперед и сжал одной рукой горло пленника.
− Говори! – приказал он, понимая, что готов убить секретаря, а тот смотрел ему в глаза и смеялся, хрипя и задыхаясь.
− Я собирался уплыть на корабле, −  сказал он невнятно, мешая голос с хриплым бульканьем.
Энрар ошарашенно отступил, ослабляя хватку.
− И почему ты смеешься? – спросил он, хмурясь от непонимания.
Это странное чувство растерянности, от которого было больно, снова появилось в нем, терзая всё внутри.
− Потому что я должен был занять место барона Мардо, побег которому организует твоя жена, − признался Штэрд и рассмеялся. – Я собирался убить его и занять место в ящике, который погрузят на корабль Вангура! Я придумал весь план, дал пару ниточек, намекнул нужным людям, а она… Она ничего тебе не сказала, верно? Судя по твоему лицу, не сказала. Поздравляю, Энрар, твоя жена тебя бросила или собирается это сделать.
Он рассмеялся так, что говорить уже не мог, только вздрагивал от беззвучного хохота, чувствуя, что он всем успел отомстить за свой провал.
Энрар же только смотрел на него и пятился, вспоминая странное поведение Вилии. Ее слезы вчера, ее шепот этим утром и это проклятое «поцелуй меня в последний раз». Теперь всё обретало смысл.
Забыв о Штэрде, он выскочил из камеры и, никому ничего не объясняя, бросился домой.
− Где Вилия?! – спросил он, врываясь в дом.
− Господин? – испуганно пролепетала Гарда, выбегая. – Госпожа поехала за рыбой, хотела приготовить вам что-то особенное, говорила, что сегодня важный день.
− Да, важный, − рыкнул Энрар и тут же выскочил из дома, ничего не объясняя.
Ворвавшись в конюшню при ближайшем к площади трактире, он просто украл первую попавшуюся лошадь, запрыгнул на нее без седла и что было сил ударил пятками по ее бокам, словно хотел убить, а не погнать ее в порт.
− Нет, − прошептал он. − Она не могла.
Но выехав из города, он вдруг увидел повозку, в которой сидела его Вилия с непокрытой головой. Ее янтарные волосы блестели на солнце, причиняя воину самую страшную боль в его жизни.
− Стоять! – рявкнул он, снова пришпорив коня.
− Гони! – вскрикнула Вилия, испуганно обернувшись и задрожав всем телом.
− Догоню, убью! – ответил на это Энрар, приближаясь к повозке.
Его слова и обнаженный меч были куда внушительнее шепота дочери барона.
− Я ни в чем не виноват, − лепетал возница. – Я просто еду в порт, чтобы подработать, раз уж открываются погрузки, и купить немного разностей домой, я только…
− Молчи, − велел ему Энрар, даже не взглянув на мужчину. Его интересовала только Вилия. – Решила обмануть меня? – спросил он, глядя в большие испуганные глаза. – Думаешь, если я был добр с тобой, то можно меня позорить?
− Энрар, − прошептала женщина, не в силах ничего объяснять.
Внутри у нее всё замерло. Холодное отчаяние, охватившее ее, отступило. Ей даже захотелось броситься к мужчине, прижаться к нему и просто попросить прощения, всё рассказать ему и попросить спасти отца.
«Почему я сразу так не сделала?» − спросила себя Вилия и тут же вскрикнула.
Энрар просто схватил ее за пояс, дернул на себя и перекинул через лошадь впереди себя.
− Дернешься − сброшу и потащу по земле, − рявкнул он и звонко шлепнул ее по заднице.
 
Вилия не вскрикнула, не возмутилась, оставшись безвольной виноватой куклой.
Энрар только хмыкнул, вцепился в ее платье, чтобы не дать ей упасть, а сам заставил лошадь развернуться, чтобы вернуться к городским стенам.
− В клетку ее! – приказал он, въезжая в ворота.
Солдаты, ничего не спрашивая, стянули женщину с лошади. Та не сопротивлялась, потому запихнуть ее в одну из больших клетей в подземных помещениях под городской стеной не составило труда.
− Все вон! – приказал Энрар, застыв у стены.
Он не мог приблизиться к женщине. Ему хотелось просто схватить ее за горло, сжать глотку и переломить ее как тонкую ветку, чтобы красивые глаза, к которым он так привык, налились кровью, а милое личико посинело.
Только поступить он так не мог, потому только смотрел на нее и молчал, даже когда солдаты ушли, прикрыв за собой тяжелую дубовую дверь.
Вилия тоже молчала. Стояла растерянно в своей огромной клетке во весь рост, смотрела на клочок полугнилой соломы и думала, что она всё это просто заслужила.
Она слышала болезненное тяжелое дыхание, закрыла глаза и отчетливо представила, как эштарец хмурится, сжимает кулаки, под кожей на руках раздуваются вены, толстыми ветвями покрывая сильные каменные мышцы. Ей хотелось прикоснуться к этим рукам, если бы только она не была Светлой Леди Нерита, дочерью барона и не хотела сражаться до конца если не за свою страну, то хотя бы за свою семью, даже если для этого стоит предать собственное сердце.
− Просто убей меня, пожалуйста, − попросила Вилия, закрывая лицо руками. – Отец прав, я действительно настоящая предательница. Только умоляю тебя, не мучай меня, просто убей, потому что это невыносимо.
− Невыносимо быть такой лицемеркой, или как это у вас называется? – спросил Энрар, скалясь и делая к ней шаг.
− Так и называется, − прошептала Вилия, решившись посмотреть на своего мужа.
В огне факелов эштарец, хмурый, небритый, всклокоченный, казался настоящим варваром, жестоким и беспощадным, но женщина понимала, что ему сейчас так же больно, как и ей самой, а быть может даже хуже, ведь он ничего не выбирал, просто доверился ей, а она и мак не приняла, как полагалось, и любовь ему пообещала, собираясь сбежать. Что могло быть хуже для эштарца.
− Я должна была показать тебе ту записку, всё рассказать, но я решила, что это мой шанс всё исправить, доказать отцу, что он ошибается на мой счет, и всё забыть. Мне казалось это правильным, − прошептала Вилия, приближаясь к решетке. – Прости меня. Я написала тебе письмо в надежде, что ты пойдешь к Крайду, чтобы узнать его содержание, а там написано, что в этом городе есть мой человек, а у него копии документов, написанных Штэрдом, которые отправят в столицу, если он тебя тронет.
− Зачем? – прошипел Энрар, едва не задыхаясь от ужаса и гнева. – Зачем всё это?!
С невнятным рычанием он вцепился в решетку клетки и смотрел на нее, понимая, что не сможет ни убить ее, ни даже всерьез ударить.
− Чтобы тебя не обвинили в побеге моего отца, − прошептала Вилия, осторожно опуская ладони на его дрожащие от напряжения руки.
− Почему в голове у знати всегда так много дерьма? – спросил Энрар, резко отступая.
Ее холодные пальцы причиняли страшную боль, которая волной от рук пробегала до груди, и там превращалась в настоящий шторм.
− Прости, − прошептала Вилия. – Я виновата перед тобой, только прошу, пусть мой отец уедет. Отдай меня Крайду, как виновницу побега, но не дай ему умереть, я зашла так далеко, чтобы спасти его…
 
Договорить она не смогла, потому что из глаз снова полились слезы, хотя она была уверена, что плакать больше не сможет.
− Зачем было мне врать? – спросил Энрар, отворачиваясь. – Решила использовать меня, так использовала бы без всех этих своих… “люблю”.
Последнее слово он выдавил из себя с трудом, с тошнотворным омерзением понимая, что от него только хуже в мире, правила которого он совсем не знает.