Лживая (ЛП)

 — Мы так рады, что ты так быстро поправилась. Даже врачи говорили, что на это могут уйти недели, но ты доказала, что они ошибались, — сказал Рональд.
 Они с Линдой улыбнулись друг другу. Когда они так смотрели друг на друга, я не могла не ощущать себя незваным гостем. У них было то, чего я никогда раньше не видела, и то, чего я отчаянно хотела.
 Наблюдать за их счастьем и надеждой было как постоянный удар по нутру. Я не могла не помнить о том, что все это было построено на лжи, которой суждено рухнуть. Я знала, что наши действия необходимы для поиска убийцы, но мне хотелось, чтобы был какой-то другой способ.
 Со стуком открылась дверь, и доктор Фонсека вошел в палату. Его пальцы возились с картой пациента, когда он остановился возле моей кровати. Он поприветствовал членов семьи, а затем повернулся ко мне. Краешки его глаз были напряжены, будто ему стоило больших усилий смотреть на меня.
 — Как вы себя сегодня чувствуете? — спросил он.
 Конечно, он уже знал ответ.
 — Чувствую себя прекрасно, — ответила я. — Я чувствую, что готова ехать домой.
 Доктор Фонсека просмотрел историю болезни, хотя не нашел там ничего такого, чего бы он еще не знал. Майор приказал ему выписать меня сегодня, что и произошло.
 — Все в порядке?
 Линда поднялась и встала рядом с Рональдом, который обнял ее за плечи.
 Доктор Фонсека перевёл взгляд от бумаг и натянуто улыбнулся.
 — Да, результаты анализа крови хорошие. В плане здоровья с ней все прекрасно. Но ей не следует перенапрягаться. — он переключил свое внимание на меня. — Много отдыха. Никаких внеклассных спортивных занятий. В остальном я не вижу причин, почему мы должны держать вас здесь.
 Правда заключалась в том, что он не мог дождаться, когда я покину больницу. Я знала, что ученому должно быть тяжело столкнуться с таким чудом, как я, заставившая его усомниться во всем, что, как он думал, он знал.
 — Невероятно, — сказала Линда, не замечая напряжения, охватившего тело доктора Фонсеки. — Она так быстро поправляется. Это чудо.
 — Чудо, — повторил Фонсека.
 Из его уст это прозвучало как ругательство.
 — Возможно, вы правы. Никогда не сталкивался ни с чем подобным.
 Я единственная, кто заметила беспокойство в его голосе и то, как он произнес «ни с чем» с ударением на «чем», будто я не была человеком. Если бы ему разрешили, он бы с удовольствием проводил на мне тесты. Он пытался сохранить один из моих образцов крови, несмотря на приказ СЭС переслать все им. Майор пришёл в ярость, когда узнал об этом. Жаль, что я не могла стать свидетелем этого эпизода, но мне пришлось довольствоваться рассказом из уст агента, переодетого в медбрата.
 Взгляд Фонсеки находился где-то над моей головой, не встречаясь с моими собственным.
 — Теперь вы можете отправляться домой, — наконец заключил он.
 Линда застегнула молнию на сумке. Она уже упаковала вещи час назад.
 Мы покинули больницу всей семьей. Рональд вел меня, нежно держа руку на моей спине, словно боялся, что я упаду или исчезну.
 По дороге к новому дому я молчала, стараясь запомнить каждую деталь по пути. Карта не обманула: Ливингстон был очень маленьким городом. Мы проезжали ряд за рядом домов с одинаковой антрацитовой черепицей, бежевыми двойными гаражами и внутренними двориками, украшенными цветочными клумбами. Перед каждым вторым домом были припаркованы фургоны с детскими сиденьями, иногда я видела качели на заднем дворе, но на улицах не было ни одного играющего ребенка. Родители запрещали им выходить на улицу, пока убийца на свободе?
 Через несколько минут мы выехали на улицу с такими же двухэтажными домами, которые заполняли весь город, только они были гораздо новее. Рональд остановил машину на подъездной дорожке. Когда мы вышли, я почувствовала на себе их взгляды, ожидая реакции, признаков узнавания.
 Я видела дом на фотографиях, но, конечно, они не давали мне того ощущения дома, которое он мог бы иметь для Мэдисон. Красные цветы на клумбах, выстроившихся вдоль дорожки перед домом, завяли, а траву на переднем дворе, судя по всему, не косили уже пару недель.
 
 — Ты помнишь? — спросила Линда, ее голос был нерешительным.
 Рональд играл ключами в своих руках, глядя куда угодно, только не на меня.
 Я медленно кивнула.
 — Все немного туманно, но все возвращается.
 Это не то, что они хотели услышать. Я знала, что это не последний раз, когда я говорю то, чего они не ожидали. Входная дверь соседнего дома открылась, и оттуда вышел мужчина средних лет с брюшком, держа в руках мешок для мусора. Старый трюк «я должен вынести мусор, но на самом деле я подглядываю».
 Он направился к своему мусорному баку, но остановился с плохо разыгранным удивлением, когда заметил нас. Мне пришлось остановить себя, чтобы не закатить глаза. Он бросил мешок в мусорный бак, а затем подошел к нам. Посмотрел на меня с едва скрываемым любопытством.
 — Как ты? Не знал, что ты сегодня вернешься домой, — сказал он.
 Я могла видеть, как сдвигаются занавески в нескольких других домах.
 — Она в порядке, но устала, — отрывисто ответил Рональд.
 Он сжал мое плечо и бросил на Линду многозначительный взгляд. Она взяла меня за руку и, натянуто улыбнувшись соседу, повела меня к входной двери.
 — Похоже, твой газон не помешало бы подстричь, друг мой.
 Это последнее, что я услышала от соседа, прежде чем Рональд шагнул в коридор и закрыл дверь.
 Внутри дом источал уют и любовь. Все было окрашено в теплые бежевые и желтые тона, а семейные фотографии покрывали почти каждую поверхность. Свет струился через огромные арочные окна. Мягкие диваны тоже были бежевыми и выглядели достаточно удобными, чтобы на них можно было спать.
 — Хочешь подняться в свою комнату? — спросил Рональд.
 Вероятно, они надеялись, что я знаю, где найти комнату Мэдисон. Майор сказал, что я не должна заходить слишком далеко от амнезии, иначе она помешает мне в расследовании, но насколько далеко? Я попыталась вспомнить план дома, который Кейт нарисовала после того, как совершила налет на сознание Линды, но одно дело — увидеть его на бумаге, а другое — оказаться внутри.
 Я осторожно поднялась по лестнице. Пушистый ковер смягчал мои шаги, и я отметила, что так будет легче улизнуть из дома для встреч с Саммерс или Алеком. Поскольку Линда и Рональд так внимательно следили за мной, пока я лежала в больнице, у меня не имелось возможности пообщаться ни с одним из них.
 На верху лестницы меня встретил длинный коридор с тремя дверями по обе стороны. Дверь Мэдисон справа, но какая именно? Комната Девона располагалась рядом с моей, это я точно помню. Я оглянулась через плечо на Рональда и Линду, следовавших за мной по пятам. Они следили за мной, как за малышом, который только собирается сделать первые шаги. Я была тронута их постоянным наблюдением, но это открывало бесконечные возможности для ошибки с моей стороны.
 К счастью, Рональд выбрал этот момент, чтобы сжалиться надо мной — или, может, он просто не мог больше выносить ожидания — и открыл дверь посередине. Комната была намного больше, чем все те, в которых я жила с мамой, безупречно чистая и пахла свежестью и слабыми цветами.
 На столе рядом с кроватью стояла ваза с белыми розами; такие же белые розы украшали покрывало и две большие картины, висевшие по обе стороны кровати. Должно быть, это были любимые цветы Мэдисон. На подушке лежал, свернувшись калачиком, огромный черно-белый кот — Пушистик. Его глаза открылись и устало посмотрели на меня. Я подошла к нему, но как только я приблизилась настолько, чтобы дотронуться до него, он с шипением спрыгнул с кровати, ощетинившись. Он выскочил из комнаты, будто за ним гнался дьявол.
 Покалывание зародилось в пальцах ног и распространилось вверх по лодыжкам. Я сжала ноги вместе и отвернулась, надеясь, что они не увидели паники на моем лице. Покалывание исчезло так же быстро, как и появилось.
 Рональд и Линда стояли в дверях и с тревогой наблюдали за мной. Не вызовет ли реакция Пушистика у них подозрений? Линда издала нервный смешок.