Феи Гант-Дорвенского леса (СИ)

Тут Кейтилин подпрыгнула на месте, засмеявшись от восторга, и Тилли отшатнулась от неё.
— Как же здорово! — воскликнула Кейтилин, и тут же, словно извиняясь, добавила: — То есть, плохо, конечно, что ты проклята. Не знаю, я не смогла бы так жить, должно быть, это ужасно.
— Ага, — медленно и немного пугливо поддакивала Тилли.
— Но я тоже проклята! И иду в столичный дворец, чтобы развеять ужасное проклятие. Пошли со мной?
Тилли задумалась. Конечно, ей нельзя было видеться ни с каким человеком и тем более просить у него помощи… Но ей нужно было как можно дальше убежать от логова Паучьего Короля, чтобы тот не съел её родных. Он же сам обиделся на неё за то, что она так недалеко ушла — а что может быть дальше столичного дворца? Только другие страны, но до них Тилли не дойдёт, как бы она ни старалась.
И к тому же, как бы мерзко это ни звучало, Тилли в глубине души надеялась, что Паучий Король слопает эту полоумную девчонку.
«Лучше она, чем мама или Жоанна, — подумала девочка, сглатывая склизкую слюну. — Или кто-нибудь с фабрики. Её хоть не жалко, пусть она мне и помогла».
— Хорошо, — ответила Тилли. — Я пойду с тобой в столичный дворец.
Радости Кейтилин не было предела: она кинулась с объятиями к Тилли, и лишь резкое ворчание второй да боль в обожженной руке напомнили ей о проклятии. Кейтилин широко улыбалась и смотрела на новую подругу с восторгом и благодарностью.
— Спасибо тебе, — проникновенно сказала она. — Честно говоря, я сначала подумала, что ты меня убьешь или ограбишь, но ты оказалась очень хорошей! Только страшная ты немного, — добавила Кейтилин более светским тоном, и Тилли обиделась.
«Да кто бы говорил, кукла», — с неприязнью подумала она.
— Ты поэтому ночью ушла? Это, конечно, очень благородно, но в одиночку мы просто не выживем, ни ты, ни я. Ох, ладно, сейчас стоило бы поесть….
И как только девчонка заговорила о завтраке, Тилли вспомнила, что в её брюхе не было ни крошки со вчерашнего утра, и его уже сводит от мучительного голода.
— Ты хочешь есть? Смотри, я взяла с собой пирожные, возьми, если хочешь.
Тилли смотрела на девочку как на сумасшедшую. Она не видела в её корзинке пирожных, а, если бы увидела… Нет, конечно же, она бы их распознала! Это же пирожные, Жоанна рассказывала ей, что они пахнут как королевский сад! А вид? О, никакие украшения фей, никакие цветы не сравнятся с красотой одного простого, вкусного пирожного!
— Врёшь небось, — сказала Тилли. — Покажи!
— Я никогда не вру, — обиделась Кейтилин и залезла в корзинку.
Тилли внимательно наблюдала за каждым её действием. Вот она достаёт котомку, обернутую тряпками, вот разворачивает её… Под тряпками оказалась длинная коробочка, от которой слышался невероятный запах, раздразнивший чуткий нюх Тилли.
«Неужели и правда не врёт? — с замиранием сердца спросила себя девочка. — Но это же невозможно! Они ужасно дорогие, неужели она бы взяла такую вкусность с собой? Нет, быть не может!».
Но тут Кейтилин открыла коробочку, и взору Тилли открылась невероятная картина.
Их было не так уж много, всего-то штук десять. Но как они выглядели! Тилли смотрела на них и не верила, что их можно есть. Ей казалось, что это такие дорогие игрушки — с цветами, раскинувшимися на белом поле, пчелками, узорными травинками и ещё чем. И как они пахли! Живот Тилли скрутило от ожидания и красоты: ну разве можно такое есть?
— Они только побились немного, — извиняясь, произнесла Кейтилин. — Раньше были красивее…
— Можно я одно возьму? Правда можно? — спросила Тилли и не узнала своего голоса: таким он был очарованным и хрипловатым.
— Конечно, можно! — сказала Кейтилин, протягивая коробку. — Но только одно, ведь нам ещё очень долго идти.
Не веря своим глазам (и ушам, и носу, и ещё чёрт знает чему), Тилли осторожно коснулась одной из вкусностей и подивилась тому, какие же у неё грязные руки. Она вообще их мыла только тогда, когда купалась целиком, но даже тогда чёрная пыль от пустых пород не смывалась окончательно. Она стала частью самой Тилли, как у иных конопушки или прыщи. Девочка навсегда смирилась с тем, что теперь её руки навсегда останутся грязными. Но теперь она стояла над коробкой с долгожданными сладостями и думала о том, что она не должна ими касаться такой красоты.
 
— Ну что ты стоишь, бери!
Тилли вопросительно посмотрела на Кейтилин, затем прерывисто вздохнула, взяла двумя пальцами за корзиночку из теста и запихнула целиком себе в рот.
Разумеется, в ту же секунду она подавилась, и Кейтилин постучала ей по спине, называя неряхой и советуя откусывать по чуть-чуть, но Тилли было наплевать. Она всхлипывала, жевала через силу и вновь была готова расплакаться: пирожное оказалось ровно таким же вкусным, как она ожидала. Такое сладкое, сочное… абсолютно невероятное. Ничего подобного Тилли и припомнить не могла: даже мёд, который они с Жоанной тайком воровали в далеком детстве, не мог сравниться по сладости с этим лакомством. Да что там мёд — даже молочные сливки, остававшиеся на гигантских половниках фабрики, и то были менее вкусными! А ведь Тилли дралась за эти сливки: таскала за косы, била прямо в лица, приходила с самого утра и быстро-быстро, пока никто не отнял, облизывала выброшенный расточительной поварихой половник. Ух, как это было вкусно!
Но не сравнить, конечно, с пирожным.
— Ты что руками грязными ешь! Заболеешь же! Ты никогда их не мыла?
И казавшаяся почти богиней доброты Кейтилин в один миг потеряла всё своё очарование в глазах растроганной Тилли, и тут же она начала казаться ей самой невыносимой и раздражающей дрянью на свете.
— Как хочу, так и ем, — грубо сказала Тилли и прибавила бранное слово. Лицо Кейтилин тут же скривилось, и девочка нашла это удивительно забавным, так что она продолжила: — Зачем тогда предлагала, раз видела, что руки грязные?
— Но я думала, ты их помоешь, — растерянно произнесла Кейтилин, а затем словно очнулась и гордо произнесла: — И вообще я не видела!
Тилли метнула в неё злой и пронзительный взгляд. Кажется, помогло: спеси у этой златоволосой красавицы поубавилось, и она уже не раздражала Тилли своими глупостями.
«Ничего, вот съест тебя Паучий Король, будешь знать», — рассерженно подумала Тилли, стараясь надолго запомнить ощущение невероятной сладости во рту: всё-таки пирожное было умопомрачительно вкусным.
«Я её ненавижу», — торжественно решила девочка и вздрогнула: трава под ногами, ветви деревьев, крупинки земли — каждая соринка и былинка взорвалась злым, торжествующим смехом. Казалось, всё сущее теперь смеется над Тилли, потешается над её глупыми, наивными детскими мыслями и не даёт забыть, что она обречена.
Разумеется, Кейтилин ничего такого не слышала.
  
Глава 4
 
Через полчаса девочки собрали вещи и отправились в путь. Тилли негромко ворчала, что она бы справилась и за меньшее время, но Кейтилин словно не желала её слушать: она с невероятной аккуратностью укладывала в свою корзинку остатки еды, одеяло, которое, как оказалось, принадлежало ей, и лекарство.
— У тебя есть нож? — неожиданно спросила Тилли, словно вспомнив, что её ожидает в этом лесу.
— Да, я взяла с собой, — удивилась Кейтилин. — А почему ты спрашиваешь?
— Дай сюда, — потребовала девочка и добавила: — В лесу много опасностей, а ты явно не умеешь пользоваться хоть каким-то оружием.
К удивлению Тилли, Кейтилин не стала возражать и покорно протянула новой подружке нож в затейливом кожаном чехле.
«Хороший, — восхитилась Тилли, с восторгом глядя на лезвие. — Феи такого должны бояться».
 
Она проворно запихнула его в глубокий карман своей юбки и двинулась вперёд. Настроение девочки немного улучшилось: всё-таки идти вдвоём через лес, полный всякой нечисти, не так страшно, как в одиночку. К тому же теперь у неё был нож, а ведь почти любая фея боится металла.
«Кроме красных шапок и спригганов», — вспомнила она и приуныла. Эти феи всегда отличались невероятной злобой и жестокостью, и очень плохо, что их нельзя запугать ножом. Особенно спригганов, которые абсолютно точно будут её преследовать, после вчерашнего-то…