Феи Гант-Дорвенского леса (СИ)

Это всё выглядело настолько необычно и захватывающе, что Тилли даже не сразу заметила своего освобождения; она очнулась лишь тогда, когда Кейтилин резко потянула подругу за плечо и тихо прошипела в ухо:
— Ты чего лежишь, пойдём скорее! А не то и нас сейчас в фейский круг втянут!
Тилли вздрогнула и моментально встала на ноги. Она сделала это слишком быстро и резко, но, к её счастью, никто не обратил внимания на неё: феи танцевали и были заняты собой, а Томас Рифмач настолько наслаждался своим исполнением, что даже не раскрывал глаз. Девочки осторожно ступали на землю, стараясь не мешать танцующим, и уходили в сторону леса. Неожиданно Тилли остановилась, а затем сделала пару шагов в сторону, в самый центр фейского круга. Кейтилин едва не закричала от ужаса, решив, что её подруга сошла с ума, но, увидев, как аккуратно Тилли старается вытащить тело Имбиря из скопления танцующих пар, прикусила губу и сжала кулаки: ох, только бы повезло, только бы повезло!..
И Тилли повезло. Она зависла над телом, дожидаясь, когда пары рассыпаются в разные стороны, разбиваясь на небольшие танцующие группки, и на мгновение освободят то место, где лежит бездыханный Имбирь. Уловив нужный момент, девочка моментально подняла его с земли, но не очень осторожно, и едва не уронила на землю. Однако Тилли снова повезло: она вовремя перехватила его тело и так же аккуратно, как до того, пошла обратно, переступая через танцующих фей. Иногда в неё кто-то врезался, но тут же продолжал свой танец, не обращая внимания на возникшую преграду: феи погрузились в музыку с головой и никто из них, даже сами фир-дарриги, не увидел, что девочки собрались убегать.
Впрочем, никто из них и трупа на земле не заметил: волосы Имбиря оказались потоптаны, а на его шкурке оставались следы от ног. Тилли рассердилась, но прикусила язык и с трудом вышла из фейского круга: сейчас не время сердиться.
— Пойдём, — беззвучно приказала Кейтилин, и Тилли покорно последовала за ней след в след. Семенить им пришлось долго: то и дело у них на пути появлялись феи, которые бежали в сторону фейского круга, и приходилось замирать на месте, чтобы их пропустить. Тилли поначалу думала, что они совершенно не обращают внимания, однако это оказалось не так: некоторые из встреченных фей смотрели на девочек прямо в упор, но никак не реагировали на то, что они уходят. Просто недолго таращились на беглянок, а затем продолжали свой путь, никак не мешая их побегу.
Подобное поведение фей для Тилли оказалось неожиданностью. Она была уверена, что слуги Паучьего Короля обязательно поднимут шум, начнут охоту, будут активно мешаться, хватать девочек за ноги и за волосы… Неужели они так сильно захвачены музыкой?
Нет, дело было наверняка не только в музыке. Но тогда в чём? Неужели они просто не хотят их ловить?…
— Фух, еле вырвались, — выдохнула Кейтилин. В сумерках они уже не видели танцующих фир-дарригов, но всё ещё слышали музыку: грустная Londonderry Air сменилась бойкой заводной песенкой про поминки Финнегана. — Теперь это на всю ночь у них…
— Знаю.
Кейтилин посмотрела на Тилли и замолчала.
Девочки медленно побрели дальше. Никто их не преследовал, никто не пытался поймать или убить невезучих подруг. Тилли порой думала о том, что надо, наверное, где-нибудь остановиться и передохнуть, или хотя бы быть готовой к тому, что на них снова могут напасть, но у неё совершенно не оставалось никаких сил. Девочка просто продолжала идти вперёд, прижимая к себе тело Имбиря и без конца вспоминая тот момент, когда он умер. В голове постоянно крутилась одна и та же мысль: «Я виновата, я виновата, я…»; она не мешала Тилли думать и о других вещах и проблемах, но никогда не уходила полностью.
— Надо остановиться и передохнуть, — заговорила Кейтилин. — Похороним Имбиря и двинемся дальше. Как думаешь, Тилли?
Тилли не отвечала. Она просто смотрела вперёд, стараясь разглядеть в темноте следующую опасность, и продолжала идти.
— Тилли.
Кейтилин взяла Тилли за плечо и остановила её. Она посмотрела в лицо подруги, и взгляд её… Почему взгляд Кейтилин оставался таким же ясным и светлым, как и до смерти Имбиря? Почему она не плачет, почему не разбита вдребезги? Почему её музыка фей не захватила, например, хотя она должна была сейчас плясать среди них?
 
— Тилли, — мягко повторила Кейтилин. — Ты устала. Давай остановимся.
— Не устала я, — буркнула Тилли, но не пыталась вырваться. Она покорно позволила Кейтилин усадить себя на землю и продолжала прижимать к себе Имбиря: ей почему-то казалось, что, если она его согреет, то тогда сможет оживить… Глупости это всё, конечно, но в отчаянии и не такое придёт в голову.
— Надо бы поспать, конечно… да какой уж сейчас сон, после такого-то, — продолжала говорить Кейтилин. — И костёр не разведёшь, спички-то мы оставили в корзине. Ладно, дождёмся утра — что-нибудь придумаем…
— Тебя фея воспитывала? — неожиданно спросила Тилли. Она смотрела в никуда и монотонно гладила Имбиря по мягким волосам. — Ты знаешь музыку фей и она на тебя не действует. Тебя ведь точно должна была воспитывать какая-то фея.
Кейтилин немного помолчала, затем вздохнула и кивнула.
— Да, к нам домой часто приходила одна фея, — сказала она. — Она просила масла, молока, соли и ещё что-нибудь. И со мной играла. Она меня научила нескольким фейским песням, а ещё угощала своим супом, чтобы чары музыки на меня не действовали. Такой горький, не поверишь…
— Почему ты тогда так мало знаешь фей?
— Я же не выходила в лес, и её о феях не спрашивала. Просто я ей помогала ухаживать за домом, и всё.
— И всё?
— Ну да. Отец об этом не знал: она к нам приходила ещё до того, как он её нанял в качестве хозяйки. Он не знает, что она фея.
— А ты знаешь?
— Ну, откуда-то же я выучила Londonderry Air, и кто-то кормил меня супом из клевера, одуванчиков и мать-и-мачехи. А ещё она мне корзинку заколдовала, чтобы нести было легче.
— Почему ты мне не рассказывала?
— Ты не спрашивала, я и не рассказывала, — пожала плечами Кейтилин. — И потом ты бы сердиться начала.
— С чего это я бы сердиться начала?
— Ну как же, «не бывает добрых фей, все феи злые»…
— Ну а чего, неправда, что ли?
— Вот я примерно об этом и говорю, — вздохнула Кейтилин. — Не бойся, я сама не фея.
— Это-то я вижу, — фыркнула Тилли. Она немного обиделась на Кейтилин за её тайну, но, с другой стороны, Тилли теперь будет легче с ней общаться. Хорошо, что она всё-таки поделилась своей историей. — А в город зачем идёшь?
— Этого я пока не могу сказать, извини, — опустила голову Кейтилин. — Это очень, очень важно.
— Ну как же? Я вот тебе про Короля и свою семью рассказала, а ты мне про город не хочешь!
— Я слово дала. Ты плохо поступишь, если заставишь меня проговориться.
— Ну и ладно, не больно-то и хотелось, — сердито фыркнула Тилли. Её сердитости, впрочем, надолго не хватило: она немного позлилась на упрямую Кейтилин, а затем та зачем-то пихнула Тилли коленом. Тилли ответила ей тем же. Это немного развеселило девочек, и они бы даже разыгрались, если бы Тилли не вспомнила вовремя, что у неё в руках их убитый друг.
— Давай сейчас его похороним, — серьезно произнесла она. — Не хочу, чтобы он до утра… вот так…
Она не смогла придумать подходящего слова, но Кейтилин поняла её правильно. Только лишь серьёзно сказала:
— Я не умею копать…
Тилли вздохнула, осторожно передала тело Имбиря в руки подруги, и затем принялась за дело. Земля была твёрдой и сухой, а руки — сильно уставшими, поэтому Тилли не удавалось расковырять сносную яму.
 
Но вдруг прямо перед девочкой земля забурлила и зашевелилась. Тилли сжала кулаки, готовясь встретить опасность, а Кейтилин сделала несколько шагов назад, прижимая к себе мёртвого Имбиря. Однако опасения их оказались напрасными: из ямы выглянула круглая голова Рэнди. Он увидел подруг и облегчённо выдохнул:
— Ох, ну как хорошо, нашёл всё-таки. А то потерялся: слышу, над головой фейский круг образовали, начал вас искать — и нигде не нахожу… А вы тут, оказывается.