Королевство Изгнанных (ЛП)

— Тебе и, правда, стоит ограничиться приручением тварей.
— Отвали, — выплюнула я.
Он снова закрепил кандалы на моей лодыжке и вытащил другие из-под кровати, закрепив их на другой ноге. Затем он сунул руку в передний карман брюк и достал маленький пузырёк, наполненный прозрачной жидкостью. С тихим хлопком он снял резиновую пробку.
— Выпей это.
Он протянул мне пузырёк, и аромат нечистот ударил мне в ноздри. Моя рука скользнула к животу, и суровый взгляд Винна проследил за этим движением.
— Держись от меня подальше.
— Я не могу допустить твою беременность от семени этого убийцы. Только боги знают, что это сделает с процессом.
Он протянул руки к моему лицу, и я впилась зубами в мясистую часть его ладони. Он выкрикнул проклятие, но не выронил империт. Свободной рукой он закрыл мне нос, заставив открыть рот, и влил тоник в горло. Липкий жар обжигал, как виски, и я со всхлипом проглотила лекарство.
— Ублюдок.
Он отбросил флакон в сторону и уселся передо мной.
— Давай перейдём к делу. Начнём с очевидного. Если у тебя есть хоть малейшее желание подчиниться, я бы посоветовал тебе сделать это пораньше.
Голодный свет лился из его тела, тянулся ко мне и лизал мои обнажённые ноги. Я ненавидела то, как нечто столь настолько прекрасное казалось слишком оскорбительным. Превратившись в статую, он сидел всего в нескольких сантиметрах от меня. Ладони вверх, к небесам. Подбородок склонился к груди.
Его свет стал удушающим, прижимая меня к гладкой стене камеры. Мои мысли вернулись к тому моменту, когда я впервые увидела, как Винн приручает тварь. Его свет был таким чарующим. Это напоминало о солнечных вечерах, которые мы обычно проводили, лёжа на обширном пшеничном поле рядом с нашим коттеджем. Когда же его маслянистый, жёлтовато-белый свет превратился в нечто столь яркое? Раньше он был таким спокойным. Успокаивающим. Сейчас… он был почти зловещим. Как будто что-то испортило чистоту его цвета.
Похоронив это воспоминание, я подняла голову к потолку.
— Либо тебе становится хуже, либо ты забыл, как приручать.
Его свет хлестнул меня. Горячие рубцы поднимались к поверхности моих предплечий. Он по-прежнему молчал. Так мы просидели несколько часов. Меня совершенно не тронули его попытки. Он горел, как центр солнца. Но его свет был неправильным. Интенсивный от чистой силы, но полностью лишённый любви. Преданности. Он слишком усердно пытался уничтожить мой последний клочок человечности с фальшивым блеском.
Сон дразнил мои чувства, но непрекращающиеся помехи от его твари не давали передышки. Так что мои мысли блуждали там, где не должны были — они вернулись к Ноку.
Моя грудь вздымалась, и Винн дёрнулся. Неверно истолковав знак покорности. Закрыв глаза, я прислонилась головой к стене. Зияющая дыра в моей груди была бесконечной и испещрённой окровавленными кинжалами. Находясь с Ноком в руинах Нефесты было не похоже ни на что, что я когда-либо испытывала. Мы слились. Истинная и реальная связь. Связь, более сильная, чем всё, что у меня было с моими тварями. С любым другим человеком.
Но он не прислушался ко мне. Его действия привели меня сюда. И то самое, что давало мне надежду, теперь было змеящимся, злым течением, увлекающим меня под воду. Я тонула в нём.
Сквозь плотно сжатые веки просочились слёзы. Я хотела разорвать свой разум на части и стереть все образы обоих этих мужчин, которые причинили мне такую боль.
Внезапное отсутствие света вернуло меня к действительности, и я открыла глаза. Прежде чем я успела среагировать, Винн снял с пояса наручники и сцепил мои запястья. Подняв их над моей головой, он прикрепил их к металлическому крюку в стене.
Я дёрнулась к нему, свирепо прожигая его взглядом.
— Это действительно было необходимо?
Он зарычал в ответ:
— Я не могу позволить тебе драться со мной. Ты и так уже достаточно натворила.
Потянувшись к другому бедру, он вытащил изогнутый клинок из потёртых кожаных ножен. Отполированный до блеска, серебряный край дразнил меня.
 
Как будто лезвие не было достаточно угрожающим, он вытащил из кармана ещё один флакон. Вязкая жидкость светилась жутким алым светом, и Винн окропил ею нож. Жидкость впиталась в серебро и оставила радужный блеск.
— Яд Улукса. Уверен, ты знаешь, что это такое.
У меня кровь застыла в жилах. Яд Улукса был просто смертельным. Этот проклятый яд заставит мои мышцы сжаться и затуманит разум. Благодаря этому и тем невыносимым помехам, которые всё ещё разносились по моей камере, я в жизни не смогу удержать свои мысли. И у меня не было никакой возможности остановить его.
Винн снова включил своё очарование, и каменные стены задрожали от внезапного потока света. Блеснул разделочный нож.
— Когда она нашла заклинание для спасения нашего рода, она также обнаружила ряд запрещённых текстов. Обрывки тёмных практик и магии, оставшиеся от некоторых наших изгнанных братьев. Кровопускание для ослабления решимости — напоминание о том, что мир за пределами королевства, жестокая и несправедливая реальность. Его использовали, чтобы приручить чудовище из Китского леса, — лишённый эмоций, Винн встретился со мной взглядом. — Конечно, это преступление, но у меня нет выбора. Впусти меня, и всё будет кончено.
Я воспротивилась, но его пальцы сами по себе были оковами, и лезвие рассекло мою кожу. Идеальный разрез в форме полумесяца. Я закричала и дёрнула скованными запястьями. Но яд был быстр, и вскоре мои конечности налились свинцом. Мои крики не были услышаны, и Винн сделал ещё один надрез на дюйм выше первого. Поток боли пронзил меня, обжигая горячими волнами ноги и наполняя слезами глаза.
Снова и снова его клинок пронзал мою плоть.
Зрение плыло в череде звёзд, я молилась о темноте. Чтобы моё подсознание сломалось и потянуло меня вниз. Но когда темнота приблизилась мучительно близко, когда звёзды превратились в чёрные точки, а моё зрение превратилось в неопределимые вихри, Винн остановился.
— Я не могу допустить, чтобы ты потеряла сознание. Никто никогда не приручал бессознательную тварь.
Он вызвал Пои из своей бесконечной сети тварей. Без подсказки Пои переместился к моим ноющим ранам, и колючий язык методично покрыл каждую царапину. Закончив, Пои сел на корточки и посмотрел на Винна. Вздохнув, он снова склонился над моей ногой.
— Как только ты будешь готова, Лина.
Во второй раз было ещё хуже. Агония раздавила меня, раздробив рёбра и лишив возможности дышать без рыданий.
Голос Винна, казалось, доносился откуда-то издалека, и всё же в этот момент он был чудовищно близко.
— Почему бы нам не попробовать другую тактику? Может быть, боль ассоциируется с воспоминанием, причиной отказа от привязанности к этому миру. Как насчёт... Нока?
Его имя, произнесённое вслух, было резче лезвия на моей коже. Содрогнувшись, я попыталась вжаться в стену. Полностью исчезнуть.
Винн сделал паузу.
— Какой эгоистичный поступок он совершил.
Эгоистичный. Яд затуманил мой разум и нашёптывал о вещах, в которые я не хотела верить.
Винн снова поднял клинок. В воздухе завитал металлический привкус.
— Стоит ли оставаться здесь? С этой болью? В королевстве нет агонии. Ты же там была. Ты знаешь.
Нок. Было так неправильно и так правильно по-прежнему хотеть его, всё ещё надеяться, что у нас есть шанс.
— Оставь его, Лина, — пробормотал Винн.
Моя спина вжалась в стену. Нок. Мысленно я потянулась к нему. Говорила с тенями, затаившимися в глубине моего сознания, в надежде, что он меня услышит. Я проклинала его за то, что он волей-неволей использовал меня как разменную монету, а потом умоляла вернуться и доказать, что всё, что я видела, было неправильно. Тем не менее, в моей камере не было никаких тёмных углов, и барьеры Хайрата не позволят ему найти меня.
 
— Ты ведь до сих пор никогда не загадывала желания Гисс, верно? — Винн отложил клинок в сторону. — Все твои знания — это теория, а не личный опыт. Ты знаешь, что они не должны говорить загадками? Что иногда плата так же проста, как и желание?