Королевство Изгнанных (ЛП)

— Тогда почему продажа тварей считается преступлением?
Она удрученно выдохнула и провертела кольцо вокруг пальца.
— Дар подразумевает, что Заклинатель проявил должную осмотрительность. Если мы решили, после тщательного рассмотрения, что кто-то достоин владеть тварью. Это восходит к тем дням, когда Селеста, богиня тварей, впервые поделилась с нами своими созданиями. Продажа всё это отрицает. Это накладывает свою цену на то, что мы ценим больше всего в нашей жизни. Они должны быть бесценны.
Метка на моём запястье запульсировала.
— Всё имеет свою цену.
Она покачала головой и сделала ещё несколько шагов по опушке леса.
— Только не для Заклинателей. Не для наших тварей. Они могут прислушаться к нашему зову, но наши связи с ними не похожи ни на что другое в этом мире. Это священная связь.
Она обхватила себя руками и замерла. Она так долго шла по жизни одна, имея дело с существами, которых любила, что признание этого, казалось, вызывало такую боль, которую я не мог понять.
Она хотела поделиться со мной чем-то прекрасным, а я напоминаю ей о её грехах.
— Расскажи мне об этом месте.
Она моргнула, и немного уныния померкло.
— Царство изменяется, чтобы удовлетворить потребности тварей. Те, кто процветает на холоде, живут в горах, — она посмотрела поверх верхушек деревьев на горный хребет вдалеке, а потом снова повернулась ко мне. — На равнинах обитает так много разных видов существ, что я даже не могу назвать их всех. И если появляется новая тварь, которого царство не видало прежде, окружающая среда меняется.
Перед нами ожил небольшой пруд. Голубовато-зелёные воды растеклись по поверхности, и Лина опустилась на землю. Она окунула свои ноги в ботинках в пруд, подтолкнув только что образовавшуюся лилию. Я медленно сел рядом с ней.
— Какой твари это нужно?
— Все существа нуждаются в воде. Я не знаю, когда, как и почему царство создает то, что оно создает. Я просто знаю, что мои твари рядом, и они знают, что я пришла поздороваться.
Внезапно лес наполнился криками. Щебетание, скрип веток от веса тварей. Ветер с равнин донёс глухое ворчание, и земля под нами завибрировала в такт топоту копыт. Раньше мир был живым, но теперь он процветал. Реагировал на присутствие Заклинателя. И Лина расцвела. Её кожа слабо светилась, красивое мерцание говорило об её силе.
Твари появлялись одна за другой, стекаясь к ней, чтобы погреться в её свете. Это была процессия всех цветов, форм и размеров. Лина относилась к каждому существу с преданной любовью и вниманием матери. От класса Е до класса В — они были для неё одинаковы. Она гладила подбородки, взъерошивала перья, ворковала слова чистого счастья и нежно целовала раскрасневшимися губами.
Почему кто-то хотел убить эту девушку, было выше моего понимания.
Появились две змеи-близнецы, окружив Лину и склонив свои драконьи головы в мою сторону. Она погладила их тела по всей длине.
— Ты помнишь Кинану и Капро? Протяни руку. Коснись их.
Широко раздувая ноздри, Кинана двинулась ко мне. Я протянул к ней руку, в ответ она протаранила мою ладонь и скользнула вдоль моего тела. Успокаивающее ощущение бегущей воды затопило мои вены.
Лина рассмеялась.
— Должно быть, ты ей нравишься. Я никогда не видела её такой счастливой.
Проведя пальцами по чешуе Кинаны, я посмотрел на тёмные тени, скрывающиеся среди деревьев.
— Значит, это царство только для твоих тварей? Или сюда могут приходить другие Заклинатели?
— Все твари приходят в одно и то же царство, хотя крайне редко можно встретить тварей, которые не принадлежат мне, — она помолчала, глядя вдаль, на горизонт. После нашей неожиданной схватки со Скорпексом ни кто из нас, казалось, не горел желанием считать себя в безопасности. — Сюда могут приходить и другие Заклинатели. Это царство бесконечно. Столкнуться с одним из них практически невозможно, если только они не являются частью твоей семьи.
Вот оно. Ещё одно откровение из её прошлого. Мне оставалось лишь надеяться, что это не свежий шрам на зияющей ране.
 
— Семья?
Она кивнула. Кинана оставила меня и свернулась калачиком рядом с Линой. Тяжёлое молчание, изредка прерываемое тихим рычанием зверя, повисло между нами. Краем глаза я наблюдал, как она нервничала. Она подняла подол своей туники и откинула волосы с шеи, только чтобы снова перекинуть их вперёд.
Наконец она вздохнула.
— Родители умерли, когда мне было четыре года, — вращая кольцо вокруг пальца, она смотрела только на пруд перед собой. — Они пытались приручить тварь, которая была им не по силам, и потерпели неудачу. Такое случается. Так или иначе, моя тётя взяла меня к себе. Но когда она умерла...
Её твари прижались ближе, обеспечивая то утешение, которое она могла получить от простого контакта. Что-то почти бесспорное внутри меня умоляло сделать то же самое. Вместо этого я сплёл пальцы вместе.
— Кост прав, большинство Заклинателей никогда не покидают Хайрат. У меня и в мыслях не было, что однажды покину его. Но мне было шестнадцать, когда умерла тётя, одна в доме со слишком большим количеством комнат и недостаточным количеством тел. Конечно, у меня были свои твари, но... это не то же самое, что прикосновение человека.
Она посмотрела на меня с самой грустной улыбкой на губах. Её радужки затуманились стеклянным блеском, и у меня перехватило горло. Ветви, растянувшиеся по её лицу, начали отступать, исчезая на шее.
Я не осмелился спросить почему, не тогда, когда она наконец-то решилась открыть завесу своего прошлого.
— И тогда ты ушла из Хайрата? Когда умерла твоя тётя?
Тила, обезьянка из поезда, забралась к Лине на колени. Лина погладила её по животу, пропуская мех между пальцами.
— Нет. Я влюбилась в мужчину из Совета.
— Ах.
— Да, — она коротко выдохнула. — Мне было восемнадцать, и он должен был стать ответом на мои молитвы. Добрый и умный, и, несомненно, самый сильный Заклинатель, которого я когда-либо встречала. Его твари могли существовать за пределами королевства неделями, даже месяцами, питаясь его энергетическими источниками, — её взгляд вернулся к пруду, глаза остановились на ряби воды, которую создавал Капро своим раздвоенным языком. — Какое-то время мы были счастливы. Точнее, шесть лет. Но однажды я нашла умирающее... существо, прикованное цепью в клетке под его домом. Тварь, которую никогда не удавалось приручить ни одному Заклинателю. Это уничтожило меня.
Придвинувшись ближе к ней, я положил руку на землю в нескольких сантиметрах от её ладони. Ещё больше чернил исчезло, растекаясь по её плечу.
— Что-то из Китского леса?
Она покачала головой.
— Нет. Боги, зачем я тебе это рассказываю?
— Лина, всё в порядке. Ты можешь мне рассказать.
Я пальцами коснулся её. Маленькая, иррациональная часть меня хотела заключить её руки в свои. Я хотел столько всего сделать, и в этом не было никакого здравого смыла. Она уставилась на место, где наши руки встретились, потом она выдохнула ещё раз.
— Это был человек, Нок. Мужчина, — её голос дрогнул.
Человек. В моей голове зазвенели тревожные колокольчики. Разве не в этом обвинил Лину Заклинатель из таверны?
Она прочистила горло и продолжила:
— Я никогда не смогу пойти на это. Ты хоть представляешь, каково это будет? Контролировать другого человека?
Живот скрутило, и кровь в моём теле стала холодной. Да, я могу себе это представить. Я не умел этого делать, но был свидетелем. Ужас лишить кого-то свободы воли… Я мог понять, почему это было незаконно, особенно для расы людей, обладающих способностью очаровывать.
 
Подтянув колени к груди, она положила подбородок на руки.
— Когда я потребовала с него объяснений по этому поводу, он использовал тварь, чтобы убедить Совет, что это я укрываю человека, а не он. И поскольку он был членом Совета, а Заклинатели превыше всего ценят тварей, мои слова ничего не значили.