Беспощадный дикарь (СИ)

Мы целуемся до тех пор, пока у нас не перехватывает дыхание. Это удовольствие и боль, зубы и язык, и дикие звуки, которые мы оба издаем. Это сверх совершенства.
Единственное, что осознаю, это то, как меняется мой мир. Я так долго существовал, как будто все перевернуто вверх дном, но Мэйзи снова поставила все на свои места.
И это убивает, потому что я не могу этого допустить.
***
В конце концов, я не воспользовался информацией, полученной от повара Лэндри. Не мог рисковать, не мог доверять Мэйзи, что она не предупредит родителей и не останется дома с вечеринки мэра, чтобы поймать меня. Поцеловав, я оторвался и потребовал, чтобы она села в машину, и ошеломленная, она послушалась, коснувшись губами моих губ. Я молча отвез ее обратно в школу и оставил у машины брата, после чего выскочил оттуда, как будто шины были в огне.
Поцелуй мучил меня всю неделю.
Я избегал кампуса школы Сильвер-Лейк, бросил все силы на поиски, чередовал работу в гараже с избиением боксерской груши и наказывал свое тело большим, чем обычно, количеством повторений на скамье для жима лежа, пока не рухнул в постель.
Дни сменяют друг друга, но она все никак не выходит из головы. Единственное спасение в том, что тот, кто следил за мной, еще не нашел склад.
Сон не приносит облегчения, мои сны полны повторения поцелуя и еще многого, так многого, что я не могу получить. Старые сны, которые когда-то были всем, чего я хотел — поле полевых цветов, белая вуаль и ее сияющая улыбка. Прошлой ночью подсознание заманило меня в ванную с той вечеринки в прошлом месяце, только на этот раз она надела школьную форму без нижнего белья под юбкой, и я упал на колени, чтобы зарыться лицом между ее ног.
Этот мир слишком жесток, он лишил меня родителей и показывает именно то, чего мне всегда не хватало в Мэйзи.
Та самая чертова девчонка, которая была лучшей подругой и катализатором разрушения моего мира.
Ей не нужно было быть идеальной, но то, как она прижимается к моему телу и отвечает на каждое прикосновение, зовет меня в мою чертову душу. Я никогда не смотрел на другую девушку так, как меня тянет к ней. Это то, что не могу больше отрицать — я хочу ее. И точка.
Только благодаря социальным сетям я выяснил, что она даже не в Риджвью. Она в Париже на выходные, судя по фотографии, на которой она и рыжеволосая подруга стоят перед Эйфелевой башней. Ее подруга одета в струящееся белое платье и демонстрирует безымянный палец. Подпись гласит, что лучшая подруга связала себя узами брака в самом романтичном месте в мире. Я был настолько погружен в свои мысли, не в состоянии перестать думать, что даже не заметил, когда ей удалось уехать из города благодаря тому, что ее друзья тайком вывезли. Наверняка родителям понравился этот сюрприз, судя по загадочному комментарию, который Холден оставил на ее фотографии: — Наслаждайся весельем, пока оно длится.
После очередной жестокой тренировки, после которой онемел, я раздеваюсь до баскетбольных шорт и иду в душ. Пар окутывает, и вода бьет в голову, когда я прижимаюсь к стене.
Этот сдвиг в осознании заставил пошатнуться во всех планах. Вот уже десять лет я не хочу ничего другого, кроме как увидеть Лэндри раздетыми до костей, но теперь я колеблюсь. Не могу. Я не откажусь от этого. Но осознание того, как сильно я хочу Мэйзи, усложняет дело.
Я все еще зол на нее. Она все еще нарушила данное обещание. Повернулась спиной к нашей дружбе. Так долго это нарушенное обещание глубоко ранило меня.
Потом на поверхность всплывает тяжелое выражение лица после того, как я оторвался от обжигающего поцелуя.
Издав тяжелый вздох покорности, я прижимаюсь лбом к кафелю и бью кулаком по стене, чтобы отвлечься. Проклятье, я в полной заднице.
Представляю себе сладкий цветочно-кокосовый аромат, вкус ее кожи, и я — чертовски жалкий покойник. Потянувшись вниз, я застонал, обхватив кулаком эрекцию. Мой член набухает, когда вспоминаю, как ее язык скользил по моему без колебаний, так чертовски охотно. Если бы продолжал целовать, я бы просунул руку под ее юбку — снова никакого нижнего белья, я надеюсь, — и с дрожью возбуждения пронесся по позвоночнику, обнаружив ее мокрую и блестящую киску. Еще один грубый звук вырывается из моих раздвинутых губ, и дыхание становится тяжелым, когда поглаживаю член.
 
Она не боится меня и все еще бросается в опасность с головой, как только надумает. Боже, почему меня так заводит то, что она все еще дерзкая и дикая?
Облизывая губы, мои веки опускаются до полузакрытых, пока глажу себя, в то время как жар нарастает в нутре. Представляю все сразу: она на коленях до красноты и сырости, пока я трахаю ее лицо, стройное тело, выгнутое дугой от удовольствия, когда она едет на мне на заднем сиденье Charger, кручу ее на руках и коленях, когда беру сзади, с этой чертовой школьной юбкой, задравшейся так, что ее задница умоляет, чтобы я нещадно шлепал ее ладонью, пока она не закричит и покрасневшая кожа не станет нежной. Я хочу Мэйзи такой, какой она предстает в моих фантазиях.
— Блядь, — выдавливаю, когда кончаю, и оргазм проносится сквозь.
Я замираю на мгновение, наблюдая, как мое освобождение стекает вниз. Когда глотаю, в горле у меня густо. Чувство вины лишь слегка пульсирует, в отличие от того, что было раньше, когда я поддавался своей слабости и позволял фантазиям брать верх. Выключаю воду и выхожу, растирая тело полотенцем, пока кожа не становится сырой, как будто я могу стереть с себя дрочку от мыслей о ней. Как бы сильно я ни натягивал на себя полотенце, ничего не получается.
Мэйзи Лэндри запечатлена на моей гребаной коже, и она не будет стерта без боя.
Мой телефон звонит, как только я одеваюсь. На восточном побережье уже поздно, но Колтон и остальные вороны работают по нечетным часам, чтобы совершать свои злодеяния. Я отвечаю, развалившись на диване, квартира освещена только тусклым светом экрана моего ноутбука.
— Да?
— Тебя не убьет, если ты поздороваешься? — фыркает Кольт.
— Возможно. — Его хриплый смех звучит в ответ на мой грубый тон. — В чем дело?
— Никаких игральных костей, у них не было ничего, чтобы бежать.
— Черт. Фигушки.
— Они точно профессионалы, знают уловки, чтобы избегать камер видеонаблюдения и маскироваться, когда не могут. Я потерял их маршрут, когда пытался отследить.
Мои пальцы сжимаются в кулак, а губы кривятся. Проклятье. Мне нужно выяснить, кто следил, чтобы знать, с чем имею дело теперь, когда кто-то знает о моем присутствии в Риджвью.
— Тебе придется специально выманивать их, чтобы узнать, кто они такие.
— Или я просто продолжу следить за деньгами. Они будут продолжать выходить из тени, чтобы защитить империи, которые построили для себя на крови других.
Кольт хмыкает в знак согласия, и я включаю громкую связь и кладу телефон на журнальный столик рядом с ноутбуком. Окно браузера, которое оставил открытым, заставляет меня колебаться. Это страница Мэйзи в Instagram. Я закрываю рот рукой, так как беспокойство впивается своими когтями. Меня тревожит то, что она уехала из города без моего ведома.
— Сработали ли твои сигналы тревоги, когда Мэйзи улетела в Париж? — хрипло спрашиваю я, борясь со странным чувством в моем нутре.
Наступает долгая пауза. — Нет. Она не в Риджвью?
— Нет. Она поехала в Париж со своими друзьями, пока они сбегают или что-то в этом роде.
Кольт разражается смехом и бормочет: — Бишоп. Этот обходительный маленький говнюк иногда меня доводит.
Кто это, блядь, такой? Смутное воспоминание о наглом засранце, который умел драться лучше всех на любительском ринге Холдена в прошлом году, не дает покоя. Я жду, что Колтон расскажет подробнее, но он идет дальше, слабо клацая клавишами клавиатуры.
— Не беспокойся об этом, я узнаю, когда они вернутся.
Беспокойство, скопившееся у меня в груди, не проходит. Если люди узнают, что я копаюсь в тайнах элиты и власти в Риджвью, они могут узнать, что она была со мной на днях. Даже ее фамилия не остановит алчных ублюдков от того, чтобы убедиться, что их расстановка по ранжиру осталась нетронутой. Это бессмысленно, но я должен убедиться, что она в безопасности. Я не могу бросить все здесь и улететь во Францию, но у меня есть связи, чтобы сделать это.