Драконы ночной смены (ЛП)
— Отлично, — моя надежда стала сильнее. — Как нам его остановить?
В саду стало тихо.
— Ты можешь закрыть Рентфри в тот день? — спросил отец. — Геймскипер тянет магию из толпы. Если Кос будет биться, но зрителей не будет, он ничего не получит.
— Я могу попробовать, — сказала город. — Но в Рентфри миллион входов, и Геймскипер управляет всеми, так что он сможет, скорее всего, обойти мои барьеры. И есть еще телезрители. Таких зрителей больше, чем может уместиться на арене, и я ничего не могу поделать со спутниковой связью.
— И Ника все равно съест дракон, — недовольно добавила я.
Отец и СЗД выглядели так, словно не переживали из-за этого. Я стала злиться, но тут в голову пришла новая идея.
— Что насчет Миротворца?
На лице отца проступило отвращение.
— А что он?
— Духи — не единственная сила в этом городе, — я повернулась к СЗД, раз Ён не хотел это слушать. — Геймскипер не нарушает твои законы, но Дракон Детройта не потерпит то, что дракона заперли в клетку и заставили биться в дуэли со смертным на его территории. Этот бой плюет в лицо всему, за что он выступает. Как только он узнает, что происходит, ему придется что-то сделать, так расскажем ему! Мы сможем уговорить его разбить арену за нас.
— Он и его последователи разбивать умеют, — сказал отец. — Но вовлекать Миротворца — плохая идея.
— Конечно, ты так думаешь. Он тебе никогда не нравился. Но мы не можем позволять твоим предрассудкам…
— Это не предрассудки, — сухо сказал Ён. — Это факт. Миротворец — жалкое подобие дракона, но даже у него есть пределы. Ему может не нравиться то, что делают с Белой Змеей, но она не была частью его альянса, и он не обязан лететь ее спасать. И если верить Геймскиперу, Белая Змея подписала контракт на бой на арене, как и все, значит, ее бой не запрещен правилами СЗД. Уверен, Миротворец попробует что-то сделать, потому что тот идиот не может не влезть в ситуацию, но если он ворвется с пылом огня, Геймскипер сможет — и будет иметь право — все ухудшить. Если станет плохо, мы окажемся в ситуации, где СЗД придется защищать врага от союзника, а это не то, чего мы хотим.
— О, да, — мрачно согласилась СЗД. — Это было бы кошмаром.
Я откинула голову со стоном, ненавидя то, что они были правы. Миротворец звал себя Драконом Детройта, но он и другие драконы в этом городе были тут, потому что СЗД позволила это. Если он нарушит ее правила, даже ради хорошего повода, ей придется обрушить гнев на него, как на любого. Уверен, Геймскиперу эта ситуация понравится.
— Ладно, — сказала я, потирая ноющие виски. — Драконов позвать не выйдет. Что еще у нас есть?
Снова стало тихо, это разозлило меня сильнее. Мы были богиней, драконом и магом. Мы должны что-то сделать, но я не могла понять, что. Геймскипер заблокировал все варианты. Я не могла даже подкупить Белую Змею, потому что а) ее гордость не позволила бы проиграть человеку в прямом эфире, и б) проклятие посчитает это как жульничество и отрубит голову Нику. Даже если я найду Нику пистолет против дракона, это даст Геймскиперу лучший бой и сделает его сильнее. Я пыталась представить исход, при котором ненавистный дух арены не выйдет победителем, когда глаза отца загорелись.
— Мы могли бы освободить Белую Змею.
Я уставилась на него, ощущая себя глупо из-за того, что сама не подумала об этом. Я переживала о том, как остановить бой, не убив Ника, но Геймскипер уже признал, что звездой был не Злой Пес. Все придут смотреть на бой дракона, а не на него. Убери дракона, и все зрелище будет убито.
СЗД думала о том же, потому что она просияла.
— Это фантастичная идея! Как нам это сделать?
— Сначала нужно ее найти, — отец посмотрел на меня. — Я был скован, но тебе Геймскипер показал, где ее держат, да?
Я быстро закивала, а потом покачала головой.
Он показал видео, но я не знаю, где та камера. Судя по всему, она под землей, но таких мест много в городе.
— Но я бы это видела, — СЗД повернулась к моему папе. — Он явно держит ее под ареной. Она тянется глубоко вниз, и только там он мог поместить ее, чтобы я не заметила.
— Значит, она там, — сказал Ён. — Я могу проходить сквозь стены, меня не видно на камерах, так что я отправлюсь и отыщу ее. Если я найду ее этой ночью, завтра мы сможем ее освободить. Главное — действовать быстро. Никто не ожидает новой атаки так быстро после поражения, и когда он заметит, что мы сделали, будет слишком поздно. Он не сможет заменить ее другим драконом. Нет дракона — нет боя.
— Звучит хорошо, — сказала я. — Но есть одна проблема.
Папа с любопытством посмотрел на меня, и я вздохнула.
— Белая Змея ненавидит нас, помнишь? Если мы освободим ее, она первым делом попытается убить нас. И мы не знаем ее ситуацию. Даже если мы выпустим ее, и она сожжет нас, она все еще может сразиться с Ником, чтобы выполнить сделку с Геймскипером. Или сделать это назло. Я не удивилась бы.
— Она сделает такое, если у нее будет шанс, — согласился папа. — Но ты должна понять кое-что о моей сестре: она в первую очередь трусиха, потом — дракон. Она ненавидит меня так же сильно, как я — ее, но в первую очередь она верна себе. Уверен, ее жажда мести горит ярко, как всегда, но если она поймана, как я думаю, то она не выберет шанс убить меня выше своей свободы.
Я прикусила губу.
— Уверен?
— Да, — Ён выпрямился во весь рост. — Поверь. Если мы дадим ей шанс, она убежит. Она всегда так делает.
Ему было виднее, но мне это все равно не нравилось. Я видела логику папы, но освобождение дракона, который пытался нас убить, было безрассудно даже по моим стандартам. И не помогало то, что с этим драконом мы не могли блефовать. Мы не могли обманом заставить Белую Змею думать, что отец не был тенью прошлого себя, потому что она сделала его таким.
Даже если она каким-то чудом не попытается сразу съесть нас, я не была уверена, что его план что-то изменит. Да, Нику не придется биться с драконом в следующую субботу, но я была уверена, что Геймскипер найдет что-нибудь не менее ужасное, что убьет его позже. Белая Змея при этом сможет придумать план против нас, и арена будет продавать билеты дальше, популярность ее будет расти, как и было до этого.
Думая об этом, я ощущала поражение. Что бы мы ни делали, Геймскипер был на шаг впереди. Даже не важно было, сработает ли план папы. Толпа будет радоваться так же сильно, если Ника съест йети, василиск или белый медведь. И, хоть против них у него были шансы лучше, конец был бы одним и тем же. Геймскипер ясно дал понять, что Ник не переживет последний бой, потому что дело было не в бое. Дело было в драме. Потому люди были возмущены победой Ника и радовались из-за его бессмысленного гнева. Они пришли посмотреть на кровавое шоу, а не на борьбу. Бог чемпионов. Геймскипер был богом потворства. Пока он давал людям то, чего они хотели, они кричали его имя, пока весь город не погрузится в яму…
Я замерла, глаза широко открылись. Вот оно!
— Что такое? — СЗД была в смятении. — Прости, твои мысли слишком безумные, чтобы…
— Мы сосредоточились не на том, — я перебила ее, слишком восторженная, чтобы переживать, что она снова рылась в моем разуме. — Пока что лучший план — взяться за Белую Змею, но даже если мы справимся, это не изменит все. Геймскипер найдет другое для потехи людей, и цикл продолжится. Но! Но-но-но! Если мы ничего не сделаем, если позволим поднять шум до небес, как он и хочет, мы дадим ему веревку, чтобы он повесился.
— Прости, — СЗД почесала кудрявые седые волосы доктора Ковальски. — Я могу читать твои мысли, но все еще не понимаю. Как нам поможет то, что Геймскипер получит то, что он хочет?
— Потому что мы не дадим ему это, — ответила я, безумно улыбаясь. — Что делает Геймскипера сильным?
— Рев толпы, — сказал отец.
Я кивнула.
— Именно. А толпа переменчива, потому Геймскиперу приходится устраивать все более безумные зрелища, чтобы удержать ее. Зрелища как дракон. Больше некуда, да? Но что будет, если все люди появятся? Если арена будет переполнена, и миллионы будут смотреть дома? Представьте, если все, чего хотел Геймскипер, сбудется той ночью, и когда свет загорится, двери откроются… дракона не будет.