Агуня (СИ)

Но тут в коридоре раздался топот ног, женские голоса, смех, и через несколько секунд в дверь горницы втиснулась Добронега. Следом за руку она ввела женщину, покрытую плотной вуалью с макушки до середины бёдер, так, что даже кончиков пальцев на руках видно не было. За их спинами толпились, вытягивая шеи, чтобы лучше рассмотреть происходящее внутри, какие-то тётки и девицы.
— Удалой купец, гость гараловский, ой, скажи ты нам, с чем пожаловал? — нараспев спросила Кощея нянька, заводя игру сватовства.
Кажется, «удалой купец» не был готов к такому обороту событий. Чтобы скрыть растерянность, он хмурил брови и поглаживал бородку. Я тоже не знала, что делать. Была бы в облике бабушки Агуни, могла бы помочь, как-то пошутить, чтобы разрядить обстановку. Но кто будет слушать никому не известную девчонку? И так косятся с любопытством: кто такая, почему с царём наедине в горнице была?
— Бабоньки, что же вы на жениха толпой навалились? — аккуратно, но решительно расталкивая плечом свиту Афины, в горницу пробирался Здеслав.
За ним, как судно за ледоколом, следовал Акамир. Облегчённо вздохнув — теперь-то все будет как надо, — я посильнее вжалась в угол между стеной и печью, чтобы быть незаметнее. Хорошо бы мышкой обернуться и вдоль плинтуса сбежать во двор, но, во-первых, нет у меня такого дара, во-вторых, одна мысль о трансформации в дрожь бросает.
— Уважаемая тетушка Добронега, желает наш добрый молодец, удалой боец, фартовый купец Кощей свет… э-э-э…
Он повернулся к жениху и громким шёпотом спросил: — Батюшку как звали?
— Гассан.
— …Кощей свет Гассанович взять за себя красу-девицу… — сват опять замялся.
Пришлось, пренебрегая маскировкой, подсказывать:
— Афина Зевсовна.
Здеслав крякнул, но повторил правильно:
— …Афину свет Зевсовну, чтобы как лебедь с лебёдушкой проплыть по жизни, крыло в крыле… э-э-э… то есть рука в руке, — и вдруг шагнул вперёд, топнул ногой и гаркнул: — Отдайте девицу!
Тетки притворно взвизгнули, но не дрогнули, а плотнее сплотили ряд, отгораживая невесту.
— Да кто такой этот ваш Кощей, пусть и Гассанович, чтобы ему горлинку нашу отдать? Может, он калика перехожий без двора, без угла, ходит с братиной песни спевает.
— Кто? Я?! — обиженно вскинулся царь.
Акамир подергал его за рукав, наклонился к уху и что-то зашептал. Жених недоверчиво посмотрел на информатора, а тот в подтверждение своих слов энергично закивал головой. Жертва сватовства пожала плечами, вздохнула и всем видом стала демонстрировать окружающим, что страдает невинно.
Тем временем сват соловьем заливался, расписывая достоинства и богатства Кощея Гассановича. Хоть и говорят, что «люди хвастают — не перелезешь; сват схвастает — на коне не перескочишь», но на сей раз жениха перехвалить было трудно. Уж на что нянька цеплялась к каждому слову, и то согласилась:
— Хороший жених. Была бы моложе, сама за такого пошла!
Кощей невольно сделал оберегающий знак, а все присутствующие грохнули — кто откровенно смехом, кто, прикрывшись ладошкой, фырканьем или хихиканьем.
— Наш купец удалец, да хорош ли товар предлагаемый? — перехватил инициативу Здеслав. — Тряпицей завесили, сбыть небось надумали!
Теперь не выдержала Афина. Сделала решительный шаг вперёд, одновременно отбрасывая с лица вуаль. Сват даже закашлялся, устыдившись своих слов. Серые очи светились божественным огнём, белокурые локоны умелые служанки заплели в косу и уложили на голове высокой короной. Плотная сорочка, подхваченная кушаком, перекрещенным несколько раз на стройном стане на манер греческой туники, выгодно подчёркивала высокую грудь и округлость бедер.
— Хороша ли я? — прямо спросила богиня, адресуя свой вопрос всем присутствующим, и, не дожидаясь ответа, продолжила: — Кощей, ты достоин взять меня в жёны. Зовите жреца!
Добронега, всплеснув руками, опустилась на лавку:
— Да где же это видано, чтобы девица сама волхва звала?! Куда мир катится?! Как жить, люди добрые?!
Но никто не слушал её причитания о сорванном сватовстве. Свита невесты со скоростью ветра побежала по городу разносить изумительные вести. Здеслав тоже ушел. Наверное, за волхвом. Акамир присел к столу, искоса поглядывая на жениха с невестой, оставшихся стоять посередь горницы и тихо о чём-то переговаривающихся. Под шумок и я решила проскользнуть вдоль стены и, отыскав Филиппа, удрать к ступе. Но Афина обратилась ко мне, разрушив план моего побега.
 
— Агуня, вернувшая облик девицы прекрасной, спасибо!
Жизнь мне спасла ты в Дремлесье уж дважды. Награды
Достойна богатой за это. Спрошу я у мужа подарок.
— Афина Паллада, прекрасная дева Эллады, лучшим подарком для меня будет ваше семейное счастье с Кощеем. Деток здоровых и взаимной любви вам обоим, — ответила я, потихоньку продвигаясь к выходу.
— Агуня?! — вскочил князь, подбежал, схватил за руку, потащил к окну, за которым разливались сумерки, чтобы рассмотреть получше. — Она же бабка страшная, а ты девица пригожая. Как же так?
— Проклятье на мне было с условием. Как помогу девице встретить суженого, так спадёт оно с меня. Познакомила Афину с Кощеем и освободилась. Спроси у царя, он видел.
Лжесвидетель с готовностью кивнул:
— Сам видел, как проклятие исчезло!
— Как же ты, такая юная, мне советы мудрые давала? Откуда знаешь столько? — всё еще пребывал в шоке Акамир.
— Читаю много, и память у меня хорошая, — ответила князю, пропустив первую часть любимой фразы.
Прибежал запыхавшийся мальчишка от Здеслава:
— Волхв готов соединить новобрачных!
Все потянулись на выход. Первой, пыхтя и отдуваясь, в узкие двери протиснулась успокоившаяся сваха, которая не могла пропустить такое важное событие. Кощей переступил порог и подал руку Афине. Последним вышел князь. Оставшись одна в полумраке горницы, присела на минутку на лавку, прокручивая события последнего часа. Главное, вернулось моё прежнее тело, но, кажется, суть драконью, которую в меня влил Рактий, спасая от смерти, Кощей забрал. Прислушалась к себе, стараясь понять, что изменилось. Щелкнула пальцами, зажигая светлец. Получилось. Шар завис под потолком, и от открытого окна к нему устремился ночной мотылёк.
— Упс! Мотыльков и бабочек в заговор включить забыла.
— Долго так сидеть будешь? — боднул меня в плечо Филипп, незаметно вытекший из сумрака.
— Нагулялся, котенька? — погладила фамильяра по спинке, попутно почесав за ушком.
— Давно уже, но зайти не мог. Что за шум тут был? — с удовольствием подставляя под ласку голову, спросил кот.
— Кощея с Афиной сватали, потом женить повели. Пойдём и мы, а то загостились.
Зверёк согласно кивнул, сгруппировался для прыжка, чтобы занять привычное место, но растерянно замер. Разглядывая мою спину, даже привстал на задних лапках. Потом огорчённо протянул:
— Где горб?! — я пожала плечами, но кот продолжил засыпать вопросами: — Зачем изменилась?! Как я теперь буду сидеть на твоей спине?!
— Эх ты, эгоист! — со вздохом взяла питомца на руки. — Думаешь только о своем удобстве. Порадовался бы, что я стала прежней. Молодой и симпатичной.
Кот обиженно молчал и даже не выворачивался, когда я посильнее притиснула к себе теплую пушистую тушку. Стараясь не выходить из тени стен и деревьев, пробралась в сад, где среди кустов стояла в ожидании полётов наша ступа.
— Тебя Трофим домой не пустит, — наконец-то нарушил молчание Филька.
— Почему это?
— Не узнает.
— Сначала надо Градислава навестить, потом уже будем решать вопрос с домовым, — проскальзывая в ступу и примериваясь к весу пестика, ответила котику.
— Всё бегаешь, суетишься… Зачем? Кто они тебе, что ты так переживаешь? — ревниво ворчал кот и потёрся о ноги.
— Люди. Они люди, Филипп, — ответила я, потом вспомнила нежных чоттов, благодарную Рябокуру, океанскую нечисть, улыбнулась и поправилась: — Или те, кто демонстрирует человеческую доброту и принятие окружающего мира.
В девичьем теле ступой стало управлять труднее, и то, что лететь недалеко, радовало. Светлая ночь наступающего лета давала возможность не плутая приземлиться у крыльца временных покоев боярина Комова.