Отпусти меня (СИ)

а) Дали еды;
б) Почистили горшок;
в) Немного поиграли.
И всё это он мог запросто не получить, потому что его хозяин был не в себе. Если алгоритм нарушался — Хан начинал истошно вопить, скакать по кровати, перепрыгивая на голову и так или иначе, но всё равно получал желаемое. Или его просто выставляли за дверь. Как-то так.
Вздохнув, я бросила еще один взгляд в сторону Ханси, и буркнув:
— Это всё ты виноват, жопа волосатая, — пошла в ванную, умываться.
Сполоснув лицо, я полезла в ящики, пытаясь найти запасную зубную щетку. А что — имела право. На одной из полок я нашарила небольшой пластиковый контейнер, в котором лежали беруши. Ровно пять пар и всё бы ничего — ну, затычки для ушей и ладно — но они были МОИ. Точнее, покупались когда-то для меня…
*****
Два года и три месяца назад
— А я тебе говорю, что с этим нужно что-то делать! — воскликнула девушка, размахивая ножом, не то пытаясь нарезать бутерброды, не то стремясь убить своего парня, чтобы не мучился.
— Мандаринка, ну успокойся, — брюнет вздохнул, не решаясь, впрочем, приблизиться к своей половинке, пока та не отложит острые предметы в сторону.
— Мне не нравится, что мы не можем нормально спать друг с другом, — вздохнув, призналась невысокая девушка с заспанным лицом и собранными в небрежный пучок медного цвета волосами, — И я сейчас не секс имею в виду. С ним-то у нас всё более чем прекрасно, — добавила она, чуть порозовев.
Брюнет улыбнулся, в очередной раз умиляясь тому, какой стеснительной порой бывала его всегда бойкая девушка. Она за словом в карман никогда не лезла и могла уболтать любого, с пеной у рта отстаивая свою позицию. Но, когда дело касалось их интимной жизни — тут она включала Мисс Скромность, начинала краснеть, смущаться и чуть ли не заикаться. И это преображение всегда удивляло и одновременно восхищало его. Словно он встречался с двумя разными девушками, и понять, какую он любил больше, было невозможно. Потому что одна без другой не могла существовать.
— Машенька, — рискнув всё же подойти к ней, мягко произнёс мужчина, — Меня это тоже не радует. Идея спать рядом и даже не иметь возможности обнять тебя — это неприятно. Не говоря уже о том, что после сна на одном боку у меня жутко болит челюсть. Но что поделать, если я храплю, когда переворачиваюсь, и от этого ты просыпаешься?
— Я не знаю, — вздохнув и чуть ли не плача от нелепости ситуации, пробормотала рыжая, — Но что-то ведь нужно делать. Если мы хотим…
— Жить вместе, — закончил за неё мужчина, помня и о том, что его любимая редко решалась заводить подобные разговоры первой, — И мы придумаем. А теперь — давай есть.
Накрыв на стол, пара села завтракать. Но у Маши аппетита не было — она лишь вяло ковырялась в своей овсянке, размышляя о том, как же им быть. И беспокоилась в этот момент она не о своём комфорте — нет, она думала о том, что рядом с ней её любимый человек не чувствовал себя комфортно. Точнее — из-за её неудобств он тоже страдал, плохо спал и по утрам был вялым. А ведь ему, как врачу, было крайне важно сохранять ясную голову, и сон был для него крайне важен. О какой нормальной семейной жизни можно было говорить, если их итак нечастые совместные ночёвки приводили к тому, что они оба не могли нормально отдохнуть?!
Вздохнув, Маша отодвинула от себя почти полную тарелку и со словами:
— Я не голодная, — ушла в спальню.
Застелив кровать, девушка села на самый её край, задумчиво проводя рукой по леопардовому покрывалу. Голова гудела, потому что поспать ей удалось от силы часа четыре. Суббота шла явно не по плану — в фантазии Маши они должны были провести все выходные в отличном настроении. Сперва погулять, потом приготовить вместе ужин, может быть, посмотреть несколько фильмов. И в перерывах между всеми делами — или даже иногда в процессе — заниматься любовью. Это было чуть ли не самым важным аспектом уикенда. Но всё, чего ей хотелось — это спать. И немного плакать. Из-за чего, рыжая и сама не могла до конца понять. Девушки. Чудные создания.
 
— Милая, — матрас рядом с ней прогнулся, и рядом сел её любимый, — Ну ты чего такая? Как я могу тебе помочь? Что мне сделать, чтобы ты почувствовала себя лучше?
Маша покачала головой, выдавливая улыбку:
— Всё нормально. Я просто размышляла. Иногда балуюсь такими вещами.
Брюнет хмыкнул:
— И куда завели тебя размышления?
Рыжая пожала плечами:
— Пока никуда. Хотя… — чуть подумав, девушка подняла глаза на мужчину, — А что если…беруши?
Брюнет непонимающе нахмурился:
— Беруши?
— Ну да, — кивнула Маша, — Когда я жила в одной комнате с отцом, только они меня и спасали. А храпит папенька похлеще тебя. Но с затычками я отлично высыпалась.
Хмыкнув, мужчина кивнул и поднялся на ноги:
— Ну, тогда собирайся.
— Куда? — бросила на него удивлённый взгляд Маша.
— В аптеку. За берушами, — усмехнувшись, брюнет добавил, — Заодно презервативы купим. Осталось всего шесть штук, не думаю, что нам этого даже до вечера хватит.
— Миша! — мгновенно вспыхнув до корней волос, воскликнула Маша, вырывая у своего парня новую порцию смеха…
*****
Вынырнув из воспоминания, которое просто накрыло меня с головой, я сжала в руке коробочку, а после бросила её на место. Мы купили эти затычки в тот же день, и — о чудо — это сработало. Благодаря им храп Миши не беспокоил меня, я спала рядом с ним как никогда крепко, и разбудить меня не смогла бы даже ядерная война. Хотя, тот же самый Михаил будил меня с лёгкостью, когда просыпался среди ночи в игривом настроении. Но это уже совсем другая опера.
Прокравшись на цыпочках в спальню Павлова, я достала из шкафа подушку и еще один плед, после чего ушла на кухню. Во второй комнате стояла кушетка, но для сна она явно не годилась, зато в блоке питания, соединённого со столовой, был вполне приличный диван. Помнится, когда мы ругались — шутливо, разумеется — спорили, кто будет там спать. Миша вечно сокрушался, что ему придётся не быть джентльменом и выгнать туда меня, потому что кроватка — это святое. В итоге, чтобы никому не было обидно, мы мирились.
Скинув декоративные подушки на пол, я обустроила себе спальное место и, стянув джинсы с кенгурухой, нырнула под плед. Хан, который таскался за мной хвостом и наблюдал за всеми этими манипуляциями, сел передо мной на полу и вопросительно мяукнул. Зевнув, я хлопнула по месту рядом с собой:
— Ханси, могу тебе предложить только этот уголок. К папочке я тебя, уж прости, не пущу. Он сейчас малость мёртвый.
Зверь, чуть подумав, всё же вспрыгнул на диван и, немного помяв меня лапами, устроился под боком, свернувшись в клубок и заурчав. Слушая, как работал этот мини-моторчик, я чувствовала, как тяжесть ночи наваливалась на меня, вынуждая вырубиться. И, вот знаете, у меня не было ни малейшего желания сопротивляться.
Глава одиннадцатая
Проснувшись утром, я не сразу сообразила, где находилась, почему мне было так мало места, и откуда возле моего бока оказалась грелка. Лишь спустя пару секунд я сообразила, что это был Хан, который мирно дремал, свернувшись в некое подобие кренделька. Правда, когда я зашевелилась, зверь тут же распахнул глаза и уставился на меня, кажется, с не меньшим удивлением. Судя по всему, не я одна недоумевала и всё еще переваривала произошедшее ночью.
Зевнув, я чуть потянулась и села, пытаясь сообразить, который был час. Миша всегда по вечерам опускал все ролл-ставни, чтобы ни один возможный луч солнца не смог нарушить его покой. Так что приятный полумрак не смог ответить на мой вопрос. А вот телефон, который я выудила из штанов, с этой задачей справился, сообщив мне, что я проспала около пяти часов. И что Хан уже час как должен был быть накормлен.