Дикая родня (СИ)

— И я буду рада её увидеть, — с готовностью кивнула девочка, счастливо улыбнувшись. — И вас тоже.
Ардж едва сдержал стон разочарования и досады, с неприязнью смотря на эту картину и думая, как бы вмешаться в сию «идиллию», чтобы не вызвать слишком сильного взрыва эмоций. Такое ревностное отношение Туррона к девочке его изрядно раздражало. И втолковать упёртому Старейшине то, что Шэни сама будет выбирать себе спутника жизни, оказалось бессмысленным занятием, и мнение Арджа, да и самой девочки, его не сильно волновало.
Сам-то Ардж предпочёл бы видеть женихом дочери Рашку. Молодой, он был не намного старше самой девочки, со спокойным и добрым характером, но не размазня, как-никак подающий большие надежды покоритель, значит, и постоять за себя может. И, что тоже послужило усилению симпатии к нему Арджа, Рашка был сыном Ларги. Потенциальный наследник Белого Города. Кто же откажется от такой партии для своей дочери? Вот и Ардж предпочёл бы видеть в ухажёрах Шэни не когорту сыновей Туррона, а одного наследника вождя. Но свести их с Шэни никак не получалось. На горизонте всё время возникало какое-нибудь препятствие в виде очередного наследничка Туррона, которые по-очереди таскались к девочке то с подарками, то с приглашениями. Шэни эта ситуация веселила, к самому Туррону она испытывала почтение, доходящее едва не до восхищения, и конечно, от общения с его семейством отказываться не собиралась, несмотря на весь скептицизм Арджа по этому поводу.
— Вот и славно, — довольно проурчал Старейшина, потрепав девочку по косам. — Приходи. А Лати тебя потом домой проводит и с рук на руки передаст… папе, — последнее слово он выдавил с заметным трудом.
— А мы вместе придём, — оглянулась на Арджа Шэни, бросив на окаменевшего воина умоляющий взгляд.
Ей очень хотелось увидеться и с Лалой, и с сумрачным Турроном, который, тем не менее, мог рассказать очень интересные и забавные истории, и с его сыновьями. Конечно, ведь в первые дни жизни в Городе семья Туррона приняла её к себе, как родную. Только здесь Шэни в полной мере ощутила настоящую материнскую заботу, которой окружила её жена Старейшины.
Лала слыла редкой красавицей — Туррон определённо имел хороший вкус на женщин, подобрал себе в жёны едва ли не ангела во плоти, — маленькая, тоненькая, с живыми тёмно-серыми глазами и тёмной кожей, блестевшей серебром, с густыми косами, тоже имевшими этот необычный серебристый блеск. Лала, в отличие от вечно сердитого мужа, была очень доброй и отзывчивой женщиной, всегда готовой прийти на помощь нуждающимся в заботе детям. И Ардж сам видел какой нежностью и заботой окружила женщина незнакомую и чужую ей девушку. Поэтому он и позволял Шэни изредка навещать всегда открытый для неё дом Туррона. И, что больше всего удивляло воина, даже Котов относился к жене злобного недруга с определённой нежностью и любовью. Лала, в отличие от мужа, не делала различий между расами и принимала всех, кому были нужны приют и забота, поэтому в своё время легко подружилась с нелюдимым и замкнутым подростком человеком, попавшим в Белый Город. И он до сих пор отвечал ей самой искренней и крепкой привязанностью.
Старейшина посмотрел на воина предупреждающим колючим взглядом, молчаливо намекая, что Арджу в его доме будут не рады. Но в этот раз воин решил не потакать старику.
— Конечно, мы пойдём вместе, Шэн, — заверил он девушку, насмешливо косясь на Старейшину.
Антрацитовые глаза опасно сверкнули, но Туррон сдержался и по-доброму улыбнулся посмотревшей на него преданными глазками девочке:
— Что ж, договорились, приходите вдвоём. Жена пообещала сегодня приготовить тюленя. Ты оценишь, малышка.
Шэни весело застрекотала, поклонилась Старейшине и отошла к вождю, к которому она, к немалой досаде старика, питала не менее добрые чувства. Но высказывать ей что-то по этому поводу Туррон не торопился, хватало ума.
Алтарные боковые двери в этот момент приоткрылись и из них вышли ещё несколько служителей. И среди них… Ардж невольно расширил глаза, с немым изумлением смотря на шедшего последним инквизитора, того самого, что встретил его здесь днём раньше, и с каким у них состоялся весьма престранный разговор.
 
— У нас не принято проводить этот обряд над новичками, только вступившими в клан, — заговорил с ними Дэйра. — Посвящение проходят те самины, которым предстоит переселение в земли людей. Но вождь настоял, и часть Совета и инквизиторов поддержала его, поэтому над вами ритуал будет проведён. Ардж-Троу, подойди.
Ардж послушно шагнул к Верховному, но тот при его приближении посторонился, уступая место серокожему инквизитору, который был заметно старше, чем его предводитель. Серый выступил вперёд, в глазах светилась добрая насмешка, похоже, он читал на лице Арджа все невысказанные вопросы. Во всяком случае это не сильно удивило бы воина. Ему дали знак наклонить голову — инквизитор был на полголовы ниже его ростом — и Ардж склонился, сразу почувствовав прикосновение ко лбу и затылочной части короны. Инквизитор прошептал несколько фраз на незнакомом языке, нарисовав у Арджа на голове какой-то знак пальцами.
Изменения почувствовались сразу же. Во-первых, вокруг вдруг стало очень много высоких существ, смотреть на которых снизу вверх было для него весьма непривычно. Во-вторых, воздух. Он показался слишком жарким, слишком мокрым и слишком тяжёлым. Ардж почувствовал, что начинает задыхаться от окутавшей его жары, ему страстно захотелось выпрыгнуть из собственной одежды, чтобы хоть немного охладиться! Тело сразу взмокло — доспех и поддоспешник были настроены на физиологические показатели самина, но никак не человека. Он попытался что-то сказать, но вместо нормальной речи смог выдавить из себя какой-то придушенный писк, и сразу же зажал рот ладонью. Глотка человека от саминской тоже, оказывается, отличалась, язык превратился в толстый ошмёток мяса, который всё время норовил напороться на зубы, клыки и жвала исчезли, да и к губам с щеками ещё придётся привыкать, похоже, у людей они играют в речи важную роль.
Чья-то сильная ладонь легла ему на плечо и решительно отодвинула в сторону, Ардж даже воспротивиться не сумел. Ларга с невозмутимым видом, не обращая внимания на панику в глазах новообращённого «человека», вывернул левую руку Арджа тыльной стороной к себе, открыл его энергосистему и быстренько набрал нужную комбинацию. Ардж, от шока не обратив внимания на неудобное и весьма болезненное положение конечности, благодарно кивнул вождю, почувствовав, как одежда и доспех начали стремительно остывать, система значительно снизила температуру тела, и дышать ему сразу стало легче.
А инквизитор тем временем провёл те же манипуляции над Шэни. Превращённая девушка точно так же попыталась что-то сказать и резко замолкла, поняв, что не может выдать ни одного внятного звука. Но хотя бы ей не придётся обтекать в собственный доспех, усмехнулся про себя воин. Девочка для церемонии оделась в простой комбинезон с длинной юбкой. Это Арджу зачем-то понадобилось напяливать экипировку, которая для человека ещё и весит прилично.
— Говорить в этом облике вы пока не сможете, — пояснил Дэйра, с пониманием смотря на онемевшую пару. — Разница физиологии и произношения сказывается. Поэтому нужны тренировки. Превращайтесь по разу в день хотя бы, пробуйте произносить звуки, слова. Пока на сатариме, его вам будет проще освоить.
Они молча кивали, украдкой разглядывая себя изменившихся. Ардж попробовал привычно улыбнуться девочке, но не смог даже лицевые мускулы сдвинуть! Верхних жвал, как впрочем и нижних, у него больше не было, а без них о какой мимике может вообще идти речь? Шэни тоже с недоумением в оранжевых глазах ощупывала поменявшуюся мордашку, не потерявшую, впрочем, присущие девочке миловидность и непосредственность. Да, она изменилась, они оба изменились, но даже в своём новом облике, Шэни казалась Арджу самой красивой девочкой, теперь уже и среди людей.
Потом им дали взглянуть в зеркало, в котором они смогли рассмотреть себя в полной мере. Ардж лишился в человеческом виде своих примечательных бирюзовых полос, волосы стали совсем тёмными, с редкими иссиня-чёрными прядями, и, на взгляд самина, слишком мягкими. Зато глаза сохранили свой первоначальный цвет, отсюда бирюза никуда не делась. Ещё у смотрящего на него из зеркала «человека» оказался просто до неприличия маленький лобик, который не смогли спасти ни убранные назад косы, ни низкие брови, ровными чёрными стрелками практически нависающие над глазами. Зато вырос прямой ровный нос. Тело лишилось всей чешуи и щетины, да и кожа показалась ему, хоть и достаточно прочной, но всё равно слишком мягкой по сравнению с родной.