Охота на Аделайн (ЛП)

Медленно он отстраняется, его несовпадающие глаза ловят мой взгляд.
Что он видит, когда смотрит на меня?
Видит ли он гнев, бурлящий под поверхностью? Как будто смотришь вниз в жерло вулкана, чтобы увидеть, как выглядят его внутренности. Красный. Так много гребаного красного.
Так выглядят внутренности каждого человека, но я больше не полна крови. Только огонь.
"Ты думаешь о них, когда я прикасаюсь к тебе?" - спрашивает он, его голос становится жестким.
Огонь поднимается, разрастаясь в моем животе и поднимаясь вверх по моей
груди, как лава.
Кто дал ему право прикасаться ко мне? Кто вообще дает кому-либо право на это?
Дрожь усиливается, пока мои кости не начинают трещать, а зубы - стучать.
Огонь.
Я двигаюсь без раздумий, моя рука обхватывает пистолет, спрятанный в пояса его джинсов и выдергиваю его. В ту же секунду он понимает, что я  сделала, он отступает назад, поднимая руки в знак сдачи.
Я направляю пистолет прямо ему в голову, и все, что я хочу сделать, это взорвать его.
Я хочу увидеть, как его мозг взорвется под пулей.
Потому что я не смотрю в лицо человека, которого люблю.
Я вообще его не вижу.
Все, что я вижу, это безликий человек, пытающийся взять у меня то, что он хочет, без моего разрешения.
И я хочу, чтобы он сгорел за это на хрен.
Слезы наворачиваются на глаза, зрение затуманивается. Пистолет вибрирует от того как сильно дрожит моя рука, но он достаточно близко, чтобы я нанесла верный удар. Попадет ли пуля попадет ему в голову, горло или грудь, мне все равно.
"Маленькая мышка", - шепчет он. Я зажмуриваю глаза, заставляя сладкий
шепот из моей головы. Я не хочу его слышать. Я не хочу, чтобы он смешивался с другими голосами.
Их так много.
 Блядь, ты такая тугая. Тебя точно раньше трахали? 
 Шшш, не плачь, алмаз, больно будет только секунду. 
 Не могу дождаться, когда услышу твой крик. 
 Покажи мне эту кровь, детка. Покажи мне, как сильно я разрываю тебя своим 
 членом. 
"Ты ничем не отличаешься, верно?" Я кусаюсь, мой голос трещит. "Ты принуждал меня раньше, помнишь? Брал у меня, крал у меня. Что делает тебя таким другим, а?"
Мои глаза горят от подступивших слез. И через несколько секунд они проливаются, стекая по моим щекам.
"Эти воспоминания не дают тебе спать по ночам?" - спрашивает он, его голос мягкий. "Они они мучают тебя?"
Он обнажает зубы, в его глазах вспыхивает гнев. "Думаешь ли ты о моих прикосновениях как о чем-то ином, кроме как о гребаной находке?"
"Теперь да!" кричу я, направляя на него пистолет. Я резко вдыхаю, когда рыдание подбирается к моему горлу.
Он медленно кивает, гнев гаснет в его глазах. В глубине души я знаю лучше.
Я знаю, что он злится не на меня.
Он злится, потому что беспомощна.
 
Безнадежна.
Проклятая потерянная цель.
Потому что я никогда не буду прежней. И он это знает.
Но он не знает, что это значит для него. Для нас.
Всхлип вырывается наружу, но ярость сохраняется.
Медленно, он подходит ко мне, как к испуганному животному со злыми зубами. Его глаза не отрываются от моих, пока он продвигается вперед, и я так близка к тому, чтобы снова попасть в его парализующую власть надо мной. А потом он снова передо мной, упираясь лбом в ствол пистолета.
"Ты чувствуешь себя сильной?" - пробормотал он.
Еще один всхлип вырывается наружу, но я не опускаю оружие.
"Это заставляет тебя снова почувствовать себя живой?"
Я хмурюсь, но не могу набраться храбрости, чтобы ответить. Я не могу сформулировать, что заставляет меня чувствовать - я просто знаю, что это заставляет меня чувствовать что-то.
"Ты забыла, что сердце, бьющееся в твоей груди, - не твое", - рычит он. "Оно мое. И если мое сердце перестало работать, тогда нажми на курок, маленькая мышка. Убей остальную часть меня. Я ничто, если я не причина, по которой ты дышишь".
Я ломаюсь и закрываю глаза от потоков слез, но это все равно, что затыкать прорвавшуюся трубу листом бумаги.
Мое лицо искажается, когда чистая агония поглощает меня.
"Я больше не хочу чувствовать", - задыхаюсь я, едва успевая произнести слова.
прежде чем из моих губ вырвался истошный всхлип.
"Дай мне трахнуть Адди, просто дай мне, блядь, обнять тебя", - кусается он, его голос ломается.
Он вырывает пистолет из моей хватки и бросает его на кровать, а затем подхватывает меня на руки, я невесома, когда он прижимает меня к своей твердой груди.
Я открываю рот и кричу. Я кричу и кричу, пока мой голос не ломается под давлением. Пока я не боюсь, что мое горло разорвется от силы.
Я так отчаянно хочу выползти за пределы своего тела. Только бы убежать от этого чувства.
Нет. Я хочу, чтобы пистолет снова оказался в моей руке, чтобы я могла направить его на себя.
Последний крик вырывается из моего горла, этот крик настолько полон боли, что стави  Зейда на колени.
И наконец, колонна рушится.
Сырой звук стихает, переходя в хриплый, стаккато крик.
Я глубоко вдыхаю, наполняя легкие кислородом, который мне не нужен, но я слишком потеряна в своем горе, чтобы кричать так, как мне хочется.
Хватка Зейда болезненно напрягается, дрожь сотрясает его тело, когда он прижимается ко мне. Он уткнулся лицом в мою шею и просто... слушает.
Слушает, как его сердце разрывается в моей груди.
Голоса в моей голове усиливаются, и я впиваюсь когтями в свой череп, отчаянно пытаясь вытащить их наружу. Но его руки останавливают меня, хватаясь за них и зажав их между нашими грудными клетками.
"Их здесь больше нет", - шепчет он неровно. "Слушай мой голос вместо этого, детка".