Куда идем мы… - 4 (СИ)

– Ну-ну, и чо? – обеспокоенно осведомился Псих и даже поерзал на сидении – якобы нервничая.
– Ну что, – пожала плечами Лоча. – Опять дрались, конечно. Он меня победил, пришлось отдать ему веер.
– Как отдать?! – псевдо-Князь в сердцах даже воткнул вилку в стол. – Ты рехнулась, что ли? Я же за ним и приехал!!!
Дьяволица засмеялась. Смех у нее был хороший – звонкий, как ручеек.
– Ты что – поверил, что ли? – сквозь смех поинтересовалась она. – Ага, как же, отдам я ему Стальной Веер. А с чего я тогда жить буду? Я ему «куклу» всучила. Ну, свой обычный веер, которым в жару обмахиваюсь. А этот дурачок купился, как селянин на ярмарке. Убежал, счастливый, больше пока не возвращался.
– Уф… – успокоено выдохнул Князь. – Давай выпьем за успешное окончание безнадежного дела!
Когда выпили и закусили, Псих начал разговор первым.
– Ты вот что… Ты веер мне отдай. У меня он целее будет. А то вдруг он в третий раз припрется, а меня не будет? Что ты делать станешь?
– Да придумаю что-нибудь. Сколько раз уже без тебя выкручивалась, – грустно сказал Лоча. – Приноровилась уже.
Но тут же встряхнула головой, прогоняя тоску.
– Да не переживай, сейчас отдам. Я все понимаю, ты все правильно говоришь, у тебя надежнее будет.
– Да я не насовсем беру! – почему-то оправдывающимся тоном заявил захмелевший фальшивый Князь. – Дня на три-четыре, не больше. Как только Психа поймаю – сразу отдам.
Обезьян и в самом деле решил вернуть волшебный веер этой несчастной женщине. Только, наверное, не самолично.
«Пусть свинтус слетает, отдаст, – с пьяной легкостью решил проблему он. – У него лучше получается с женщинами общий язык находить». Потом подумал о возможной реакции Жира на подобное предложение и немного погрустнел. «Ладно, на крайняк подкину. Ну, в общем, придумаю что-нибудь».
Тем временем Дьяволица достала изо рта листик абрикоса и протянула его мужу.
– На, держи.
Псих с пьяным недоумением уставился на листок. Потом поднял нетрезвый взгляд на воительницу.
Та захихикала в ответ и этот смех был каким угодно, но не трезвым.
– Ой, не могу. Почему у вас, мужиков, всегда все на лице написано большими буквами? Что, дорогой, за два года ты так часто у меня бывал, что уже забыл, как веером пользоваться?
Псих насупился, отыгрывая роль Князя, но ругаться не потребовалось.
– Да не хмурься ты, я же любя. Любящей женщине надо делать скидку, запомни это раз и навсегда. А знаешь, почему? Потому что любящая женщина самое уязвимое на Земле существо. Понял, балбес? Нас надо жалеть и оберегать, – отчеканила она, сама разлила по рюмкам и чокнулась с Психом.
Выпив, она совершенно деловым голосом сказала:
– Зажимаешь листик между большим пальцем и мизинцем левой руки. Три раза трешь. Веер переходит в рабочее состояние. Попробуй.
Псих послушно повторил вышеперечисленные манипуляции и листик абрикоса в его руке превратился в стальной боевой веер. Причем довольно большой – до полуметра в размахе.
– «Вот и все, а ты боялась, даже юбка не помялась», – бархатным голосом промурлыкала Лоча и кошкой же прильнула к мужу.
– Ты только сейчас его не прячь, потерпи немного, – прошептала она ему на ухо и легонько укусила за мочку.
– Почему? – тупо спросил пьяный Псих.
– Потому что мне нужен твой рот, – невообразимо эротично пояснила воительница и впилась в его губы поцелуем.
Лоча в эту минуту была невероятно хороша. Она была чарующе прекрасна напористой и уверенной красотой зрелой женщины, с которой не сравнится никакое юношеское очарование.
Но Псих-то, Псих!
 
 
Что может быть чудесней, чем вино?
 
Его метлой печаль мы выметаем,
 
На удочку его нам стих поймать дано,
 
Мы с ним ни горя, ни забот не знаем…
 
 
 
А сколько радостей в себе таит оно!
 
Его вкусив, смыкает разум вежды,
 
И сбрасывает тесные одежды
 
Святое целомудрие само.
 
 
 
Взгляни на женщину, когда, испив вина,
 
Забыв все правила, что с детства были любы,
 
В улыбке обольстительной она
 
Приоткрывает розовые губы,
 
 
 
Пленительно колеблет гибкий стан,
 
Что ветка ивы под напором ветра,
 
И слов бессвязных негу и дурман
 
В хмельной истоме расточает щедро…
 
 
 
Взгляни: то встанет, то опять присядет,
 
То волосы растреплет, то пригладит,
 
И томными очами поведет,
 
Закроет веер и опять раздвинет,
 
И снимет кофту, и опять накинет,
 
Но в рукава никак не попадет.
 
 
 
Вот шелковые косы расплелись,
 
Румянцем жарким щеки налились
 
И расстегнулись пуговки на платье…
 
Глядишь – и в ход пошли рукопожатья,
 
Прикосновенья, нежные объятья,
 
И все бесчинства с якоря снялись!
 
 
Когда узкая ладонь Лочи скользнула ему под рубашку, Псих мгновенно протрезвел и понял – шутки кончились.
 
Еще пара мгновений – и случится непоправимое.
Когда ему будет сначала очень приятно, а потом до конца жизни стыдно встречаться взглядом с парнем в зеркале.
И он выключил личину.
Лоча, увидев перед собой обезьянью рожу Психа, коротко вскрикнула и отпрянула.
Крик был коротким и негромким, но сколько же в нем было боли…
– Извини, – сказал Псих. – Я, короче… я правда этого не хотел. Я… Я нечаянно.
– Ты труп, – абсолютно мертвым голосом сказала Лоча. – Я тебя убью. Я тебя убью, даже если на это придется положить все мои оставшиеся годы. И ты даже не подозреваешь, ты понятия не имеешь, в каких муках ты сдохнешь.
Псих, как любой знающий жизнь мужчина средних лет, прекрасно понимал, что на этой планете нет существа страшнее, чем оскорбленная женщина.
Поэтому после таких слов даже этот прославленный воитель не выдержал и, цапнув веер, перепрыгнул перила веранды.
Он бежал к воротам, петляя по заячьи, а вслед ему гремел голос хозяйки:
– Жди меня, сволочь! Каждую секунду жди!
г. Тюмень,
столица Томской локации.
57°10′ с. ш. 65°30′ в. д.
– Я повторяю свой вопрос. Где. Моя. Черепаха, – ледяным голосом спросил Князь.
– Что вы молчите, придурки? – старый енот не сдержался, и стукнул ближайшего охранника тростью. Тот вздрогнул, но стерпел.
– Да! – поддержал шефа срочно вызванный начальник охраны. – Вы вообще понимаете, уродцы, сколько она стоит? Вы понимаете, что вы до пенсии не расплатитесь?!
– Да причем тут стоимость? При чем здесь вообще, нахрен, стоимость?! – взвился старый енот и обжег начальника яростным взглядом. Тот понял, что выступил не в тему и виновато заткнулся. – Речь идет о вещах, гораздо более серьезных, чем просто бабки. Нашего дорогого гостя обнесли, и не просто обнесли, а обнесли в моем доме! А вы мне здесь выстроились в шеренгу аки херувимы и в партизан на допросе играете! Последний раз спрашиваю – где черепаха?
Охранники подавленно молчали. Наконец, старший смены, явный выходец из ослов, открыл рот и глухо сказал:
– Я вам сразу все рассказал. Все, как оно было. Черепаху светлейший господин Князь забрал. Сказал – срочный вызов. Это был точно он, я его не первый день знаю. Я самолично распорядился зверя из стойла вывести, ребята здесь не при чем. За косяк с меня спрашивайте, только не было косяка. А господин Князь был. И черепаха его приняла.